Колье с лукавой змейкой - Эдуард Сребницкий

удастся, Нырок, у которого до сих пор оставалась бутылка шампанского, тряхнул её, направив в сторону пожара. Из горлышка вылетела струя белой пены и окатила пожарного в маске и защитном костюме, появившегося из клубов мутного дыма, словно мистический персонаж из преисподней. В рукавицах пожарный держал керамический горшок с фиолетово-сиреневым растением.

– Вот, – сказал пожарный, снимая маску. – Больше ничего живого там не было.

– Наша фиалка! – метнулся к цветку Нырок.

Схватив раскалённый горшок, он заорал от боли, но не бросил его, а, перехватывая, поставил на землю.

– Наша фиалка! – показывал Варе Нырок. – Ты видишь, она уцелела.

– Как ты меня напугал, – прижалась к нему Варя.

– Здесь есть вода? – засуетился Нырок.

Обнаружив на дне бутылки немного шампанского, он заботливо вылил его в цветочный горшок.

Огонь между тем продолжал буйствовать. Несмотря на усилия пожарных, он с жадностью пожирал стены дома, словно изголодавшийся дракон. К небу тянулся шевелящийся смоляной столб, который иногда превращался в большую гудящую воронку. Накренилась и с треском рухнула крыша, взметнув в стороны снопы искр и пепла. Участь дома была решена. Залив пеной раскалённые головешки, пожарные молчаливо, точно они разделяли вину за произошедшее несчастье, смотали шланги и уехали.

Овеваемые струйками редкого дыма, бывшие хозяева подавленно взирали на залитое пепелище. Вместе с ними, усевшись в старую коляску Татьяны Филипповны, глазел на происходящее колясочник, который вернулся, не успев далеко уйти.

– Застрахованный был домик-то? – поинтересовался колясочник.

Нырок осуждающе посмотрел на Кузова:

– А я говорил: застрахуй!

– А я говорил: ты сам застрахуй! – огрызнулся тот.

– Значит, не был, – констатировал колясочник. – Бесплатно сгорел домик-то.

– И что нам теперь делать? – произнесла Варя, глядя на тлеющий огонь.

– Законный вопрос, – согласился Нырок.

Кузов направился к сидящему, как в кинотеатре, торговцу.

– Послушайте, – строго сказал Кузов, – мы хотим вернуть купленную коляску и получить обратно свои деньги. В сложившихся условиях нам не по карману дорогие приобретения.

– Сделка не колясочка, – быстро поднялся тот, – заднего хода не имеет.

– Имеет. Мы хотим на основании закона сдать товар обратно. Он нам не подошёл… по цвету. Нам нужна была лиловая.

– А на основании закона, – сказал колясочник, – данное изделие возврату не подлежит. Сделка не колясочка.

Подхватив коляску, он почти бегом скрылся из вида. Потерпевший неудачу Кузов присоединился к Нырку, Варе и Татьяне Филипповне, безмолвно взиравшим на то, что недавно было их домом.

Глава 37

– Вообще-то, у меня имеется специальность, – глядя на пепелище, заметил Нырок. – Могу ненадолго смотаться на вахту: жить на что-то надо.

– С вахтами мы завязали, – хмуро сказал Кузов.

– Как знаете.

Варя неотрывно смотрела на затухающие угли и выглядела испуганной: похоже, она только сейчас начала осознавать весь ужас происшедшего.

– А ведь у нас теперь нет ни дома, ни квартиры, – с удивлением произнесла она.

– Я говорил, не надо было продавать квартиру, – сказал Нырок.

– А где бы мы взяли недостающие деньги на дом? – спросил Кузов.

– Об этом должен был заботиться ты.

– Я и заботился.

– И где же они?

– Сколько можно объяснять: все мои сбережения…

– Вспомнила, – раздался вдруг незнакомый старческий голос.

Нырок и Кузов, разом прекратив перепалку, оглянулись по сторонам в поисках постороннего. Но вокруг никого не было.

– Что ты говоришь? – неуверенно спросил Кузов будущего зятя.

– Разве я говорю о себе, «вспомнила»?

– Не намекаешь же ты на то, что у моей дочери старый скрипучий голос?

Они посмотрели вокруг ещё раз.

