Всего лишь женщина - Гали Манаб

И на протяжении всего нашего пребывания в санатории меня не покидало это чувство материнства по отношению к маме.

Ни на какие экскурсии, организованные администрацией санатория, мы не ездили. Мама быстро и сильно уставала, и я не рисковала, боялась за нее. Я сама ее выводила на пешие прогулки по городу. Чтобы посетить дендрарий, например, мы потратили почти целый день. Все время шли пешком, делая большие привалы на скамеечках и частые чайные перерывы в кафешках, потому что маме необходим был горячий чай, без которого у нее болела голова. Но, тем не менее, мы много прошли по дендрарию, много увидели экзотических растений и животных. Хоть мама и уставала, но не хотела сразу возвращаться, ей было все очень интересно.

Вечерами, после прогулки по берегу моря, мы возвращались в номер, и мама практически сразу засыпала, а я смотрела телевизор и скучала. Спать ложиться было еще не время, просто в Сочи темнело рано и быстро. И ночи были темные, хоть глаз выколи.

По телевизору зачастую смотреть было нечего, я в наушниках слушала свою любимую Земфиру на плеере и читала. Но и читать надоедало, и я порой не знала, как убить время. Для себя единственным развлечением я выбрала лишь бассейн с морской водой. Он находился в соседней с нашим санаторием элитной гостинице «Жемчужина». Когда я уходила в бассейн, мама оставалась одна в номере, и ей это не нравилось. Она ничего не говорила, но можно было догадаться. Иногда, возвращаясь из бассейна, я маму заставала у дверей номера, где она меня, нетерпеливо выглядывая, ждала.

Наши соседи по столу поначалу выражали свое восхищение моим поступком: какая молодец, что мать привезла на курорт! Не каждый молодой человек решится на такой шаг. Затем, видя, как я маму везде и всюду сопровождаю, вожу на всевозможные процедуры, она жалели меня и мне сочувствовали. А потом начинали сетовать, что я вечерами никуда не хожу, не составляю им компанию. Стали приглашать меня то в кино, то на дискотеку, то к себе в номер. Я, конечно, отказывалась, поблагодарив. Не потому, что они мне не нравились, скорее наоборот, они мне были очень симпатичны. Особенно мне нравился этот бывший подводник, имени которого я сейчас не помню. Запомнилась почему-то фамилия, может, потому, что он сказал, будто с такой фамилией то ли он один, то ли их только двое. Очень редкая фамилия – Нуник-Нунчаг.

Не принимала я их приглашения, равно как их ухаживания и комплименты, боясь этим самым обидеть маму. Пользуясь тем, что мама плохо слышит, я тихонечко им говорила, чтобы они при маме особенно были сдержанны.

А затем Нунчаг решил постоянно прикалываться. Он нашему доценту, имя которого я тоже не помню, говорил:

– Не трудись приглашать ее на свидание, она придет с кузнецом.

Или отпускал шуточки наподобие:

– Можешь не трудиться за ней ухаживать, ее все равно мама не отпустит на свидание.

Я не могла позволить себе никакие вольности, боясь маминой реакции. Хотя от ее авторитарного прошлого ничего не осталось, все равно я хорошо знала ее мнение по этому поводу. Она нас, своих девочек, воспитывала в строгой морали, в рамках жесткой нравственности. Так что я не хотела ей преподносить нежелательных сюрпризов, старалась соответствовать ее ожиданиям и не портить ей такой замечательный отдых.

Средний возраст отдыхающих был приблизительно сорок два – сорок четыре года. Совсем молодых почти не оказалось, не считая нескольких, буквально считанных детей. И пожилых людей, как моя мама, тоже не было. Но встречались женщины пенсионного возраста, которые, видимо, еще трудились, раз приехали по профсоюзной путевке. Увидев нас с мамой то в лифте, то где-нибудь в медкорпусе или просто на берегу моря эти женщины пенсионного возраста начинали меня хвалить, причем, громко, демонстративно, чтобы слышали все окружающие и брали с меня пример. Они говорили:

– Спасибо тебе, доченька, за такое отношение к матери. Какая же ты молодец! Умничка, везде с мамой, ни на шаг не отходишь от нее. Сама и молодая, и красивая, и скромная. Дал же Господь дочь! Спасибо тебе, доченька, спасибо.

От таких всенародных восхвалений я не знала, куда себя деть. Мне становилось так неудобно, что я готова была бежать оттуда сломя голову. И всегда боялась встретить этих женщин где-нибудь в неподходящем месте. Так и случилось. Был еще один мужчина среди отдыхающих. Молодой, возможно, чуть старше меня, хотя вряд ли ему исполнилось сорок. Но почему-то совершенно седой. Он меня преследовал с самого первого дня нашего приезда в санаторий. Первый раз он, улыбаясь, подошел ко мне при маме и выпалил:

– Красивая женщина! Вы мне очень нравитесь! Меня зовут Володя, а вас как?

От такой его наглости я потеряла дар речи. Но, не скрою, он мне тоже понравился. Однако, играя роль, предписанную мне судьбой на тот период жизни, я проигнорировала молодого человека. Молча прошла мимо него под ручку с мамой. Мой поступок был даже немного неприличен, будто я воспитывалась неизвестно где. Но, судя по реакции матери, которая осталась довольна, я решила, что поступила правильно. В конце концов, я только для нее здесь. Однако мой поступок ничуть не смутил его. Он продолжал стараться в каждом удобном случае обратить на себя внимание. Идя навстречу, например, обязательно громко здоровался, чтобы мама услышала, и делал комплимент, какой только успевал. Или еще что-то подобное. И это продолжалось так регулярно и долго, что мама даже привыкла к его возвышенному вниманию, больше столь остро не реагировала.

И вот в один прекрасный день в одном лифте оказались этот молодой человек и женщины пенсионного возраста, влюбленные в меня. Женщины в своем репертуаре начали свои восхваления, а молодой человек подхватил:

– Дамы, миленькие, поддержите меня! Мне она так нравится, но я безнадежно отвергнут ею, она не принимает мои ухаживания. Пригласите ее на дискотеку, пусть она придет с мамой и с вами. Вы маме составите компанию, а мы с ней потанцуем.

Тут женщины все одновременно начали уговаривать нас с мамой:

– А, правда, почему бы вам не прийти на дискотеку? Ведь вы молодая, вечерами сидите дома, скучаете. Приходите с мамой, и она развеется, и вы потанцуете.

И они маму начали уговаривать.

В тот день мы с мамой вечером пошли на дискотеку. Там действительно было очень весело. Все, кто постарше, сидели на диванчиках, поставленных по краю зала. А молодые танцевали в середине зала. Зал был большой, места хватало всем. Я маму посадила с немолодыми женщинами, а сама присоединилась к танцующим. И тут ко мне прибежал мой безнадежный ухажер. Он оказался даже младше меня на год, ему было тридцать пять. Седые волосы вводили в заблуждение.

Танцевать с ним доставляло мне огромное удовольствие. Или мне просто льстило, что я ему нравлюсь. И его комплименты. «Женщина любит ушами, а старушка – слуховым аппаратом», – шутит обычно моя Несмеяна. Танцуя, он приглашал меня в свой номер:

– Вот я чувствую, нам будет хорошо! У нас совпадает темперамент, мы созданы друг для друга.

Ну, конечно, на курорте все мужчины холостые и верны все, как один, своим курортным романам, и женщины, которых они встречают на отдыхе, непременно подходят им по темпераменту. Особенно если эта женщина приехала без мужа. Все это понятно, как ясный божий день.