Воскрешение на Ресуррекшн-роу - Энн Перри

Томас начал исследовать камеру. Ему никогда не приходилось фотографировать самому, но он несколько раз видел, как это делают полицейские фотографы. Питт знал, что отпечаток остается на фотопластинке, которую затем нужно проявить. Ему пришлось немного повозиться, прежде чем удалось извлечь фотопластинку. Он сделал это осторожно, завернув ее в черную тряпку, чтобы не засветить.

— Что это такое? — с сомнением спросил констебль.

— Фотопластинка, — ответил Питт.

— На ней что-нибудь есть?

— Не знаю. Ее нужно проявить. Вероятно, там ничего нет, иначе он не оставил бы ее в камере, но вдруг нам повезет.

— Вероятно, просто кто-то из женщин, которых он писал.

— Возможно, его убили из-за какой-нибудь женщины, которую он писал, — заметил Питт.

Лицо констебля озарилось надеждой.

— У него был роман? Ну что же, это мысль. Позволял себе вольности, когда они позировали?

Питт смерил его ироническим взглядом.

— Ступайте к слугам и впускайте их по одному, — распорядился он. — Начнем с дворецкого.

— Да, сэр.

Констебль повиновался, явно в восторге от идеи о романе: тут открывались беспредельные возможности. Он не любил изнеженных мужчин, зарабатывавших слишком много денег тем, что щеголяли в блузе и писали портреты людей, которым следовало быть умнее. Но это дело было намного интереснее, нежели обычные прозаические происшествия, которыми ему приходилось заниматься. Ему не хотелось возиться со слугами, и он удалился с большой неохотой.

Через несколько минут появился дворецкий, и Питт предложил ему сесть на садовый стул, а сам уселся на тот, что стоял у бюро.

— Кого писал ваш хозяин перед тем, как исчез? — спросил он прямо.

— Никого, сэр. Он только что закончил портрет сэра Альберта Голсуорта.

Питт был разочарован: он никогда не слышал об этом человеке, к тому же это был мужчина.

— А как насчет картины, стоящей на полу? — спросил он. — Это женщина.

Дворецкий подошел к ней и посмотрел.

— Я не знаю, сэр. Судя по ее туалету, это знатная дама, но, как вы видите, лицо еще не прописано, поэтому я не могу сказать, кто она такая.

— Никто не приходил сюда позировать?

— Нет, сэр, насколько мне известно. Возможно, ей было назначено, но пришлось перенести на более удобное время?

— А как насчет вот этой? — Питт показал ему на другую картину, которая была почти закончена.

— Ах да, сэр. Это миссис Вудфорд. Ей не понравился портрет — она сказала, что выглядит на нем неуклюжей. Мистер Джонс так и не закончил его.

— Не было недобрых чувств?

— Только не со стороны мистера Джонса, сэр. Он привык к… тщеславию… некоторых особ. Художнику приходится с этим мириться.

— Мистер Джонс не был готов изменить портрет, чтобы он понравился леди?

— Очевидно, нет, сэр. Он и так уже внес значительные изменения, чтобы угодить леди. Если бы он зашел слишком далеко, это повредило бы его репутации.

Питт не стал спорить: это был вопрос академический.

— Вы видели это раньше? — Он вытащил записную книжку и раскрыл ее.

Дворецкий взглянул на нее, и на его лице выразилось недоумение.

— Нет, сэр. Она имеет важное значение?

— Не знаю. Мистер Джонс был фотографом?

Дворецкий удивленно поднял брови.

— Фотографом? О нет, сэр, он был художником. Порой акварели, порой масло, но, разумеется, никаких фотографий!

— Тогда чья же это камера?

Дворецкий, до сих пор не замечавший камеру, уставился на нее в изумлении.

— Я и в самом деле понятия не имею, сэр. Никогда не видел ее прежде.

— Кто-нибудь мог одолжить у него студию?

— О нет, сэр. Мистер Джонс был весьма разборчив. Кроме того, если бы это было так, я бы знал. Здесь не было никаких незнакомых людей. Фактически ни один посетитель не заходил в дом с тех пор, как мистер Джонс… отбыл.

— Понятно. — Питт не знал, что предпринять дальше. Ситуация становилась нелепой. Откуда же взялась эта камера? Ведь она должна кому-то принадлежать. — Спасибо, — сказал он, поднимаясь. — Вы не составите мне список всех людей, которые приходили сюда позировать для своих портретов? Начните с последнего и вспомните все, что можете. И не забудьте про даты.

— Да, сэр. А нет ли у мистера Джонса счетов, которые вы могли бы проверить?

— Если и есть, то они не здесь.

Дворецкий воздержался от комментариев и удалился, чтобы прислать следующего. Питт опросил всех слуг, одного за другим, и не узнал ничего значительного. Когда он закончил, день клонился к вечеру, и еще оставалось время, чтобы посетить хотя бы один дом в Парке. Томас выбрал последний номер в списке портретов, составленном дворецким, — леди Гвендолен Кэнтлей.

Очевидно, ей еще была неизвестна новость. Она приняла Питта с удивленным видом и легкой досадой.

— В самом деле, инспектор, я не понимаю, какую цель вы преследуете, продолжая заниматься этим несчастным делом. Огастеса похоронили, и больше не было никаких актов вандализма. Я считаю, что вы должны оставить его семью в покос и дать им возможность прийти в себя. Разве они уже не достаточно вынесли?

— Я и не собираюсь снова поднимать ту тему, мэм, — кротко ответил Томас. — Если только не возникнет такая необходимость. Боюсь, что я здесь по другому делу. Кажется, вы были знакомы с художником, мистером Годольфином Джонсом?

Ее пальцы, лежавшие на коленях, судорожно дернулись, на щеках выступил легкий румянец — или Томасу показалось?

— Он писал мой портрет, — ответила леди Кэнтлей. — Он написал множество портретов, и мне его рекомендовали. Это известный художник, знаете ли, и о нем прекрасно отзываются.

— Вы о нем высокого мнения, мэм?

— Я… — Она перевела дух. — Я не так хорошо разбираюсь в живописи. Мне приходится полагаться на мнение других. — Она с вызовом посмотрела на инспектора. Ее руки, лежавшие на коленях, теребили материю. — Почему вы спрашиваете?

Наконец она задала этот вопрос. Питт ощутил легкое беспокойство, словно чувствуя, что новость, которую он сейчас сообщит, слишком сильно ее расстроит.

— Мне очень жаль, мэм, но я должен вам кое-что сказать, — начал он с необычной для него нерешительностью. Ему часто приходилось сообщать такие новости, и у него был отработанный текст. — Мистер Джонс мертв. Он был убит.

Гвендолен сидела неподвижно, как будто не поняла.

— Он во Франции?

— Нет, мэм, он в Лондоне. Его тело опознал дворецкий. Ошибки быть не может. Мне очень жаль. — Питт посмотрел на нее, потом обвел взглядом комнату в поисках звонка для вызова горничной — на случай, если леди Кэнтлей потребуется помощь.