Бокал шампанского - Рекс Стаут

Вульф открыл глаза, перестал жевать губами и посмотрел на Бэйна.

– Нет, я не буду ждать до понедельника, – заявил он. – Если я не узнаю все сейчас, то никогда не узнаю. Одно обстоятельство, о котором вы сказали мне, или, точнее говоря, намекнули, должно будет послужить для меня отправным пунктом. Однако сейчас я не стану расспрашивать вас об этом, так как вы все равно не скажете правды и что-нибудь измыслите. Наступила пора ответить на основной вопрос: если кто-то решил убить Фэйт Ашер, каким образом он осуществил это? – Шеф повернулся ко мне. – Арчи, позвони мистеру Кремеру.

– Нет! – крикнул Бэйн. – После всего того, что я искренне сообщил вам?..

Я уже было поднял трубку, но Бэйн подскочил ко мне и попытался вырвать ее у меня.

– Мистер Бэйн, не визжите, пока вас не ударили, – резко бросил ему Вульф. – Вы у меня в доме, и так просто я вас не отпущу. Может быть, следует позвать на помощь мистера Пензера?

Однако приглашать Сола не понадобилось. Красавчик отошел и дал мне возможность набрать номер. Найти инспектора Кремера в одиннадцатом часу вечера в субботу всегда было весьма сомнительным делом. Его можно было отыскать или очень быстро и просто, или практически невозможно. На этот раз мне повезло. Он еще не уходил со службы, и после короткого ожидания меня связали с ним. Как только Вульф поднял трубку, Кремер ворчливо поздоровался с ним. Вульф сказал, что он отнимет всего минуты три его времени.

– Могу вытерпеть и больше, – ответил Кремер. – Ну, в чем дело?

– Речь идет о Фэйт Ашер. Меня буквально изводят по этому делу. Вот, к примеру, вчерашний день. Утром на встрече со мной настояли эти четверо, днем ко мне ворвались вы, вечером мистеру Гудвину и мне помешал работать вызов его по телефону в дом миссис Робильотти, где он встретил мистера Скиннера и…

– Кого, кого? Начальника полиции?

– Да. Мистер Скиннер заявил ему, что эта встреча и разговор носят частный и конфиденциальный характер и сделал оскорбительное предложение, которое мистер Гудвин должен был передать мне. Я, конечно, не жалуюсь вам, поскольку мистер Скиннер ваш начальник и вы, очевидно, не знали об этом.

– Понятия не имел.

– Однако это лишь усилило мое раздражение. Больше я терпеть не намерен и хочу положить этому конец. Вся нервозность была вызвана заявлением мистера Гудвина, как очевидца, что Фэйт Ашер не покончила с собой, и я намерен сам проверить, прав ли он. Если я решу, что он не прав, мне придется заняться им. Если же я приду к противоположному выводу, это будет означать, что мне удалось найти какие-то доказательства, неизвестные вам. Ставлю вас в известность о своем намерении, ибо для ведения расследования мне нужно побеседовать со всеми причастными к делу лицами, для чего я должен пригласить их к себе, о чем, как мне думается, вы должны знать. Я также подумал, что вы можете найти нужным присутствовать при этом. Я буду рад этому, но в таком случае именно вам придется вызывать их ко мне. Я не хочу, чтобы для приглашенных было бы неожиданностью встретить у меня инспектора уголовной полиции. Завтра в одиннадцать часов утра. Это самое подходящее время.

Кремер что-то пробормотал, но тут же опомнился и сказал:

– Вам, видимо, стало что-то известно? Что именно?

– Кое-что мне пришло в голову, но, кроме того, я раздражен. Я подробно охарактеризовал вам сложившуюся ситуацию, и добавить мне нечего.

– Так я и думал. Послушайте, завтра же – воскресенье.

– Да. Из тех, кого нужно пригласить, – трое девушек работают, следовательно, воскресенье должно вполне устроить их.

– Вы хотите пригласить всех?

– Да.

– Кто-нибудь из них сейчас у вас?

– Нет.

– Скиннеру известно об этом?

– Нет.

– Я позвоню вам через час.

– Что вы! – возразил Вульф. – Если пригласить их на завтра придется мне, я должен приступить к этому немедленно, и так уже поздно.

Конечно, нежелание Вульфа ждать в течение часа объяснялось не только поздним временем. Он прекрасно понимал, что если согласится на часовую отсрочку, Кремер уже минут через десять окажется у наших дверей. Кроме того, Вульф не сомневался, что Кремер вынужден будет согласиться с его предложением, и, действительно, после нескольких дурацких вопросов тот так и сделал.

Мы положили трубки, и Вульф сейчас же обратился к Бэйну, который уже уселся в кресло.

– Ну, а теперь о вас и миссис Ашер. Я не могу позволить ни ей, ни вам связаться с кем-либо из ваших знакомых. Для этого есть только один способ. Она проведет ночь в моем доме, в комнате для гостей со всеми удобствами. Вообще-то, в доме живут только мужчины, но не думаю, чтобы это смутило миссис Ашер. Вы же можете переночевать у меня в другой комнате, но, если желаете, мистер Пензер проводит вас домой, переночует у вас и утром привезет обратно. Мистер Кремер доставит сюда всех остальных к одиннадцати часам.

– Пошли вы к дьяволу! – крикнул Бэйн вставая. – Я провожу миссис Ашер в ее отель.

Вульф отрицательно покачал головой.

– Я понимаю, вы волнуетесь, но… Я не могу предоставить вам возможность залатать пробоины, которые сделал в вашей броне. Если вы сбежите, я немедленно приму соответствующие меры, и вы останетесь вообще без брони. Вы хорошо понимаете, что, только благодаря моему терпению, вы можете выбраться из всех этих неприятностей невредимым. Арчи, позови Сола и миссис Ашер… Хотя, нет, подожди. Вначале позвони на квартиру мистера Бэйна и скажи Орри, чтобы он возвращался сюда. Пусть не беспокоится, что ему не удалось найти соглашение – его там нет. Если ему попалось что-то интересное – пусть доставит мне.

– Проклятый шпик! – крикнул Бэйн, очевидно так и не придумавший ничего нового.

Я повернулся к телефону.

В воскресенье утром в течение полутора часов мы с Фрицем трудились, как бобры, готовя сцену. Замысел, принадлежавший, конечно, Вульфу, состоял в том, чтобы воспроизвести как можно точнее обстановку преступления, что было невероятно глупо, ибо в гостиной дома Робильотти поместились бы семь-восемь кабинетов Вульфа. Мы внесли в столовую глобус, кушетку, телевизор, но положение по-прежнему оставалось безнадежным. Я хотел подняться в оранжерею, сказать Вульфу об этом и добавить, что, если задуманная им реконструкция кабинета так уж необходима, ему следует нарушить свое правило никогда не покидать дом по делам и перенести весь спектакль в дом Робильотти, однако Фриц отговорил меня. Полагая, что потребуется четырнадцать кресел, а столько их в кабинете не было, нам пришлось притащить сверху несколько стульев, а потом выяснилось, что они не нужны. Стол в дальнем углу изображал собою бар, но поставить его вплотную к стене было нельзя, так как следовало оставить место для Хакетта. Единственное скромное удовлетворение я получил оттого, что красное кожаное кресло мы вынесли в столовую вместе с другой обстановкой, а я знал, что Кремеру это придется не по душе.