Чужое счастье. Мой чужой монстр - Валентина Савенко

На первые страницы записи попали мои размышления о погоде и дельфинах в питомнике. Рестари, заметив мой конфуз, объяснила, что нужно всего лишь сообщать чарам, что записывать, а что нет. Для этого достаточно сказать в конце фразы «точка», дальше запись не пойдет. Начиналась запись тоже с точки. Немного потренировавшись, я пришла к выводу, что это не так уж сложно.

Историю создания мира и рас я знала. Иераклионка быстро прошлась по основным перипетиям жизни своего народа. Подробнее остановилась на запрете наличия вторых избранников и опасности для них, если иераклионец — сильный маг.

Я вцепилась в волнующую меня тему избрания. Рестари охотно все объяснила. Ее радовало, что я интересуюсь иераклионцами и собираюсь жить у них. Люди редко тут оставались. Ограничивались короткими и редкими визитами к своим родственникам, ставшим половинками иераклионцев.

К слову, из десяти жемчужин принимались две-три. И только одно из пяти избраний заканчивалось браком.

Боги сыграли с этим народом нечестно.

Все определяла любовь. Никакого принуждения, феромонов, помогающих одурманить избранницу. Ничего. Иераклионцы заботились об избранниках, защищали их, берегли, не зная, приведет ли это к чему-то большему. Но и их вторые половинки были уязвимы. Любовь избранника пробуждала в иераклионцах ответные чувства и давала душу. Или не пробуждала, и связь исчезала. Случалось и такое.

Рестари пояснила, что на этом настояла Лейтана. Не хотела делать свой народ ущербным, будто отсутствие души — не ущербность! Люди и энерийцы сами влюблялись. Никакие чары не подбирали им подходящую кандидатуру, не связывали магией.

Вот и получалось: иераклионец никогда не знал, чем закончится избрание. И его половинка тоже. Ведь ее чувства могли оказаться не взаимными.

Все, как у людей и русалок. Но последние не связаны с хранителями рода и не ограничены в количестве попыток.

Две-четыре жемчужины за всю жизнь. Кто-то получал их почти сразу, кто-то ждал годами. Если вспомнить количество отказов и неудачных избраний, неудивительно, что иераклионцы начинали искать свою половинку с первой жемчужины. Редко тянули до последней. И почти никогда от нее не отказывались. Вероятность остаться бездушным и без того была велика.

Одним из тех, кто отказался от последней жемчужины, был Моар. Он считал, что навязанное богами избрание и душа не дают иераклионцам сбросить оковы и стать такими же могущественными, как раньше. Его не пугала перспектива стать монстром после смерти. Да, иераклионцы, оставшиеся без души и не нашедшие свою любовь, становились монстрами после смерти. Превращались в то животное, часть которого несли при жизни. Животное весьма агрессивное. Магическое. Единственный способ упокоить его — забрать камень чар, в котором сосредоточенна его прошлая магическая суть.

Именно из таких камней созданы хранители родов. Как только камень чар занимает место у подножия родового коралла — бывший иераклионцем зверь погибает. Раньше эти камни просто разбивали, лишая хранителя силы умершего. Потом поняли, что так есть хоть какая-то видимость посмертного существования для тех, кто остался без души. После смерти его чары будут помогать искать новых избранников, защищать их.

— Ну а теперь о том, о чем обычно спрашивают все человеческие девушки, — загадочно подмигнула мне Рестари. — О физической близости в избрании!

Про эту сторону избрания я выяснила достаточно много, но послушать еще не откажусь. Вдруг что-то упустила?

Секс не был определяющим фактором. Но без него душа не могла окончательно сформироваться.

В качестве примера Рестари назвала Лилу и Стена. Ребята могут гордиться — они уже вошли в учебники!

Ничего нового я не узнала.

Физическая близость могла быть между будущими избранниками еще до формирования жемчужины. После. Естественно, ко времени, когда начинался процесс появления души из донорской искры, секс был, и не раз.

У Лилы и Стена все, не как у других пар. Но мы это исправим!

Последней темой нашей лекции были пожиратели душ.

Про них Рестари говорила, брезгливо кривясь. Самым могущественным из них был Моар. Он же был единственным, кого не удалось казнить за злодеяния, потому что он стал чем-то большим, чем обычный иераклионец.

Из кабинета директрисы я выходила заторможенная и уставшая. От избытка информации голова казалась квадратной. Рестари прошлась по известным мне темам, дополнила знания. Радовало, что мне потребуется немного времени, чтобы догнать продвинутую группу. Всего несколько дней.

Ракушку Стена у платформы я не нашла. Он задерживался. Потоптавшись у здания и полюбовавшись закатом, решила прогуляться до магазина Лилы. Брюнетка сможет передать Стену, что я с ней.

Пока шла по платформам и мостикам, разглядывала прохожих. Сопоставляла увиденное со словами Рестари. В основном в городе жили иераклионцы. Людей было немного, русалок — еще меньше. Свободных, то есть без меток, не видела вообще. Хотя они были, но очень мало.

Страх и презрение — так охарактеризовала отношение других народов к иераклионцам Рестари. Люди их боялись. Энерийцы презирали, считая зверями. Жемчужины принимали те, у кого имелись какие-то сложности в жизни. Но даже они в случае разрыва связи не оставались с иераклионцами.

Поняв, что настроение скатывается вниз, я решила найти что-нибудь хорошее в этой ситуации. Иераклионцы — заботливые, участливые. Сильные воины, бесстрашно защищающие не только свои города, между прочим. У них нет души, но они человечнее многих, обладающих этой эфемерной субстанцией.

А некоторые иераклионцы особо хороши. Даже в своем упрямстве.

У здания, где находился магазин Лилы, я заметила знакомую ракушку, запряженную скатом. Поднималась вверх по лестнице нарочито медленно. Пусть голубки поворкуют!

Я шла, еле переставляя ноги, но часть «воркования» все равно услышала.

— Стен… стой… — судорожный вздох, почти всхлип, — если мы сейчас… то… нам надо немного потерпеть…

— Я и так долго терпел!

— Ты же видишь, что происходит… если мы… то… о-о-о… Может, попробуем по-другому? — хрипло прошептала Лила.

Воображение сразу нарисовало несколько способов этого самого другого… Гм. Не ожидала подобного от Лилы!

— Метка все равно реагирует… ты же видела… — Шорох отодвигаемого кресла и шаги. Громкий вздох. — Не могла она сводить тебя по магазинам немного позже?

Интересно…

Я быстро преодолела оставшиеся ступеньки и вошла в магазин.

А ничего они тут «поговорили».

Лила, растрепанная, в смятом платье, сидела на витрине. Было бы тут земное стекло, точно треснуло бы под ее весом. Но растительная пленка выдержала. Рубашка Стена валялась на полу. Сам избранник стоял у окна. Парочка смотрела на меня как на привидение.

— Ну что, братцы-кролики, почему это вам нельзя? А? — Я села в свободное кресло и, насмешливо вздернув бровь, уставилась на иераклионца подчеркнуто заинтересованным взглядом. Оценивающе прошлась по его груди, спустилась на плоский живот. Сколько там кубиков?