Наполеон, или Миф о "спасителе" - Жан Тюлар

Желая навести порядок в Сан-Доминго, бывшей французской колонии, перешедшей под контроль негра Туссена-Лувертюра, Бонапарт направил туда во главе двадцатипятитысячного отряда своего шурина, генерала Леклерка. Однако этой американской мечте не суждено было сбыться: экспедиция в Сан-Доминго, снаряженная без учета жаркого климата, обескровленная желтой лихорадкой и сопротивлением восставших рабов, окончательно провалилась в декабре 1803 года. В мае того же года Первый Консул продал Луизиану Соединенным Штатам. В конечном счете все направленные на восток миссии, за исключением той, которую возглавил Себастиани, не выполнили поставленной перед ними задачи. Декану пришлось искать убежища на Маскаренских островах. Имам Маскаты отверг предложение Кавеньяка. Экспедиции Бодена, посланной в «Австралийские земли» (1800–1804) якобы с научными целями, предстояло утвердить французское присутствие у южных берегов Австралии, обозначенных Пероном и Лезюером в опубликованном ими по итогам путешествия атласе как «Земля Наполеона». Однако и здесь Францию ждала неудача. Попытки основать колониальную империю не удались из-за непоследовательности проводимой политики, а также из-за несоответствия средств целям; они продемонстрировали лишь заморские амбиции Франции, насторожившие английский кабинет министров. Главной причиной разрыва стал вопрос об эвакуации Мальты. Англия, оказавшаяся перед угрозой военной экспансии Бонапарта в Европе, не собиралась уступать этот отвоеванный у Франции важный стратегический объект. Со своей стороны, Бонапарт заявлял, что, выведя в соответствии с договором свои войска из неаполитанских портов, будет непреклонен в Средиземноморье и, в частности, в вопросе об острове. Талейран взял на себя роль глашатая правительства. «Первому Консулу тридцать три года, и он расправился лишь со второстепенными государствами. Кто знает, сколько ему понадобится времени, если его к этому принудят, чтобы обновить лицо Европы и возродить Западную Империю?» Тон пререканий неуклонно повышался. 13 марта 1803 года произошла преднамеренная стычка Бонапарта с английским послом. Лондон отреагировал ультиматумом, в котором содержалось требование эвакуировать Голландию и Швейцарию, затем — только Голландию в обмен на вывод в течение десяти лет английских войск с Мальты, за исключением базы на острове Лампедуза. В мае Бонапарт предложил вынести вопрос на рассмотрение третейского суда, составленного из нейтральных государств. На этот период Мальта должна была быть временно оккупирована русскими войсками. Однако англичане не были расположены лишаться бастиона, контролировавшего морской путь в Египет, страну, в отношении которой французы не скрывали своих агрессивных намерений. Окончательный разрыв произошел 16 мая. На французские суда, стоявшие на рейде в английских портах, был наложен секвестр. В ответ Бонапарт приказал арестовать всех проживавших во Франции англичан, оккупировать Ганновер, а также несколько портов на юге Италии. Война возобновилась. Спровоцированная Англией, она отвечала интересам Бонапарта: он допускал, что успехи в деле возрождения страны, консолидация Республики, устранение внешней опасности вызовут у революционной буржуазии искушение отделаться от Первого Консула, крепнущая личная власть которого превратится в угрозу для либеральных свобод. Следовало во что бы то ни стало продолжать играть роль «спасителя». «Первый Консул — не то что эти короли Божьей милостью, которые относятся к своим государствам как к наследственному имуществу. Он должен совершать подвиги, а значит — воевать», — будто бы заявил в одной из конфиденциальных бесед Бонапарт. Но война устраивала и французскую буржуазию, англофильскую по своим вкусам, англофобскую по своим интересам. Давно пора было сломить экономическую мощь Великобритании. Война представлялась панацеей, способной разорить вероломный Альбион. Французские теоретики полагали, что в основе экономического процветания лежат жесткий меркантилизм и финансовая ортодоксия, предполагающая введение в обращение металлических денег и свертывание кредита.

