Плохие девочки не плачут. Книга 3 - Валерия Ангелос

Мой. Мой. Мой. Мой. Мой.

Я бы вытатуировала все это на коже. Выжгла. Но зачем? Он давно внутри. Гораздо глубже, чем можно вообразить и представить.

— Это нереально, — шепчу я. — Слишком хорошо, чтобы быть правдой. До сих пор не верится, дыхание перехватывает.

— Поверь, — говорит фон Вейганд. — Поверь и выбери.

— Как? — вопрошаю пораженно. — Как можно выбирать между кокосом и буэно киндер-сюрпризом?! А гранат? А ежевика? И я уже молчу про миндаль и черничный мохито.

— Это просто мороженое, — издевательски хмыкает.

— Просто? — глаза невольно округляются. — Просто?! И за этого человека я вышла замуж, потратила лучшие годы своей жизни. Возмутительная бестактность. Ты оскорбляешь мои кондитерские чувства.

— Давай купим их все, — враз обезоруживает, искупает вину.

— Все вкусы? — вмиг оживляюсь и впадаю в эйфорию.

Это оргазм. Многократный. Бесконечный экстаз.

Хорошо, когда больше не надо ничего выбирать. Заказываешь ведерко побольше, собираешь палитру вкусовых оттенков, щедро набрасываешь сверху взбитые сливки, сдабриваешь сладостное искушение вафельными рожками.

Мечта. Что может быть лучше ассорти мороженого сразу после свадьбы? И нечего напоминать мне про калории. Хватит диет. Я заслужила десерт.

— Ты уверена? — спрашивает фон Вейганд, недоуменно выгибая брови.

— Конечно, — радостно киваю. — Даже больше, чем в успехе и продолжительности наших супружеских отношений.

Лихо набрасываю в тарелку королевские креветки на гриле. Еще и еще. Кто-то должен составить компанию маринованным осьминогам.

Морепродукты — идеальный выбор. Особенно после приема сладкого. Мидии. Рапаны. Черная каракатица. Простите, однако я не намерена ни в чем себе отказывать. Наоборот. Намечается отрыв по полной программе.

Тем более возник уважительный повод. Не каждый день выходишь замуж. Во второй раз. В третий. Или откуда это принято высчитывать? Одна церемония благополучно миновала без моего сознательного присутствия. Другая милостиво задействовала в гуще событий, задела за живое, но оставила горький осадок. Последнюю планирую и воплощаю лично. Эй, местные тапас-бары. Трепещите. Лора идет.

Глаза от удовольствия закатываются. Больше нечего желать.

Докинуть бы сверху пиццы и колой заполировать.

— Я начинаю ревновать, — широко усмехается любимый палач.

— Зря, — отмахиваюсь. — В моем сердце есть место для всех. И для лангуста, и для морских гребешков. Для тебя тоже найдется.

— Разрешаешь выдохнуть?

— Пока — да, — щедро выдаю индульгенцию. — Но сильно не расслабляйся. Хоть ты и на особом счету.

— Благодарю, моя госпожа.

Улетно звучит. Крышу сносит. Мозг дробит.

Продолжай. Прошу. Пожалуйста.

Будем играть свадьбу везде. В каждом городе мира. На каждом клочке земли. Каждый день. Час. Миг. Без конца.

И мне не надоест. Нам не надоест. Никогда.

Дубль за дублем. Клянусь. Я твоя.

***

Утром фон Вейганд находит меня в туалете. Соглашусь, не самое романтическое начало для первого официального дня семейной жизни. Однако какая пара, такая и романтика. К форс-мажорам нам не привыкать. Без неожиданностей сразу начинаем тосковать.

Ох, не стоило вчера устраивать гастрономическую оргию. Надо было исключительно на плотской остановиться и не изгаляться попусту. Всяко полезнее для фигуры.

Но где я и где здоровое питание? Параллельные, никак не пересекающиеся, абсолютно отдельные Вселенные.

— Что происходит? — супруг нагло крадет мой фирменный вопрос.

Казалось бы, обстановка оставляет ничтожно мало места для фантазии. Догадаться об истинной цели посещения подобного помещения довольно легко. Разночтения априори невозможны.

Однако не все так просто. Ну не бывает у меня, чтоб просто. Даже в самых примитивных вещах скрываю некий выверт, особый подвох.

Я гордо восседаю на опущенной крышке унитаза в позе лотоса. Ощущаю себя мировым лидером. Единственным правителем распростершихся вокруг владений.

А как иначе? Ведь именно в моих руках сверкает скипетр. Символ безграничной силы и власти. Тайный ключ к летописи секретных знаний. Царская печать, обладающая мощью, что сокрушает даже самых опасных противников.

Ладно. Вообще, я сжимаю в пальцах обычный смартфон. Мобильный телефон, который удалось стянуть у одного из охранников путем шантажа и угроз.

— Ну, — протягиваю задумчиво, нервно пожимаю плечами. — Захотелось обрести немного уединения.

Хмыкает. Буравит тяжелым взором. Ни на секунду не верит в мое идеальное логическое объяснение.

— А что такого? — угрожающе сдвигаю брови, щурюсь, перехожу в режим нападения, ибо это лучшая защита. — Неужели приличному человеку в туалет зайти нельзя?

Настраиваюсь валять дурака до упора, юлить, избегать прямого ответа, но у фон Вейганда явно другие планы, поэтому он жестко выдирает телефон из моих рук.

— Опять учишься минет делать? — спрашивает с издевательской ухмылкой. — Или чего поинтереснее ждать?

— Фу, пошляк! — восклицаю с видом оскорбленной невинности.

Хотя трудно изображать невинность после того, что я вытворяла вчера. Утром и днем на берегу. Ночь напролет в замке. Старинная кровать чудом сохранилась под диким напором страсти. Другой мебели повезло меньше. Придется заказывать новый гарнитур. Хорошо, когда муж миллиардер. Можно не заморачиваться по поводу ремонта. Сам разломает, сам восстановит.

— «Сердечная недостаточность», — фон Вейганд зачитывает название первой попавшейся статьи, проверяет остальные вкладки. — «Грыжа пищевода», «вегетососудистая дистония», «воспаление мечевидного отростка», «остеохондроз», «аритмия».

Мрачнеет с каждым новым прочитанным названием. Сурово сдвигает брови. Каменеет, обращаясь в статую. От него ощутимо веет морозным холодом. Насмешливый тон враз становится ледяным, аж кожу колючими иглами обжигает.

— «Открытие чакры», — отрывается от экрана, отбрасывает телефон и припечатывает меня взглядом, пронизывает насквозь, заставляет позабыть обо всем. — Это что такое?

— Ты же йогой занимался, — откашливаюсь, прочищаю забитое волнением горло. — Должен знать.

— Какие симптомы проверяешь? — подходит вплотную, не позволяет ни отвернуться, ни улизнуть, подавляет своей темной аурой. — Где у тебя болит?

— Я в норме, — растягиваю губы в дебильной улыбке.

Лгу, разумеется. Про нормальность разве только мечтать удается. Воплотить в реальность никогда не выходит.

— Лора, — резко выдает фон Вейганд.

Мое имя в его устах звучит как обещание жестокой пытки. Долгой. Мучительной. Безумной. Сладкой.