Я – Ангел. Часть первая: Под прикрытием - Сергей Николаевич Зеленин

толку из него нет — от слова «вообще»: вся мелочь уже была давно растащена местными (с «американского» паровоза, скручено всё — что скручивается и, отломано всё — что отламывается), а крупногабаритные куски металла — без специального оборудования не пустишь в дело.

Чувствую себя, как один персонаж древнегреческих мифов — за жадность приговорённый ихними богами к следующему виду наказания: стоит он по горло в воде — а над ним ветки с висящими сочными плодами… Но, не напиться, не поесть он не может — из-за недоразвитой технологии!

Например, те же изношенные рельсы — это высококачественная, износостойкая сталь… Но, чем от неё хотя бы кусок отрубить — чтоб потом в сельской кузне перековать в что-нибудь полезное, что можно с выгодой для себя продать: в топор, лопату или хотя бы обыкновенный нож?

Ни автогена, ни хотя бы болгарки.

Я стоял, смотрел на всё это богатство и мысленно рвал на собственной попе волоса — сожалея, что вместе со мной в будущее не попал мой инструмент из гаража… Вместе с самим гаражом… Вместе с моим «Крузаком»… Вместе со всем моим двухэтажным уютным домиком с подвалом и мансардой… Вместе с моей «бабушкой»…

Вместе с моей — вмиг помолодевшей Королевой!

После обхода и изучения ништяков на подотчётных мне объектах, зашли с Чеботарёвым к начальнику станции. Познакомились с этим угрюмым стариканом, практически молча попили с ним отвратительного «спитого» чаю с гомеопатическими дозами постного сахарина… Зашли к телеграфисту и, довольно долго пробыли там, под уже «пустой» кипяток болтая о всяких пустяках с этим — уж больно словоохотливым тридцатилетним чувачком в студенческой тужурке.

В этом же здании находилась и моя «контора», то бишь — канцелярия Особого Вооружённого Отряда, где я и провёл в полном одиночестве следующие два часа — изучая и систематизируя по отдельным папкам документацию, в основном — личные дела своих подчинённых.

Ничего особенного я не нарыл, бухгалтерии здесь не было — деньги за службу бойцы получали через кассу НКВД…

* * *

Ну, что? Пора закругляться и как-то добираться до Ульяновки — чтоб после обеда заняться «Французом»? Конечно! Однако сперва, надо расставить все точки над «ё».

Недолго поискав, нашёл своего зама — комвзвода ОВО Чеботарёва и, пригласив того в кабинет, без всяких экивоков спрашиваю:

— А теперь может расскажешь мне, товарищ Чеботарёв, про то — о чём мне знать, вроде бы и не обязательно… Но про что я сам могу — чисто случайно, или ещё как, узнать?

Вижу — менжуется, тогда заговорщически подмигнув, подбодрил:

— Чисто, для того — чтобы не было меж нами недоразумений в дальнейшем… Чтоб наша служба текла гладко да ровно и казалась нам обоим мёдом… Смекаешь, товарищ комвзвода?

Заместитель у меня попался довольно «смекалистый», поэтому долго кочевряжиться не стал — а «как на духу» или приблизительно где-то так, рассказал мне про местные «тайные» делишки — про которые я уверен, вся округа знает.

Как железная дорога в целом — так и её подвижной состав, к этому времени был донельзя ушатан двумя подряд войнами и ломались только в путь. При поломке вагона, к примеру, его отцепляли на ближайшей станции или полустанке типа нашего, или вообще где-нибудь — на перегоне, если уж до станции его дотащить невозможно. Про это мне Чеботарёв уже говорил, но в первый раз — он «забыл» мне сказать про систему пломбирования.

Особо ценные грузы, конечно, хорошо охранялись в пути… Однако, охраны чтоб караулить каждый отцепленный вагон не хватало и тогда их передавали под опеку местных ОВО, типа моего. И, тут уж смотрели — стоит пломба на дверях или нет:

— Однажды, когда я еще «катался», я чуть не попал по-крупному. До этого момента я катался только с грузовыми поездами, а тут первый раз в жизни поехал с добавочным пассажирским в сторону Ардатова. Опыта в этом деле у меня вообще не было. Ну ладно, все через это проходили! Приехали на место, дежурный по станции даёт команду: принять крытые вагоны с кровельным железом. А при принятии вагонов нужно было обязательно осмотреть пломбы на дверях. Подъехали. Осмотрел я вагоны, вроде всё нормально. Сопроводили состав до разъезда, выходит дежурный (до сих пор помню его фамилию — Печкин), отдаю ему документы — мол, всё в порядке, пломбы проверял. Он подходит к вагону, рукой свободно гайку около дверного крюка отворачивает и приоткрывает дверь, а пломба при этом остаётся целая! «Ну и как же ты смотрел?» — спрашивает. А я и не знал, что на крытых вагонах гайка должна «смотреть» на дверь, а не торчать снаружи! Вот, думаю, попал: любую нехватку на меня спишут и, попробуй докажи, что ты ни при чём. Печкин отдал накладные и заставил перепроверять листы. Хорошо, что всё железо оказалось на месте. Но переволновался я тогда сильно…

Очень интересный рассказ. Но не относящийся к делу. Помогаю ему «чистосердечно признаться»:

— Так значит, наши агенты…

— Если вагон опломбирован, то мы — ни-ни! — уверял Чеботарёв и я ему почему-то верил, — а если пломбы нет, то берём себе самую малую малость.

Впрочем, возможно это особенности нашего народно-национального менталитета, такие! Приходилось мне читать книгу одного иностранца, посетившего наш «русский мир» где-то в середине 19 века… Тот, был явно ангажирован, писал о воровстве как о присущей черте характера каждого природного русского. Но вместе с тем признавал, вражина — если заперто на хоть какой самый что ни на есть примитивный замок, попыток взломать и украсть не будет.

— Ты ещё скажи — «чисто на память», — прикалываюсь, — что «берёте» то?

— Опять же — ничего хорошего не возьмёшь! Мануфактуру к примеру или опять же: керосин, соль да спички, без присмотру никогда не оставят… Ну, разве что… Дык, мы ж по-божески! Никогда с краю не тащим: только с серёдки — чтоб, не видно было

Замечаю: он — матёрый волчище, меня по облику — сопляка зелёного, очкует! Вспомнил ещё одну природную черту нашего менталитета — ярче всего выраженную пословицей «кто палку взял, тот и капрал» и, не очень-то сильно удивился.

— Так что в незапломбированных вагонах чаще всего бывает?

— Ну, там… Буржуйское барахло, да железяки всякие… Струмент, вот… Кирпич там… Сказать по правде и взять особо нечего, товарищ заведующий оружием!

Блин, он мне как будто жалуется.

Вот такие пироги с котятами…

Препятствовать, бороться с этим явлением?