Яд в моём сердце - Рита Трофимова

Он, привирая, расписывал в красках и лицах недавнюю встречу с Линой.

— Блин, я реально думал — глюк. Загнал её в тупик. Она как привидение была, светилась под луной. Я до последнего так думал, пока она не заехала мне по коленке. Еле отбился!

Кто-то включил ритмичную песню на телефоне, одна из парочек поднялась и, целуясь, скрылась в темноте. Вдоволь насмеявшись, Макс потянулся к гитаре: нежно погладил гриф, подстроил струны и обратился к друзьям:

— А теперь по многочисленным просьбам фанаток и специально для нашей гостьи — «Девочка»! — театрально воскликнул он, словно и сейчас играл на сцене.

Гитара запела, а следом вступил и Макс, умело выводя мелодию и пробирая голосом с лёгкой хрипотцой до самых косточек. Потягивая колу, Лина с восторгом следила за каждым движением парня. Вот он откинул голову и прикрыл веки, вот он качнулся вперёд в такт гитарным переборам. Эмоции накатывали волнами, кожа покрывалась зыбкими мурашками, руки подрагивали, а сердце то трепетало, то замирало. Да что это с ней происходит? Может, весна творит такое безумство?

Фил притянул её к себе, и она, уже ничуть не смущаясь, положила голову ему на плечо и парила в невесомости от счастья. Веки тяжелели и смеживались, звук уплывал и рассеивался, словно душа отделялась от тела и улетала в небеса.

Глава 12. Филипп

Вечер, наполненный сюрпризами и приключениями, удался на славу. Но к концу посиделок Фил, совершенно пьяный и счастливый, сидел в обнимку с Линой. То, что девчонка уснула, его, мягко говоря, забавляло. Так утомилась от общения, что внезапно вырубилась? Или, может быть, захмелела от голоса Макса и его флюидов?! Или… — Фил подозрительно глянул на пустую бутылку из-под колы.

— Какая нежная, — удивился Макс, явно любуясь спящей девушкой, доверчиво устроившейся в объятиях Фила. Волосы её спадали платиновым каскадом на спину и грудь и серебрились в ночи под светом луны, которая сияла ярче угасающего костра.

— Вырубилась сестрёнка, тише, не буди, — пробормотал Филипп, неотрывно глядя в её лицо и чувствуя, как сильно раздражают его пристальные взгляды друзей.

Макс отложил гитару в сторону, придвинулся вплотную к Филу и загадочно улыбнулся.

— Нечто бледное, потустороннее, излучающее синеву, — с неподдельным азартом зашептал он: похоже, что его пробило на фантазии. — Она вообще реальность? Живая ли субстанция? Чем она питается — воздухом, солнцем, пустыней, а может, чем-то более существенным в понятии этих неземных сущностей? Возможно, пухом одуванчиков, амброзией или коноплёй? Странное существо.

— Филь, положи её уже туда, откуда взял. Реально бесишь! — скривилась Олька и недовольно заёрзала на месте.

— Она права, надо отнести её домой от греха подальше, — с неприкрытым сожалением в голосе вздохнул Макс, пропустив сквозь пальцы шелковистые локоны Лины.

— Не, домой не вариант. Там мамаша такая, что с землёй сровняет. Давай лучше наверх её отнесём, в гостевую, — предложил Филипп, — а утром разбудим и…

— Максу подфартило, он сегодня один, ему с девчонкой и разбираться, — сонно отозвался Зум, откидывая с лица нависшие дреды и подталкивая задремавшую подружку под локоток. — А мы пойдём уже, пристроимся где-нибудь. Умираю, как спать хочется.

— Хм, — криво усмехнулся Макс, хитро поглядывая на спящую Лину, — неплохая идея. Места в доме полно, и я готов до утра охранять её сон, как приблудный пёс.

— Губу закатай! Я сестрёнку никому не отдам, — огрызнулся Фил, уткнувшись лбом в её макушку. Однако попытавшись подняться, рухнул под тяжестью драгоценной ноши.

— Говорю, отдай её мне, — тихо заржал Макс, пробуя разжать руки Фила. Они завозились в борьбе за Лину: Макс нападал, Фил смешно отбивался локтем и плечом.

— Придурки! Что вы с ней носитесь как с писаной торбой? — процедила Олька, нервно затягиваясь сигаретой.

— Иди в пень, я сам, — наконец отпихнул его Фил, игнорируя Олькины взбрыкивания, и Лина, вздохнув, что-то пробормотала во сне.

— Ты дебил, разбудишь девчонку, — прошептал Макс. — Давай я сам, осторожно.

— Ну, блин. Ладно, так и быть, забирай, — смирился Фил, перекладывая Лину на руки другу. Тот был крепче и сильнее и, как ни странно, почти что трезв.

С трудом поднявшись на ноги, Фил отправился следом за Максом в дом. Олька тащилась позади, цепляясь за руку Фила, и зудела, зудела. От её нытья и упрёков у Фила вскипел мозг.

— Жужа, ты меня за-дол-ба-ла, — раздражённо отчеканил он, поднимаясь по лестнице на второй этаж, — ещё одно слово и…

Ввалившись в гостевую, Фил пошарил рукой по стене и щёлкнул выключателем. В комнате было уютно и чистенько, будто кто-то специально перед приездом гостей навёл тут порядок, а может, тусклый свет единственной лампочки скрывал паутину и пыль. Та же кровать с высокой стеганой спинкой, те же цветные витражи и любимая мамина мебель из ротанга.

Макс удивлённо присвистнул и огляделся. Спящую Лину он аккуратно уложил на кровать, снял с неё кеды и уселся рядом, поглаживая девчонку по голой щиколотке. Аккуратные босые ступни с перламутром на ногтях привлекали взгляды парней. Ничего не подозревающая Лина вздохнула, свернулась клубочком и вновь погрузилась в сон.

— Красивая. Люблю всё красивое! Хорошо нам тут будет вдвоём. — Макс покосился на Фила и, хитро улыбаясь, полез развязывать шнурки.

Фила будто горячей волной окатило.

— Ну всё, давай сваливай! — занервничал он, схватив Макса за шкирку и пытаясь сбросить с кровати.

— Ладно, ладно, я пошутил. — Смеясь, Макс отбился от пинков, вскинул руки вверх и указал кивком в сторону детской. — Завалюсь вон в той комнатке, я её давно забил для себя.

— А… она что, с нами будет? — возмутилась Олька, округлив глаза.

— Тебя на двоих не хватит, отдай её мне, — ёрничал Макс, задержавшись на пороге.

— Разберусь как-нибудь, и с тобой, Жужа, я тоже разберусь…

***

Это был лучший сон в его жизни — тёплый, уютный и цветной, совсем как в детстве. Будто на улице лето, за стеной счастливые родители, а рядом… Он давно так крепко не спал, давно так хорошо не высыпался. Хотелось продлить состояние этой тихой, беспечной радости как можно дольше, раствориться в сладкой дрёме и никогда не возвращаться в реал. Но вот незадача — он всё же проснулся и долго лежал, не размыкая глаз, боясь пошевелиться и спугнуть навеянное сном настроение. Слегка потянувшись, он ощутил небритой щекой шелковистость чьих-то волос, коснулся рукой и осторожно погладил, вдыхая ароматы лета и солнца.

Когда ему удалось приоткрыть веки, он долго не мог понять, где находится. Взгляд лениво блуждал в пространстве, подолгу зависая на предметах обстановки. Солнечные лучи играли в витражных стёклах, ветер за окном раскачивал ветви черёмухи,