Всего лишь женщина - Гали Манаб

– Приветствую, курортница!

– Почему ты заставляешь меня вечно оправдываться перед тобой? – поинтересовался Александр. – Ты бессовестно и беспощадно пользуешься властью, которую имеешь надо мной.

– Говоря о власти, ты знаешь, как мне тяжело без мамы. Она тоже, оказывается, имеет надо мной власть, я все еще никак не могу очухаться после ее отъезда. – Тут у меня стиснуло горло, и я сдавленным голосом еле проговорила: – Мне так ее не хватает, как будто я жить без нее больше не смогу.

Он подошел ко мне, нежно обнял меня и сказал:

– Большая, но глупенькая девочка. Вот просто девочка, а не зрелая женщина.

От этих слов я разрыдалась. Мы стояли, обнявшись, посередине кабинета, и я, уткнувшись носом в его плечо, все ревела и ревела. Он нежно гладил меня по волосам и молча слушал мои всхлипывания. Он не мешал мне плакать. Выплакавшись вдоволь, я почувствовала облегчение, и мне даже стало немного неудобно за свое детское поведение. Он молча подвел меня к раковине и спросил:

– Тебя умыть, девочка моя, или ты сама справишься?

– Пошел к черту, – сказала я, рассмеявшись.

– Ну, вот тебе и благодарность. Я ей плечо подставляю для слез, а она меня к черту посылает.

На самом деле, он, как никто другой, понимал, как мне тяжело. Может, потому, что он немного старше. Многие наши знакомые считают, что он староват для меня. А может, просто он меня хорошо чувствует. Как бы там ни было, проведенное с ним время мне пошло на пользу, стало легче на душе, стало легко дышать. Мы с ним чудно провели время, и, уходя, он наклонился, поцеловал меня и спросил:

– Я тебе когда-нибудь говорил, что люблю тебя?

– Нет, – сказала немного ошеломленная я.

Он мне казался романтичным, но не настолько. Мне казалось, что он четко понимает наши отношения, что у нас прекрасный секс, да и только.

– Так вот я тебе говорю: я люблю тебя! Ты самая чувственная, самая эмоциональная, самая естественная, настоящая, ты самая, самая…

С этими словами он вышел. Наше любовное свидание, самое романтичное из всех, самое душевное, самое чувственное, завершилось…

На востоке есть такое значимое выражение у мужчин: «В мою жизнь вошла женщина». Аналогично тому в мою жизнь вошел мужчина, мужчина всей моей жизни, мужчина моей мечты.

Мы теперь устраивали свои расслабляющие вечеринки иногда у сестер, иногда у меня на вахте. В один из таких вечеров на вахте у меня собралось очень много народу. Все началось с того, что сначала пришли девочки после очередных посиделок. Веселые от принятого на грудь немереного количества спиртного, шумно разговаривали, предлагали нам составить им компанию и одновременно что-то бойко рассказывали. Потом, возвращаясь с работы, ко мне зашли Милый друг и его друзья, и спонтанно образовалась вечеринка. Милый друг неоднократно бегал за пивом, за что получил прозвище «пивонос». Сидели долго, было как всегда весело. Не замечалось, как летит время. Дина напилась и стала грязно домогаться моего Милого друга, конечно, в шутку. И вообще, у нас ведь принято; что по пьяни, то не считается. Милый друг не вынес натиска с ее стороны и скрылся в неизвестном направлении. Спустя некоторое время мы с Несмеяной поднялись на второй этаж по нужде и увидели, как Дина ходит по этажу и, заглядывая в двери комнат, зовет во весь голос Милого друга. Это было так забавно! Будь она трезвой и расскажи ей кто-нибудь об этом, она бы не поверила, более того, подумала бы, что выдумывают специально в каких-то не очень хороших целях. И вообще, она у нас считалась (по ее собственному мнению) первой красавицей в Москве и области, и, естественно, недоступной! Но вот одна ее слабость, обнажавшаяся, когда она была в нетрезвом состоянии, – это Милый друг. Он, как говорила Алевтина, – несбыточная мечта Дины, еще с тех пор, когда он считался еще мужчиной Алевтины. Не найдя Милого друга, она вернулась на вахту и обозвала его местной проституткой. Все развеселились еще больше. Все понимали, что это сказано в шутку, не со зла.

Когда компания разошлась, нас осталось четверо: я, Несмеяна, Милый друг и один молодой человек с красивой фамилией – Бриллиантов. Сначала мы смеялись над «комплиментом» Дины. Я стала изображать ревность, подкалывая Милого друга:

– Странно, странно… Почему это Дина позволяет себе такие комплименты в твой адрес? Может, ты задолжал ей чего? Ну-ка, признавайся!

Затем я начала оказывать знаки внимания этому молодому человеку, которого видела впервые, кокетничать назло Милому другу.

– А правда, что твоя фамилия Бриллиантов? Какая красивая! А давно ты у нас живешь? А какой номер комнаты, почему не знаю?

Это была своего рода игра, которой мы все занимались с удовольствием. Молодой человек с красивой фамилией был умопомрачительно скромен, молчалив, и даже отмечалась некоторая неотесанность в его поведении.

– А пойдемте куда-нибудь сходим, пожрем, – как-то очень грубо и не совсем кстати предложил нам этот молодой человек. Но его предложение не было поддержано, и было выдвинуто другое – сходить в магазин за шампанским. Стали решать, кто пойдет с молодым человеком с красивой фамилией. Моя девочка отказалась, ввиду того, что она спустилась ко мне в домашней одежде и ей не хочется подниматься одеваться. Милый друг возлежал на кровати и ленно твердил, что пора бы вообще расходиться. Пришли к выводу, что молодому человеку с красивой фамилией компанию составлю я. Я стала собираться, а Несмеяна, поддерживая игру, подшучивала дальше:

– Вы, смотрите, там не целуйтесь.

На улице была летняя ночь. По дороге в магазин – туда и обратно – я чувствовала себя неловко. Я, не имея опыта общения с молчаливыми мужчинами, не знала, как себя вести, особенно после той игры, где я пыталась с ним кокетничать. Мне не терпелось вернуться к своим: к моей любимой Несмеяне, без которой я уже не представляла свою жизнь, и к Милому другу, с которым тоже не соскучишься, в отличие от этого молодого человека с красивой фамилией.

Вернувшись, мы пили шампанское. В тот вечер моя Несмеянушка была в отпаде (извините за жаргон). Я ее, пожалуй, такой веселой, такой раскрепощенной никогда не видела. У нас не оказалось бокалов, и моя девочка предложила поступить по-спартански – разрезать пластиковые бутылки. Когда они были разрезаны молодым человеком с красивой фамилией, Несмеяна протянула мужчинам часть с дном и сказала:

– Это широкая часть, она для мужчин. – И протягивая мне часть с горлышком вниз, кокетливо проговорила: – А эта часть предназначается для дам.

И это все было проделано ею с такой изящностью, словно в ней просыпалась та, до сих пор скрытая и постоянно загоняемая ею же самой, уверенная в себе женщина. Она была просто неотразима, я, пожалуй, в очередной раз была в нее влюблена. Была ею покорена.

Тем временем Милый друг, теряя терпение, уже открыто, как бы играя, начал выговаривать, обращаясь к моей девочке и молодому человеку: