Колье с лукавой змейкой - Эдуард Сребницкий

семью не сберёг.

– Я буду мужа ждать.

– Не надо такого мужа ждать! Лучше найти другого, со спокойной работой.

– А если, – сказал Нырок, – муж работу сменит?

Кузов недоверчиво посмотрел на бывшего подельника.

– Сменит? Совсем?

– Предположим, что совсем.

– Ну, тогда ситуация изменится, – несколько мягче сказал Кузов.

– Только чем тогда муж займётся? – задумчиво проговорил Нырок.

– Мало ли работы для бывшего вахтовика? – Кузов не мог понять, шутит Нырок или говорит серьёзно? – Вот хоть бы открыть свой бизнес. У вахтовиков и бизнесменов много общего.

– А что, это мысль, – сказал Нырок. – Я могу выращивать фиалки. Вы оставили одну из них в квартире, так я захватил её с собой, она в чемодане.

– Извини, Костя, – смутилась Варя, – на самом деле твоя фиалка мне очень дорога.

– Мне кажется, – с подозрением сказал Нырку Кузов, – фиалки у тебя имеют отношение к работе вахтовика?

– Теперь не будут иметь отношения! – заверил Нырок. – Останется чистая селекция и коммерция.

– Значит, с вахтой завязано?

– Завязано!

– Точно?

– Точнее твоих часов.

Кузов схватился за запястье – часы были на месте.

– Нет, это просто сравнение, – сказал Нырок: – «точнее твоих часов».

Кузов покачал головой.

– В общем, если с вахтой завязано…

Он вопросительно посмотрел на Нырка и, получив подтверждающий кивок, продолжил:

– …То… я был бы не против выслушать ответ своей дочери. Всё-таки, как ты там говорил: бриллиант в оправе ценится дороже.

– Папочка! – вскочив, Варя горячо поцеловала отца. – Мой ответ…

Сидевшая неподвижно Татьяна Филипповна подняла правую руку. Нырок с готовностью прыгнул к коляске:

– Что, гулять?

– Нет, – сказала Варя. – Она забыла, как тебя зовут. Бабуля, это Костя. Мой… будущий муж Костя.

– Варенька! – кинулся Нырок горячо целовать будущую жену.

Но вместо неё обнаружил в объятиях будущего тестя.

– Сначала женись! – строго сказал Кузов. – Мы, Кузовлёвы, старых традиций.

Глава 35

Море в этот час было лазурным. С территории, на которой стоял шикарный трёхэтажный дом с террасой, на безбрежную морскую даль открывался великолепный вид. Снизу параллельно берегу к дому вела дорога, обсаженная по бокам магнолиями и пирамидальными тополями. Два таких же тополя в сочетании с пальмами, араукариями и цитрусовыми деревьями росли на обширном участке возле дома между пышными клумбами и подстриженной изумрудной травой. Через весь участок пролегала длинная асфальтовая аллея, которая заканчивалась огороженной обзорной площадкой. Стоя на площадке, можно было любоваться морем, вдыхая его целебные запахи.

По аллее, держась каждый за свою ручку инвалидной коляски, шли бывший шулер и мошенник Нырок и бывший вор Кузов, планирующие в скором времени стать близкими родственниками. В коляске, положив руки на массивные подлокотники, восседала Татьяна Филипповна, с которой один из будущих родственников также планировал породниться, а другой уже состоял в родстве. Семейное трио было одето в летние костюмы, состоящие из бежевого платья Татьяны Филипповны, белой пиджачной пары Кузова и огромных полосатых шорт Нырка. Во время прогулки трио вело трогательный семейный разговор.

– Бабуля, вам нравится? – заботливо спрашивал Татьяну Филипповну наклонившийся к ней Нырок.

– Мама, вам нравится? – вторил ему, наклонившись с другого бока Кузов.

И Татьяна Филипповна поднимала правую руку.

– Ей нравится, нравится! – кричала с террасы дома девушка Варя, вокруг которой и должны были вскоре сплестись крепкие семейные узы.

Достигнув обзорной площадки, Кузов и Нырок остановились, любуясь шумящим внизу морем.

– Ну что, где твой колясочник? – спросил будущего зятя Кузов, когда период любования завершился.

– Сейчас должен подойти, – ответил будущему тестю Нырок, переводя взгляд с морских далей на ведущую к дому дорогу.

И, вглядевшись туда пристальней, добавил:

– А вот и он.

От дороги к домовому участку, толкая впереди себя новенькую инвалидную коляску, сверкающую хромированными деталями, входил тот, кого Кузов и Нырок называли колясочником. Это был человек с приплюснутым сверху и снизу лицом и подвижными глазками. Одет он был в пузырящиеся брюки и грязный в области карманов пиджачок, а двигался, вихляя телом, словно бы приплясывая.

Оставив Татьяну Филипповну, Кузов и Нырок отправились колясочнику навстречу.

– Вот, как договаривались, – увидев хозяев, сказал колясочник, демонстрируя доставленное приспособление, – новенькая и самая лучшенькая.

Он протёр одну из хромированных деталей рукавом пиджачка:

– Получше, чем иная машинка.

– Ты хотел сказать – подороже, – съязвил Нырок, осматривая товар.

– А за хорошенькое надо платить. На такой колясочке и даму прокатить не стыдненько.

– Для того и берём, – сказал Кузов.

– А то, может, купите креслице с электроприводом, чтобы сидящая сама ездила? У меня есть одно такое, чудо техники, на таком не стыдненько и в автогоночках участвовать.

– Такое нам нельзя, – подумав, отказался Нырок. – У нас бабушка любит быстро кататься. Разоримся на штрафах за превышение скорости.

– Как знаете.

Колясочник развернул к покупателям доставленный товар.

– Эта колясочка тоже высший классик.

– Берём, берём, – сказал Нырок.

– Тогда прошу рассчитаться.

Нырок выудил из кармана широченный шорт деньги.

– Давай свою часть, – обратился он к Кузову.

Сложив обе части, Нырок пересчитал сумму, задержавшись на последней купюре. Но тут же решительно сунул всю пачку колясочнику.

– Вот получи, коляска наша.

– Подождите, – остановил колясочник потянувшегося к товару Нырка, – я сосчитаю. Денежки счётец любят.

Не торопясь, колясочник сосчитал переданную сумму. На последней купюре он задержался и пересчитал снова.

– Здесь не хватает двух тысяч рубликов.

– Как это, не хватает? – удивился Нырок.

– Так, двух тысяч рубликов не достаёт.

– Ах, двух тысяч рубликов.

Нырок вопросительно посмотрел на Кузова. Тот лишь покачал головой: денег у него больше не было. Засунув руки по локоть в шорты, Нырок долго шарил в карманах, но тоже ничего не нашёл.

– Подумаешь, две тысячи рубликов, – сказал он. – При такой цене это мелочь.

– Нет, не мелочь, – пресёк колясочник новую попытку забрать у него товар. – А не хватает денежек, не берите.

– Послушайте, уважаемый, – вступил в торг Кузов. – Сделайте нам скидку. У нашей бабушки сегодня день рождения.

– У бабулечки денёк рожденьица, – перевёл Нырок на понятный продавцу язык.

– У бабулечки денёк рожденьица, – подтвердил Кузов. – Это подарок… Подарочек для неё. Сделайте нам скидку.

– Скидочку, – поправил Нырок.

– Скидочку.

Но приплюснутое лицо колясочника выражало непреклонность.

– У бабулечки денёк рожденьица, – сказал он, – а у меня денёк на денёк не приходится, сегодня продам, а завтра, может, и нет, и денежками разбрасываться не стану. Посмотрите, какая колясочка. Самая лучшенькая! Такую не стыдненько и послу иностранному подать.

– Послу, – разозлился Нырок. – Я вот сейчас послу тебя вместе с твоей колясочкой!

– Раз так, то я и сам уйду, – оскорбился колясочник, – забирайте свои денежки…

Он протянул деньги, но лишь для того, чтобы вовремя отдёрнуть обратно.

– …Или ищите две тысячи рубликов.

– Да где мы их возьмём? – удивился Нырок. – Говорят же тебе – нету.

Кузов, о