Импровиз. Сердце менестреля - Владислав Русанов

– Но мне хотелось бы знать, за что ты угодил сюда, Ланс… – продолжал Коло. – Неужели ты и правда ничего не помнишь?

– Ну почему же, кое-что помню… Но я никого не убивал.

– Точно?

– Пока не напился, точно… А потом? Да у меня десятилетний ребенок смог бы шпагу отобрать.

– И, похоже, отобрал, – усмехнулся Коло.

– Кто бы ее ни отбирал, на ребенка он не был похож.

В это время звякнул засов. Альт Грегор, как и прочие узники, уже знал: это открылись двери, ведущие в коридор между застенками. Обычно за все время, проведенное менестрелем в подземелье, такое случалось два раза в сутки. Утром, когда надзиратели раздавали хлеб и иногда доливали в кадку свежую воду, а второй раз – в обед, когда приносили горячую похлебку и заодно следили, чтобы пара заключенных выносила бадейку с нечистотами. Кстати, Ланса ни разу не допустили к грязной работе. Хотя Динк вполголоса возмущался, что, мол, в тюрьме и в церкви все равны, но Коло быстро пресек его ворчание. Или член гильдии наемных убийц изначально распознал в нем знаменитого менестреля? Но время еды на сегодня уже миновало…

Мелькнули отсветы факела. К двери, тоже сделанной из железного кованого прута, подошли семеро. Двое надзирателей – один с факелом, второй с тяжелым, ржавым ключом. Четверо людей, одетых в застегнутые под горло куртки и черные полумаски, с узловатыми дубинками в руках. И седьмой – низенький, круглолицый, лет пятидесяти, с совершенно седой бородкой, казавшейся на его лице тоже круглой. Кто же в Аркайле не знал Гвена альт Раста – главу тайного сыска, несгибаемого борца с государственными преступниками и вообще с особо опасными нарушителями законов.

Из всей службы тайного сыска он единственный, пожалуй, на людях не носил маски. Посещал балы и прочие светские развлечения. С фанатизмом отстаивал церковные службы, первым появляясь в храме и покидая его последним. Он всегда был в гуще событий, что бы ни происходило в Аркайле. Помнил обо всех юбилейных датах и поздравлял пранов и их домочадцев. Сносно разбирался в музыке и поэзии, в живописи и скульптуре, знал толк в псовой охоте и охоте соколиной. Отлично ездил верхом, неплохо фехтовал – хуже Ланса или Коэла, но лучше многих дворян двенадцати держав.

Одетый в дублет из тонкого сукна, высокие кавалерийские сапоги и ярко-синие щегольские шоссы, он подошел к решетке и улыбнулся Лансу:

– Ну, наконец-то мне доложили, что вы томитесь здесь, пран альт Грегор. Какая вопиющая несправедливость!

Менестрель поднялся, отряхнул прилипшие к одежде соломинки.

– Я готов простить вас, пран альт Раст. Здесь мне удалось познакомиться с прекрасным собеседником.

– А, Коло! – возвел глаза к потолку сыщик. – Начитанный и утонченный негодяй. Жаль, что простолюдин, а следовательно, может рассчитывать только на виселицу. Неблагородная смерть. Зато быстрая.

– И на том спасибо, пран альт Раст, – поклонился Коло, не вставая. – Но я предпочитаю подождать. Лет тридцать или сорок… Время значения не имеет.

– Тридцать лет? Ну-ну… – улыбнулся альт Раст. – Боюсь, столько времени у тебя нет. Пран альт Грегор?

– Слушаю.

– Нам нужно серьезно поговорить.

Ланс вздохнул. Что ж… Трудно ожидать иного, угодив в цепкие когти правосудия по-аркайлски. И уж совсем глупо было рассчитывать, что Гвен альт Раст явился выпустить его на свободу.

– Конечно. Я готов. Где вы желаете поговорить?

– О, у меня есть особая комната. Не делайте круглые глаза. Речь идет не о пыточной. Оставим допросы с пристрастием церковникам Кевинала и Трагеры. Я пока еще в состоянии изобличить любого преступника прямыми доказательствами.

– В любом случае я в вашей власти. Пойдемте.

По знаку главного сыщика герцогства надзиратель сунул ключ в замочную скважину, налег всем телом. Механизм заскрипел и щелкнул.

Ежась от морозного воздуха, проникающего за воротник, Коэл следил за фехтовальщиками. Он с самого начала считал, что Одоэн альт Ритч сделал глупость, вздумав вызывать на поединок Мэтта альт Ставоса, младшего брата главы Дома Серебряного Барса. Несмотря на то что пран Мэтт был на три года старше хромого альт Ритча, двигался он быстрее и шпагой владел лучше. Хотя Одоэна никто не смог назвать бы новичком, но сторонник баронессы Кларины оттачивал навыки в войнах – пожалуй, из всех дворян, собравшихся в доме баронессы в тот памятный день, он меньше других мог похвастаться числом выигранных дуэлей. А сухопарый, как журавль, седой и морщинистый альт Ставос, напротив, дневал и ночевал в учебной зале, к его услугам были лучшие учителя, а в молодости, поговаривали, он отличался задиристым нравом и разбрасывался перчатками направо и налево.

Сейчас быстрые, но бесхитростные выпады хромого Одоэна разбивались о виртуозную, тщательно выверенную защиту Мэтта, который не спешил атаковать, изматывая соперника.

Коэлу хотелось вмешаться, крикнуть соратнику, чтобы тот не торопился, не тратил силы попусту, а подождал бы оплошности «серебряного барса» и применил против него какую-нибудь необычную связку. Но, согласно дуэльному кодексу, секундант мог давать советы только до начала поединка. Альт Террил всегда свято соблюдал правила и требовал того же от других.

Для дуэли они выбрали широкий выгон у Северных Ворот, на котором в теплое время года шла бойкая торговля разной скотиной, зимой сходившая на нет. Дом Серебряного Барса не боялся огласки: родство с правящим Домом и забрезживший призрак короны для племянника, женатого на внучке покойного Лазаля, сделал прана Мэтта особо наглым. За праном из Высокого Дома увязалась целая шайка прихлебателей – представители побочных ветвей Дома, из других Домов, разорившихся и безземельных. Почти два десятка дворян от пятнадцати до пятидесяти лет подбадривали альт Ставоса возгласами и аплодисментами, предлагали заключить пари «один к десяти» на победителя. А кому? Ему, альт Террилу и лейтенанту-гвардейцу Деррику альт Горрану, которым старик Одоэн предложил быть его секундантами. Коэл не отвечал на колкие замечания и почти не прикрытые оскорбления. Стоял, скрестив руки на груди, и следил за поединком.

Бой двух стариков.

Если бы бывшему капитану стражи предложили объяснить, как бы он представлял такую схватку, он бы, не задумываясь, ответил – отточенные приемы, скупые движения, убийственная точность. Но ничего подобного он не видел в действиях альт Ритча. Прямолинейный напор и бесхитростность. Пран Мэтт отвечал лениво и высокомерно, с ощущением собственного превосходства.

Дуэль затягивалась к удовольствию сторонников Дома Серебряного Барса, нашедших бесплатное развлечение.

В конце концов пран Мэтт решил всех восхитить собственным мастерством.

Что сейчас будет, Коэл, долгое время подрабатывавший учителем фехтования, догадался за несколько мгновений до того, как Одоэн попытался уколоть противника в секунду. Альт Ставос отвел его шпагу едва заметным кистевым движением, а потом хлестко ударил сверху вниз по «сильной» части клинка. Довольно простой и распространенный прием. И очень действенный. Рукоять, оплетенная кожаным ремешком, вывернулась из ладони альт Ритча. Оружие упало на утоптанный снег.