1941 – Туман войны - Иван Петрович Байбаков

Глава 12

«Да, мои бойцы сориентировались правильно – налицо попытка замаскироваться, сменить внешность, причем попытка явно неудачная», – размышлял Игорь, медленно подъезжая и по пути внимательно осматривая «беженца», шагах в пяти от которого переминался его боец с автоматом на изготовку. – Кстати, что касается именно этой двойки, которую я достаточно случайно, просто по наличию умения ездить верхом, отобрал в этот разведрейд из числа бойцов аэродромной обороны, мне, похоже, еще раз повезло – с их наблюдательностью и умением оценивать ситуацию, им самое место в разведке или в особом отделе, надо будет это потом с Командиром или Пал Егорычем обсудить».

Потом он спешился, принял доклад своего бойца, немного потоптался, словно разминая ноги, а сам все это время продолжал краем глаза наблюдать, сопоставлять, делать выводы.

«Что же касается этого персонажа… Сапоги действительно комсоставовские, пусть грязные и давно не чищены… Гражданская одежда и впрямь не по размеру, к тому же старая, латаная-перелатаная, в такой обычно рачительные хозяева в огороде копаются или иную грязную работу делают… А руки явно не крестьянские, хоть и грязные сейчас, но это не та грязь, это, скорее, он руки именно для маскировки измазал… Физиономия небритая, но это, опять же, не привычная крестьянская борода, а скорее, долгая небритость, и она этого «крестьянина» явно раздражает, непривычно ему… И вот еще – осанка у него не крестьянская и вообще не гражданская, а скорее военная или даже офицерская, от «старого режима». Он, как ни сутулится, но иногда забывается, и тогда из него строевая выправка наружу так и лезет… В общем, достаточно, чтобы понять – это явно ряженый, и никакой не гражданский, а именно военный… То ли дезертир, то ли действительно вражеский разведчик или диверсант, хотя для вражеского агента такая несуразность в облике и одежде слишком уж наглядна, просто глаз режет, так что вряд ли. Поэтому начну, пожалуй, качать с темы дезертирства, и очень мне не нравится эта тень напряженного ожидания, так и мелькающая на его физиономии».

Игорь передал свой «эмгач» одному из бойцов и отправил его занять позицию чуть подальше, второго – и снова это выпало «бегуну» – послал пробежаться по округе верхом на лошади, в сторону возможного появления еще гостей, а сам, доставая из кобуры «парабеллум» (Командир экипировал своих помощников этими удобными и точными пистолетами в числе первых), неторопливо подошел к «беженцу» и остановился перед ним, сохраняя дистанцию в пять шагов.

– Что, «та-ва-рищ командир», из действующей армии дезертировал, форму свою на эти лохмотья сменил, а сапоги комсостава поменять забыл? Или от жадности не стал, жаба задушила? Что молчишь? Отвечай, трусливая сволочь!

После этих слов выражение лица «беженца», до этого нарочито смиренное, вдруг сменилось яростным оскалом, он выпрямился, сжал кулаки и сделал шаг вперед, очевидно намереваясь броситься на Петрова (пусть и явно видел, что не успеет, что расстояние слишком велико). Игорь уже сделал шаг назад, одновременно вскидывая пистолет, но тут, неожиданно для всех присутствующих, и совсем не с той стороны, откуда Игорь предполагал возможное появление остальных «гостей», а откуда-то сбоку, раздался новый, уверенный и даже командный голос:

– Отставить, капитан, это товарищ младший лейтенант тебя на реакцию так провоцирует, есть у них, в разведке и иных секретных спецслужбах, разные хитрые методики.

Игорь от этих слов, от неожиданного появления нового действующего лица, от общего идиотизма ситуации обалдел настолько, что даже забыл отойти еще на шаг, чтобы восстановить безопасную дистанцию. Его боец тоже растерянно замер, без команды не понимая: стрелять, не стрелять.

А таинственный обладатель командного голоса, словно и не в диковинку ему было выходить на пулемет, спокойно выбрался из кустов, встал рядом со своим оборванным товарищем, которого он назвал капитаном и которого только что остановил от самоубийственного броска на пулю, и принялся изучающе разглядывать Петрова.

Был он изрядно в возрасте, тоже небрит, одет в такие же лохмотья, но еще достаточно крепок, тренирован, выправку свою отнюдь не прятал, и только тут Игорь воочию увидел разницу между выправкой молодого капитана и той, явно «старорежимной», выправкой бывшего царского офицера.

Следом за ним из кустов выбрался еще один крепкий военный в разномастной гражданской одежде, своим возрастом и движениями чем-то неуловимо похожий на капитана, подошел к своим товарищам, и они вместе с капитаном, словно близнецы-братья, повинуясь короткому жесту пожилого, синхронно сделали шаг назад, за его спину, явно показывая, кто в этой троице главный.

– Так, если эти двое капитаны, то вы, наверное, целый полковник, не меньше, – Игорь оправился от секундной растерянности и вернулся к разведопросу: – Тогда прошу представиться и пояснить, что вы все здесь делаете, да еще и в таком странном виде.

– Полковник… Иванов, – с чуть ощутимой заминкой представился пожилой, и Игорь сразу понял – врет.

«И со званием врет, и с фамилией… Да и представился несуразно – ни должность, ни место службы не сообщил. И еще лицо у него… необычное: голова большая, само лицо вытянуто и сужается вниз, к подбородку… Высокий и широкий открытый лоб с вертикальной складкой посреди бровей, сами брови тоже высокие, густые… Разрез и форма глаз не славянского типа, ближе к восточному… Нос прямой, губы средние, подбородок волевой…» – Игорь, по привычке, мысленно проговаривал приметы возрастного незнакомца, и его не покидало ощущение, что лицо с такими приметами ему знакомо, но вот откуда, он пока вспомнить не мог, и это не давало ему покоя.

Помощники или подчиненные пожилого, представившись капитанами, по примеру своего командира солгали с фамилиями: один назвался Петровым, а другой Сидоровым, и тоже не назвали ни должностей, ни места службы.

Но это Игоря уже мало интересовало – все его внимание сейчас занимал их командир.

– Полковник Иванов, и все? – нарочито неискренне удивился младший лейтенант. – И что же вы, товарищ полковник, делаете здесь, в этой глуши, одетый, как деревенский нищий? И документов, как я понимаю, ни у вас, ни у ваших… подчиненных, не имеется?

– Увы… – ответил пожилой, – досадные превратности войны…

– В таком случае прошу сообщить номер части и ваши должности в ней, также прошу объяснить цель нахождения вашей тройки здесь, а не в своей части. Учитывая обстоятельства, прошу отвечать правдиво и максимально подробно, а то сами понимаете – время сейчас сложное, люди попадаются разные… Возможны всякие неприятные случайности…

Игорь демонстративно переместился назад и вбок, одновременно подавая своему пулеметчику знак «внимание».

– Ну, товарищ младший лейтенант, – специально выделил голосом его невысокое звание «полковник Иванов», – сами же только что сказали: