Чужое счастье. Мой чужой монстр - Валентина Савенко

Ага, о лишних тоже!

— Почему сразу не сказал?

— Хотел дать тебе время привыкнуть.

— Я похожа на истеричку? — повернулась к серьезному Лиру.

— У каждого есть предел.

Согласна. Поэтому я плаваю, чтобы не оказаться за этим пределом и не устроить истерику, от которой мало проку, но много шума. В голове не укладывается — я должна была утонуть. Я научилась плавать раньше, чем ходить. Странное чувство юмора у судьбы. Можно сказать, черное.

Надо поплавать!

— Что? Плавать хочешь? — понимающе улыбнулся Лир, перехватив мой мечтательный взгляд, скользящий по лунной дорожке на воде.

Кивнула.

— Наперегонки? — последовал провокационный вопрос от спрыгнувшего в воду Лира.

— Если наколдуешь мне какое-нибудь магическое ускорение, — сказала я.

А потом была ночь, луна, море, терпкий, пахнущий солью бриз.

Были только они, я и привычные движения, оставляющие приятную ломоту в геле. Лир прекрасно понимал мое состояние и держался поодаль, следя, чтобы в запале я не выплыла за линию сест, которую он как-то чувствовал, несмотря на толщу воды между ними и поверхностью.

Когда я, усталая и спокойная, легла на спину, выравнивая дыхание, рядом с тихим всплеском появился Лир.

— Успокоилась?

— Почти. — Покосилась на иераклионца, по пояс высунувшегося из воды. Прозрачные капли скатывались по его коже, обрисовывая каждую мышцу. Жаль, что он отказался от жемчужины. Впрочем… физического влечения это ведь не отменяет? А меня явно тянет к Лиру. Что касается любви, живут же как-то без нее некоторые пары и вполне довольны. Вот только «спрут» со мной не согласится. Он четко дал понять, что будет заботиться обо мне, помогать, но не больше. Да и откуда взяться большему, если я у него не вызываю ответных эмоций.

Угораздило же меня! Не избранник, симпатичный парень, хоть и влюбленный в другую, не Ар — мечта местных девушек, а Лир.

— Чему улыбаешься?

— Да так… Луна… Аамо красивая.

Иераклионец подплыл ближе, а я неожиданно подумала, что платье на мне новое, синее, с откровенным вырезом, из легкой ткани. И форма декольте наличия лифчика не подразумевает. Надевая его, я не собиралась никого совращать, элементарно хотела выбраться из унылого балахона. А сейчас, когда лежу на спине, и мокрая ткань прилипла…

Незаметно покосилась на Лира, спрятала довольную улыбку. Иераклионец тоже заметил, как я выгляжу. Оценил достоинства. И был отнюдь не равнодушным, хоть и старался не подавать виду.

Иллир

— Да так… Луна… Аамо красивая, — лукаво покосившись на меня, ответила Марина.

Смуглянка прекрасно знала, как на меня подействовал ее вид. Тонкая ткань платья облепила ее тело, точно вторая кожа. Это вполне нормально для одежды. Иначе она бы мешала плавать. Но, мурена меня пожри, я никогда не видел ничего более притягательного!

Пока Марина успокаивалась, выплескивая боль, страх и уныние в быстрых движениях, я был занят, следил, чтобы она не выплыла за границу сест. А теперь, когда смуглянка расслабленно лежала на воде, остро ощутил желание, смешанное с голодом и яростью. Марина — мой источник, я смогу в любое время дотронуться до нее, и она согласится. Ее глаза, ее движения, ее поза говорили, что смуглянка не будет против, если я совмещу подпитку с другим, не менее приятным процессом… Это отрезвляло.

Марина — избранница Стена. Оракулы заверили, что наша подпитка не навредит их связи. Близость с другим мужчиной тоже никак не влияет на нее — ведь она не любит избранника.

Не один брат сегодня навещал оракулов.

Мне не давало покоя то, что я почувствовал вчера, когда утолял голод.

С момента запрета принятия второй жемчужины не было ни одного идиота, рискнувшего нарушить закон и обзавестись второй избранницей. Стен стал первопроходцем.

Основные критерии знали все.

Вторая избранница будет связана с парой, пока у избранника не появится душа. Потом связь разрушится, и влюбленные останутся одни, а лишняя избранница будет свободна.

Мне пришлось выяснять весьма неожиданные нюансы.

Физическая близость не была определяющим фактором для заключения брака. Но и отсутствие ее, если процесс появления души начался, плохо сказывалось на связи — она не могла до конца образоваться и, соответственно, тормозился процесс ее появления. Более того, пока влюбленные не переспят, души Стену не видать.

Марина лишняя избранница. И, судя по поведению нашей парочки, скоро перестанет ею быть. Но кто знает моего брата. У них с Лилой все шиворот-навыворот. До них ни у одной пары не было проблемы с физической близостью. Никто даже представить не мог, что можно подойти к рождению души, ни разу не обладая любимым.

Отправляясь в храм, я врал себе, что беспокоюсь о брате. Ведь их проблема с Лилой могла и не решиться. Марина влюбляться в брата не спешила. К тому же я был уверен, что воспринимала Стена как друга. А тут еще Ар крутится рядом. Да и без него в городе много свободных мужчин.

Нравы мира смуглянки ничем от наших не отличались. Вполне логично предположить, что у Марины может появиться мужчина до того, как Стен и Лила сподобятся. Что будет с их связью?

Все это я изложил оракулу. Огласки не боялся. Слуги Таророса связаны клятвой, все, что они узнают, остается в стенах храма.

Ответ был однозначным: если между лишней и избранником нет любви, она может делать все, что заблагорассудится. С одним уточнением, замуж выйдет за другого только после разрушения связи, детей у нее тоже не будет до этого момента.

Любви между Мариной и Стеном не было, как и влечения, и вообще чего-то большего, чем дружеская симпатия.

Из храма я выходил довольный. Обманывал себя, что если в жизни Марины кто-то появится, то я обрадую ее хорошими новостями. Кто-то, кроме Ара. Мысль, что Марина выберет его, была мне неприятна.

Потом была истерика девушек и отказ людей прислать новых. Именно тогда я понял, что, с одной стороны, рад этому, потому что не представляю, что буду обнимать кого-то вместо Марины, а с другой — боюсь за смуглянку. Потому что подпитка — весьма болезненный процесс. Я поклялся, что буду бороться с голодом, максимально оттягивать следующий сеанс.

Но не думал, что к голоду присоединятся ярость и желание. Злость от того, что не могу дотронуться, жажда обладать, тяга к теплу смешивались, затмевая разум. Инстинкты требовали разобраться с создавшими неудобство помехами. Сейчас же. Сразу. Схватить, сжать в когтях и, насыщаясь, овладеть. Как зверь, как монстр.

Выход имелся — необходимо утолить самую сильную жажду, голод. Вместе с ним ослабнет ярость. А с желанием разберусь — я не бесхвостый малек, впервые возбудившийся от вида красивой женщины. Ведь что я могу предложить Марине? Ничего. Неспособный любить монстр. Бездушный погонщик чудовищ. Тот, кто не контролирует собственные чары.