Полюбить не значит проиграть - Кристина Заречная

буквально друг друга чуть не съели. Она ежевика, а я человек, который не может жить без ежевики, и мы не можем существовать друг без друга. Круговорот.

— Ты знаешь твои губы очень сладкие. Не могу понять только что это за вкус? — говорю это и одновременно облизываю свои губы, на которых остался вкус этой помады.

— Вкус…ежевики.

— АААА, как я не догадался, я же ежевика.

Капец. Я же ассоциируюсь у неё с ежевикой. Ничего себе. Я в шоке. Она всё купила ежевичное. И шампунь, и помаду. Осталось только купить ежевичные духи.

— Ладно, Даниэль тебе пора. Встретимся завтра, я к тебе приеду, ок?

— Окей, буду ждать тебя, моя сладкая ежевичка. Целую тебя.

— Голубоглазик. Пока, сладких сновидений тебе, хочу, чтобы тебе приснилась я.

Посылает мне воздушный поцелуй. Ну до чего же милая девчонка. Неужели

я настолько влюбился. Любовь-это прекрасное чувство. Ехал я домой со спокойной душой. И с бабочками в животе. Мне кажется их там тысяча.

Суббота. Люблю субботу. Просто за то, что никуда не нужно спешить. Можно спокойно полежать в кровати столько, сколько хочется, а не вставать по будильнику и сразу вставать с кровати и бегом в душ.

Сегодня обещала ещё Адель прийти. Куда пойдём и чем позаниматься? Нужно решить. Приглашу ка я её в клуб потанцевать. Буду надеятся, что её понравится.

О, кто-то пришёл. Смотрю в глазок и это моя ежевичка, моя малышка. Аделина.

— Проходи, — приглашаю её во внутрь.

На ней чёрные очки.

— Пожалуйста сними очки, я прошу тебя, — смотрю на неё стреляющим взглядом.

— Ну они дополняют мой образ, а если я их сниму, то будет некрасиво, — начала она говорить мне.

Ну раз она не хочет снимать, то сниму я.

Снимаю и вижу синяк. Опять. Теперь точно могу сказать, что это её мама. Но как так можно, она ведь мать. Она самое дорогое, что есть в жизни каждого человека. И с каждым ударом, который она наносит Адель, отталкивает от себя всё дальше и дальше. И Аделина вовсе перестанет с ней общаться и может дойти до того, что она перестанет называть её мамой, а это самое страшное для матери. Жаль, они этого не осознают. А когда осознают, будет очень поздно.

— Ничего не говори, Адель. Пошли я намажу тебе мазь, уже к вечеру этот синяк пропадёт.

— Пошли, — просто и легко согласилась она.

Я знаю, что она снова придумает какую-нибудь отмазку, что это сделала не её мама, что где-то ударилась или поцарапалась. А я снова должен буду сделать лицо, будто поверил в её слова. Не хочу мучать ни её, ни себя. Так будет лучше. Ну я просто не понимаю и, возможно, никогда не пойму, как можно так обращаться с родным ребёнком. Если бы моя мама подняла руки на Оливию, то она бы точно не простила маму. А Аделина не то что общается со своей мамой, так ещё и обнимает её, пускает к себе домой переночевать. Она очень сильный душой человек. Добрый и светлый человек. Таких, как она один на миллиард.

Мы пошли в гостиную. Адель ни слова не произнесла больше. Намазав ей мазь я спросил её:

— Тебе не больно?

— Нет, — сказала она с нотками лжи, я заметил это.

Она врёт. Ну я ещё тот дурак, конечно это больно, когда трогают твою рану, я же просто не знаю, как ей больно. Ещё и спрашиваю у неё. Даниэль, ты тупой, как будто она скажет тебе больно. Если бы я только знал. Я бы разделил эту боль с ней.

Я подул место, где был синяк. Видимо боль уменьшилась и Адель расслабилась в лице.

— Спасибо большое тебе за то, что ты есть на этом свете, — полезла с обнимашками Аделина. По мере приближения ко мне, я понял, что она дрожит.

— Адель, что с тобой? Ты вся дрожишь, — с обеспокоенным голосом спросил у неё.

— Замёрзла, — после минуты молчания сказала

она.

— Вроде отопление включили, но тебе холодно. Может ты не от холода дрожишь? — задал такой вопрос я. И она сразу же отстранилась. И посмотрела на меня удивлёнными глазами прямо в мои глаза.

— А от чего ты думаешь? Думаешь я боюсь тебя? Не будь о себе слишком высоко мнения, — она разозлилась, ей не понравился вопрос.

Я просто промолчал, в такие моменты лучше молчать. Дать партнёру высказаться. Вдруг у него накопилось уже и сейчас тот самый момент, когда ему нужно выпустить свои эмоции. Когда человек в гневе или кричит, лучше не нужно ничего ему говорить. Ведь когда комета летит, ты же не можешь её остановить лишь одним своим вмешательством, она всё равно полетит дальше и приземлится на то же место, какое изначально и было, а ты просто навредишь ей этим. Лучше не надо.

И тут я вижу из кричащего человека моя Адель превратилась в плачущего человека. Её слезы лились из её прекрасно-зелёных глаз. Ах, сколько же они плакали. Тут она медленно, но верно, скорчив колени, села на пол. От безысходности.

— Не трогай меня, пожалуйста, дай мне побыть одной, прошу тебя.

Она оттолкнула меня, когда я приземлился к ней. Хорошо, раз хочет побыть одна, то я не имею права отказывать ей в этом.

— Я сейчас приду, — говорил пока одевал обувь. Но в ответ никакого ответа не получил.

Решил сходить за букетом цветов. Порадовать Адель. Некоторые говорят, что цветы — это пустая трата денег и когда они завянут, их всё равно выкинут, но, когда ты действительно любишь девушку, а не делаешь вид, что любишь её, то ты сделаешь всё, чтобы увидеть хоть на секунду её улыбку. Как она потом каждый день меняет воду в вазе, обрезает кончики. Ведь не ради ли этого мы (мужчины) живём на свете, чтобы радовать своих любимых нам женщин.

— Здравствуйте, девушка, мне пожалуйста букет, который уберёт любую грусть, у вас есть такой? Девушка аж удивилась от моего запроса.

— Какой необычный выбор. Сейчас я постараюсь что-то выбрать.

Она посмотрела на все цветы, которые у неё есть. Наверное, думат

— Я сделаю смесь. Вы не против? — девушка спрашивает меня.

— Нет, я не против. Я же сказал на ваше усмотрение.

— Хорошо.

Подошла к гортензиям, потом к орхидеям, а затем к хризантемам и добавила зелёный декор. То, что нужно. Он идеальный, как и Аделина. Она будет счастлива.

— Надеюсь, ваша девушка больше не будет грустить.

— Большое спасибо. Я тоже думаю, что с таким букетом сложно будет грустить.

Шёл домой