– Бабушка? – не веря, произнесла Варя.

Теперь все повернулись к Татьяне Филипповне. Безучастно взиравшая на происходивший пожар, она и теперь сидела с тем же видом в новой коляске и пожёвывала губами. И вдруг проскрипела опять:

– Вспомнила.

– Бабушка, – ахнула Варя, – ты заговорила. Бабушка!

Варя кинулась к Татьяне Филипповне.

– Господи, я не могу в это поверить!.. – Варя заплакала и прижала бабушкины руки к своему лицу. – Папа, Костя! Она столько лет молчала… Бабушка!.. Я знаю, это колье! Оно помогло ей, как было сказано в нашем семейном предании.

Нырок и Кузов взирали на совершившееся на их глазах чудо и пытались его осознать.

– Возможно, это колье, – согласился Нырок, – а возможно, бабуля заговорила от пережитого стресса в связи с происшедшим пожаром. Стресс помогает излечению. Я знал одного безногого, который увидев полицейского, получил такой стресс, что мгновенно обрёл ноги, причём очень быстрые. А ещё был случай…

– Не важно, от чего она заговорила, – прервал его болтовню Кузов. – Но она сказала, будто что-то вспомнила.

– Бабушка, что ты вспомнила? – утерев слёзы, спросила Варя. – Ты можешь ещё что-нибудь сказать?

Татьяна Филипповна пожевала губами. И вдруг произнесла:

– Колье.

– Колье? Ты беспокоишься о нашем фамильном колье с лукавой змейкой? Оно у тебя на шее.

– Забыла, – проскрипела Татьяна Филипповна.

– Ничего страшного. Оно вот, никуда не делось, – поправила Варя колье у бабушки на шее.

– Вспомнила.

– Вот видишь.

Татьяна Филипповна пожевала губами и продолжила:

– У нас было колье и драгоценности.

Нырок и Кузов замерли.

– По преданию были и драгоценности, – согласилась Варя. – Но почему ты о них заговорила?

– Вспомнила.

– Что ты вспомнила?

– Забыла, – проскрипела, пожевав губами, Татьяна Филипповна.

– Ничего, вспомнишь потом, – улыбнулась Варя. – Главное – ты опять начала говорить! Ах, я об этом так мечтала!

Косясь на Кузова, к Варе подошёл Нырок.

– Бабуля сказала, – произнёс он негромко, – будто что-то вспомнила про драгоценности. Ты думаешь, это правда?

– Не знаю, – пожала Варя плечами.

– А вдруг правда? Тогда встаёт вопрос, где они сейчас?

– Вспомнила, – проскрипела Татьяна Филипповна.

– Ты вспомнила, где драгоценности? – спросила Варя. – И где же они?

И Варя, и Нырок, и подошедший сзади Кузов наклонились к Татьяне Филипповне.

– Вспомнила, – Татьяна Филипповна пожевала губами. – Его зовут Костя.

– Да, бабушка, ты молодец, его зовут Костя, – распрямилась Варя.

– А при чём здесь драгоценности? – пристального вглядывался в бабушку Кузов.

– Наверное, она рассказывает наши семейные легенды.

– Вспомнила. Зовут Костя.

– Вы – Татьяна Филипповна, – грустно поднял Нырок правую руку, – я – Костя!

– Вспомнила… Костя… И где драгоценности.

– Что?!

– Бабуля, ты вспомнила? – спросила Варя.

– Вспомнила.

– И где они?

– Всегда под рукой.

– Что это значит? – заволновался Нырок.

– Драгоценности всегда под рукой, – задумчиво произнесла Варя. – А что у нас всегда под рукой?

– У нас сейчас ничего нет, – сказал Нырок.

– Всегда под рукой, – повторила Татьяна Филипповна.

– Я поняла! – торжественно сказала Варя. – Пусть у нас сейчас ничего нет, но с нами всегда семья и любовь. Вот наши фамильные драгоценности!

– Правильно, – с подобающим выражением лиц согласились Нырок и Кузов.

Но Кузов при этом о чём-то напряжённо размышлял.

– А может, не у нас, а у неё под рукой? – высказал он предположение. – Татьяна Филипповна, у кого под рукой драгоценности?

– Всегда