Знакомьтесь - Юджин Уэллс, капитан - Игорь Поль

– Спасибо, Варвар, – улыбаюсь я. – Я постараюсь заскочить. Я к вам привык уже, пьяницы.

– И мы к тебе, Красный Волк, – говорит Варвар. Потом ведет глазком коммуникатора по комнате, из которой разговаривает. И я вижу рассевшихся кучкой парней. Девчонки между ними. Парни поднимают банки с пивом, пьют за меня. Девушки посылают воздушные поцелуи. Все говорят наперебой что-то хорошее. Так говорят, что становится ясно: их чипы тут ни при чем вовсе. Как же я теперь без вас, черти?

– Счастливо вам, ребята, – говорю я с комком в горле.

А к вечеру по нашу душу заявляется целая делегация. Нас облачают в тяжеленные бронежилеты. И мы идем на выход по бесконечной лестнице – лифты все еще не работают, я придерживаю Мишель под локоть, а вокруг нас топают увешанные оружием парни и Триста Двадцатый почему-то притих настороженно. Вроде бы с нами сейчас такая силища, что волноваться уже ни к чему, и скоро мы будем в полной безопасности, но чем ближе первый этаж и выход, тем сильнее напряжение у меня внутри.

– Сокол – всем, циркулярно. Готовность номер один. Объекты Один и Два на подходе.

– Сокол, я Воробей-три, нахожусь на позиции.

– Воробей-два, на позиции.

– Воробей-один, готов.

– Луч – Соколу, готов.

Снайперы Имперской Службы Безопасности, затаившись на чердаках, держат площадь Мариотт-платц под прицелом. Коптер-наблюдатель бесшумно нарезает круги в небе над отелем. Сотни армейских «мошек» сканируют окрестности. Несколько оперативных групп в штатском затесались в толпу, мгновенно образовавшуюся при появлении машин полиции и броневиков охраны. Все новые любопытные оставляют повседневные дела и присоединяются к зевакам. Всем интересно, что на этот раз происходит у скандально известного отеля «Мариотт». Каждый надеется, что ему повезет и он увидит, как кого-нибудь застрелят или взорвут террористы в масках. Может быть, удастся даже подобрать гильзу на память. Соревнуясь друг с другом, с визгом тормозов подкатывают фургоны вещательных корпораций. Техники спешно срывают с крыш оборудование и устремляются вслед за торопливо лезущими сквозь толпу ведущими. Полиция перегораживает площадь автомобилями с сияющими мигалками. Сплошная цепь полицейских с дубинками и щитами охватывает все пространство перед машинами.

– Что случилось? Кого-нибудь убили? – спрашивают друг друга в толпе.

– Убили вчера. Сегодня еще нет. Ждем.

– Долго еще?

– Не знаю. Как повезет. Может, десять минут, а может и пару часов ждать придется.

– Скорей бы, у меня перерыв заканчивается…

Продавцы прохладительных напитков быстро ориентируются в обстановке. Цена пива и колы вырастает вдвое. Разносчики снуют в густеющей толпе, едва протискиваясь к фургонам своих магазинов.

– Офицер, я Марта Тревис, Новости Восьмого канала. Что происходит?

– Я узнал вас, Марта. Помните, я давал вам интервью примерно полгода назад? – улыбается лейтенант полиции. – Тогда еще перестреляли банду подростков в пригороде.

– А, конечно, лейтенант. Вас не узнать. Так изменились, – ненатурально улыбается ведущая.

– Просто меня повысили. Тогда я был сержантом, – поясняет польщенный полицейский.

– Поздравляю. Вы это заслужили. Что тут у вас происходит?

– Пока ничего. Прошла серия покушений на баронессу Радецки и ее друга капитана Уэллса.

– Там еще погиб спецназ полиции?

– Точно. Сейчас охранная фирма эвакуирует их из отеля. Мы держим оцепление.

– И куда их повезут?

– Точно не знаю. Говорят – на конспиративную квартиру. У кого-то большой зуб на этих господ.

– На конспиративную квартиру? Как интересно! А в чем их повезут?

– Вот в этом броневике.

– Спасибо вам, лейтенант. Надеюсь, как-нибудь пообедаем вместе…

– Я с удовольствием, Марта, – говорит, улыбаясь, лейтенант, но ведущей уже и след простыл. Проталкиваясь назад, к фургону, она скороговоркой бормочет в микрофон-родинку:

– Серж, Генрих, по местам. Собирайте железки. Вызывайте вертолет, срочно. Снимаем эвакуацию Радецки с погоней и перестрелками.

– Ого! В момент сделаем, Марта!

Толпа подается вперед. Полицейские в оцеплении натужно кряхтят, отражая натиск. Тут и там над головами взмывают камеры-жуки, но, не пролетев и пары метров, бессильно валятся под ноги вытягивающих шеи людей – аппаратура не выдерживает помех, что создают системы электронного противодействия СБ.

– Идут, идут!

– Где!

– Вон там, на лестнице!

– Кто это?

– Кого-то арестовали?

– Воробей-два – Соколу, наблюдаю объекты Один, Два, все спокойно.

– Воробей-один, объекты вижу, все в норме.

– Луч – Соколу. Объекты спустились с лестницы. Все в норме.

Идти в плотном окружении людей в броне очень неудобно. Нас так стискивают, что ног не видно. Я то и дело спотыкаюсь на неровностях брусчатки. Мишель и того хуже. В своих шпильках она ковыляет беспомощно, иногда просто виснет на моей руке. Нас практически волокут вперед, подталкивают сзади, не давая осмотреться. Я уже вижу броневик с распахнутыми кормовыми люками – до него каких-то двадцать метров. И тут невыносимое напряжение, сжимавшее мои внутренности, прорывается наружу. Я просто печенками чуял, что эта прогулка добром не кончится.

– Угроза слева! Ложись! – беззвучно кричит Триста двадцатый.

Я выполняю его просьбу-приказ автоматически. Подгибаю колени и изо всех сил тяну за собой Мишель. Не успевшие ничего понять охранники пытаются поддержать нас, одновременно продолжая толкать вперед.

– Ложись, ложись! – кричу я в чью-то бронированную спину, но меня не слышно в гуле толпы, шорохе сотен ног, шуме двигателей.

И тут я слышу выстрелы.

– Полицейский дробовик, пятидесятый калибр, десять зарядов, – спокойно, как на тренировке, комментирует Триста двадцатый.

И мне, наконец, удается упасть. Вместе с Мишель. И вокруг падают и крутят головами телохранители, не понимая, откуда летят пули, вокруг нас образуется куча-мала из бронированных истуканов, кто-то чертыхается от боли – зацепило, и полицейский с перекошенным лицом, уперев локоть в капот своей машины, всаживает в лежащие тела заряды картечи.

– Воробей-два – Соколу. Полицейский из оцепления открыл огонь.

– Воробей-два – огонь на поражение!

– Выполнено. Цель поражена.

Пуля снайпера сбивает копа на шестом выстреле. Его тело отбрасывает под ноги опешившим полицейским из оцепления. Они растерянно оглядываются, ослабив хватку рук. Толпа напирает, тянет шеи, всем интересно, откуда выстрелы, задние подталкивают передних, цепь рвется и, топча агонизирующее тело, люди потоком устремляются вперед. Не успевшие ничего понять полицейские из других экипажей, обзор которым заслонили массивные бронемашины, тем не менее, засекли дульные вспышки винтовки снайпера и открыли бешеную пальбу по чердаку.