Англо-французская война

Думая о том, как одолеть Англию, Наполеон вспомнил о давнем намерении Директории высадить десант. В свое время Гош предложил начать с оккупации Ирландии, угнетаемой католической страны, кипящей патриотическим негодованием с самого начала Войны за независимость. Сокрушительный отпор, который получила первая же попытка генерала Юмбера, вынудил отказаться от этого плана. Было решено осуществить прямое нападение на Англию: высадиться в Дувре и идти на Лондон. Однако Великобритания только что продемонстрировала превосходство на море, блокировав французские порты и возвратив себе острова Санта-Лючию и Тобаго. А для того, чтобы форсировать Ла-Манш, необходимо было на протяжении десяти часов обеспечивать господство над этим морским районом. Предполагалось, что на втором этапе операции французские войска легко преодолеют сопротивление английского ополчения и Лондон будет взят без боя. Весьма оптимистичный план, недооценивавший как боеспособность английских войск, так и трудности, с которыми неминуемо пришлось бы столкнуться армии, отрезанной водной преградой от тыла. Время шло, а вопрос о форсировании Ла-Манша оставался открытым, хотя в подходе к нему по-прежнему преобладал дух необоснованного оптимизма: «Всего лишь несколько лье отделяют нас от Англии, и каким бы жестким ни был ее крейсерский заслон, ей не удастся долго сохранять дееспособность и эффективность обороны, необходимой для того, чтобы остановить флотилию, обладающую преимуществами выгодной диспозиции, разнообразием возможностей и быстроходностью своих плавучих средств». Любопытный документ, позволяющий уяснить первоначальный замысел избранной Наполеоном и его советниками тактики, суть которой состояла во внезапной атаке груженной солдатами флотилии. Предполагалось, что флотилия будет состоять из трех тысяч кораблей. На поверку к 28 июля 1805 года их набралось всего две тысячи сто сорок. «Выгодной диспозицией» был город Булонь, в котором Бонапарт разместил свой штаб. В его распоряжении было двести тысяч человек, расквартированных вдали от столичных политических афер. Вместе с тем, хотя Булонь и находилась в относительной близости от Парижа, что позволяло императору одновременно заниматься государственными и военными делами, она являлась, по-видимому, «худшим из портов Ла-Манша», так как контролировалась англичанами, следившими за всеми приготовлениями. «Разнообразие возможностей» также оставляло желать лучшего: многого ли стоили копьевидные шаланды и канонерки? Свирепый ураган, разразившийся 20 июля 1804 года и разметавший дюжину этих суденышек, продемонстрировал ненадежность французской флотилии. Пришлось признать необходимость ее поддержки эскадрами. Что же касается «быстроходности плавучих средств», то надо было ждать двух приливов, чтобы отчалить от Булони. И вновь во весь рост вставала кардинальная проблема достижения военного превосходства в проливе. Словом, от всех вариантов плана, предусматривавшего внезапное нападение на Англию под покровом ночи силами флотилии, с использованием неблагоприятных погодных условий, пришлось отказаться. Вступление в войну Испании с ее мощным флотом внесло в первоначальные стратегические планы существенные коррективы: решающая роль стала отводиться отныне военно-морским силам. В соответствии с распоряжениями, отданными в феврале — марте 1805 года, брестской (под командованием Гантома) и тулонской (под командованием Вильнева) эскадрам предписывалось, обманув бдительность англичан, взять курс на Антильские острова, соединиться там с эскадрами из Рошфора (под командованием Мисьесси), Кадиса и Эль-Ферроля. Цель этого маневра состояла в том, чтобы вынудить англичан направить свои корабли в Индию, Средиземное море и к Антильским островам, оголив оборону Ла-Манша. 30 марта 1805 года Вильнев отбыл из Тулона. Накануне, 11 января, Мисьесси отплыл со своей эскадрой из Рошфора, а Гравина — из Кадиса. Однако встреча у Антильских островов не состоялась из-за плохого взаимодействия французского и испанского флотов, а также потому, что Наполеон, передумав, предложил Гантому остаться в Бресте. Последующие распоряжения доходили с опозданием из-за плохо налаженной связи. К тому же установленные Наполеоном жесткие сроки оказались нереальными. Не найдя друг друга, эскадры вернулись в порты приписки, и британскому адмиралтейству удалось избежать рассредоточения своего флота. Инструкции лорда Бархама были недвусмысленны: «В случае затруднений при определении намерений противника всем кораблям сосредоточиться у острова Уэссан для прикрытия входа в Ла-Манш. Именно здесь необходимо добиться решающего превосходства; если канал окажется в руках неприятеля, Англии несдобровать». Вернувшись в Европу, Вильнев получает новое задание: соединиться с вышедшим из Рошфора Алльманом и деблокировать брестскую эскадру. Невыполнимое поручение: Вильнев предпочитает отсидеться в Кадисе. Наполеон тем временем проявляет признаки нетерпения. Обстановка на континенте непрерывно ухудшается, и давно уже пора высаживать десант. Однако приказы Наполеона поторапливаться дошли до Вильнева уже после того, как Наполеон отказался от десанта. 26 августа император принял окончательное решение. 29-го первые колонны двинулись на Германию. В сознании Наполеона ответственность за провал булонской операции, в успех которой не верил никто, легла на Вильнева. Подгоняемый противоречивыми приказами, Вильнев наконец снялся с якоря. 21 октября у мыса Трафальгар он столкнулся с Нельсоном и Коллингвудом. Боевой порядок франко-испанской эскадры был атакован: один корабль взлетел на воздух, семнадцать других взяты в плен, сам Вильнев сдался. Дюмануар, которому удалось оторваться от преследования, был разбит в сражении у мыса Ортегаль. Английский флот одержал убедительную победу благодаря более высокой профессиональной подготовке команд и глазомеру канониров, победу, увы, оплаченную гибелью адмирала Нельсона, сраженного на «Victory» пулей, пущенной марсовым матросом «Грозного». Убедительную в том смысле, что Наполеон лишился флота, способного реально противостоять английским военно-морским силам. Сломленный, он уступит им господство на море, то есть окончательную победу. Но никто еще, даже сам премьер Питт, не догадывался, что англичане уже выиграли войну.