Непотопляемый - Фридрих Незнанский

— Бедная Лидочка, — вздохнул он, едва голос девушки умолк. — Конечно же все это она сама себе нафантазировала… Исключительно потому, что с этими погибшими столь нелепо иностранцами — заметьте, совершенно случайно! — действительно познакомил ее я…

— Можно с этого места поподробнее? — поинтересовался Лайнер.

— Так ведь и подробностей-то особых нет! — искренне воскликнул адвокат. — Случайное знакомство, на улице… Я увидел одного своего знакомого… Да что я говорю-то? Как раз Юру Иванова, проходившего потом по этому делу исключительно из-за того, что он в момент убийства находился в ресторане — между прочим, только что вошел!.. Ну и потому, что был с этими болгарами знаком, хотя никто не мог утверждать, что он с ними ссорился хотя бы раз в жизни…

— Продолжайте, — незаметно перехватил инициативу Турецкий. — Итак, вы увидели Башкира на улице… Где, кстати?

Кличка Иванова, прозвучавшая в кабинете впервые, заставила Шахмина слегка поежиться, но продолжал он вполне бодро:

— Иванов однажды едва не стал одним из моих клиентов с подачи другого нашего знакомого, которого я позднее потерял из виду. Увидев Юрия, я вышел из машины и окликнул его, хотел поинтересоваться, куда упомянутый мной человек исчез…

— У вас было к исчезнувшему какое-то дело? — спросил Александр Борисович, пока не спрашивая имени нового персонажа.

— Можно и так сказать. Он задолжал мне денег… Не так много, но все же… В общем, я подошел к Иванову, а с ним как раз были эти болгары. А спустя минуты три после того, как Юра меня им представил, из толпы вдруг вынырнула Лидочка… Вот и все знакомство!

— Удивительно, как вдруг все вы в один и тот же момент там сошлись! — не выдержал и подал реплику Лайнер.

— Бывает и так — совпадение случайностей, — парировал адвокат. — А все остальное, разумеется, домыслы! У Лидочки было очень богатое воображение, к тому же она… не хотелось бы об этом говорить, но вы меня вынуждаете… В общем, она была совсем не против под каким-либо предлогом, хотя бы и надуманным, вытянуть из меня лишнюю сотню долларов…

— Иными словами, — прояснил туманный намек адвоката Турецкий, — вы хотите сказать, что ваша горячая любовь — шантажистка?..

Шахмин поморщился:

— Ну, не так грубо… Лида, между прочим, тоже испытывала ко мне… чувства! Но у нее, как я уже упоминал, была богатая фантазия.

— Настолько, что она сочинила данную версию и даже подписала протокол, зафиксировавший ее… Мне очень жаль, Борис Николаевич, — холодно произнес Турецкий, — но, как вы понимаете, в данной ситуации ваше слово против ее слова весит несколько меньше, чем хотелось бы вам.

— Могу я узнать почему?

— Разумеется, можете. Хотя, будучи столь опытным юристом, могли бы и сами ответить на этот вопрос. С учетом того, что после всего случившегося именно вы защищали Иванова, с которым, как сами утверждали только что, были едва знакомы, ваша роль в этом деле выглядит несколько, я бы сказал, таинственной… Подождите! Насчет того, что вы якобы взялись за дело ради Юрковой, — сами, вероятно, понимаете, что такая версия выглядит придуманной на ходу: Лидия Константиновна выступала тогда в глазах следствия как СЛУЧАЙНАЯ свидетельница, ей не угрожало решительно ничего. С нее даже подписки о невыезде не взяли!.. Далее, в свете показаний девушки совсем уж нехорошо выглядит ее гибель… Я имею в виду — нехорошо для вас, господин Шахмин. Так что, надеюсь, меры, принятые нами, вас не должны удивить.

— Меры?.. — Вот теперь адвокат наконец перетрусил по-настоящему.

— Сразу после того как показания ныне покойной Юрковой были получены, прокуратура направила отношение в коллегию адвокатов, членом которой вы являлись… Далее было принято решение приостановить вашу профессиональную деятельность начиная с сегодняшнего дня и вплоть до завершения возобновленного, тоже, к слову сказать, с сегодняшнего дня, следствия по делу Иванова Юрия Григорьевича по кличке Башкир… Заниматься им в дальнейшем будет Генеральная прокуратура — то есть мы… Наконец, последнее. Это, если вы сами еще не догадались, — подписка о невыезде для вас и для гражданина Иванова…

В кабинете повисло молчание. Шахмин словно окаменел на месте, его лицо отливало меловой бледностью.

— Это противозаконно… — пробормотал он наконец. — Я… Я буду жаловаться…

— На здоровье — хоть Президенту, хоть в Евросуд… На сегодня все, — подвел итог Турецкий.

— Но у меня… Как же так — приостановлена?! У меня сейчас два процесса, у меня…

— Еще раз повторяю: действие вашей лицензии приостановлено. — Александр Борисович повысил голос, что делал крайне редко. — Вы проходите в данный момент подозреваемым сразу по двум особо тяжким, гражданин Шахмин, какая уж тут адвокатура?!

— На время Лидиного убийства у меня алиби, так же как и на то, первое… Алиби!..

— Кто же говорит, что вы сделали это собственноручно? В вашем распоряжении был Башкир… Мне что — рассказывать вам, какова его профессия и на кого именно он работает далеко не первый год?

— У вас нет ни единого доказательства! — взвизгнул Шахмин.

— Откуда вы знаете? — уже совсем спокойно усмехнулся Турецкий. — Даже если бы это было так — достаточно вашей лжи насчет якобы шапочного знакомства с Ивановым: чтобы ее опровергнуть, доказательств у нас более чем… Как, кстати, поживает ваш друг детства господин Катальников? А то мы что-то ни единого слова о нем от вас сегодня не слышали… Хотите продолжить наше собеседование?..

— Я… устал, — пробормотал Шахмин.

— Лгать — занятие вообще трудоемкое, — согласно кивнул Александр Борисович. — Так что идите, отдыхайте!

Адвокат плохо помнил, как покинул прокуратуру, предварительно поставив, кажется, не менее десятка своих подписей на различных документах. Опомнился он уже за рулем своей машины — от холода. Первое, что он сделал, — достал мобильный телефон, а не включил двигатель. Но ни один нужный ему абонент Шахмину не ответил.

Номер Катальникова отзывался в пустоту длинными гудками. Башкир оказался «недоступен» — это давало надежду на то, что Юрию удалось успеть на какой-нибудь самолет прямо с утра и отбыть за границу…

Наконец, прекратив бесполезные попытки, Шахмин завел движок и медленно тронул машину с места. Слежку за собой он заметил быстро. Да ее и трудно было не заметить, поскольку серая маленькая иномарка следовала за ним по пятам, даже не думая маскировать своих намерений. На профессиональном языке это называется «открытая наружка».

Примерно через сорок минут после того как Борис Шахмин добрался до дома, в кабинете Александра Борисовича, успевшего, наконец, перекусить, раздался звонок.

— Мне сейчас Гнедич отзвонил, — мрачно проговорил по ту сторону провода Вячеслав Иванович. — Дозвониться до тебя не мог… Словом, Башкира дома не оказалось, соседи видели, как рано утром он садился в свою тачку с огромной дорожной сумкой…

— Хочешь сказать, мы его упустили?