Беременная вдова - Мартин Эмис

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 110
Перейти на страницу:

— Мисс Шотландия — нет, мисс Глазго. Тысяча девятьсот тридцатый, — сказала Лили.

— Господи, и где она их только находит?

Последний купальник Глории (запишем для верности) был серым и щеголял светло-оранжевой юбочкой из клиньев в форме лепестков; верхняя половина была сделана из шерсти, нижняя половина — из пластмассы.

— Это и не пластмасса даже, — заметила Лили.

— Нет, это и не пластмасса даже, — поддержала Шехерезада. — Это линолеум.

Кит прочел еще пятнадцать страниц («Грозовой перевал»). Когда он снова поднял глаза, вместо Глории в душевой кабинке стояла Лили, Адриано по-прежнему был на трамплине, что же до Шехерезады, она втирала в груди две пригоршни оливкового масла… Ну да, втирала. Это утверждение обладало одним скромным достоинством — оно было верно.

— Да, Шехерезада. — Он вздохнул. Да, он был, очевидно, существом высоконравственным. Все-таки он был существом высоконравственным. — Кажется, я на днях ввел тебя в заблуждение, — начал он. — Адриано во время войны был на нашей стороне. Я только что просидел час в библиотеке. Видишь ли, фашизм был дискредитирован, и Муссолини свергли летом сорок третьего. Тогда немцы…

Но не забывай, Шехерезада (все хотелось подчеркнуть ему), в числе Лилиных военных целей такого не было; в числе военных целей держав оси, Шехерезада, не было такого, чтобы в один прекрасный день ты опробовала свои сиськи на Адриано. Он прибавил в заключение:

— Страна ужасно пострадала. Сорок пятый был годом траура.

— История приводит меня в ужас… — сказала она. — Нашим родителям пришлось через все это пройти. Нам повезло. Единственное, о чем нам следует беспокоиться, — это конец света. Все может просто… прекратиться.

Он напомнил себе, что Шехерезада действительно что-то делала по поводу конца света: марши, демонстрации. В то время как все его протесты были подсознательными. Все может прекратиться. Сейчас, например, он взглянул туда, на грот, замалеванный плотью и молодостью, и на миг грот сделался гротескным. Гротеск, от ит. «grottesca» — «картина, похожая на что-н., найденное в гроте»; грот, от гр. «kruptē» (см. CRYPT).

— И что прикажете об этом думать? — спросил он. — В смысле, о том, что все может прекратиться.

— Мама говорит, потому-то молодежь все время только и знает, что заниматься этим делом. Ну, там, carpe diem[53]. Срывай бутоны роз.

Впервые за много дней ему видны были ее жадные зубы; но тут Адриано, суровый, вернулся и стал подле нее, и улыбка выдохлась, обернувшись кротостью.

…Кит извинился и пошел наверх, в ее комнату, чтобы с ней попрощаться. Шехерезада должна была выехать на следующий день. И ванная — неужели это было в последний раз, пару дней назад, когда она появилась в коротком шелковом халатике (слабо завязанном на талии), и вид у нее был обалдевший, и она на все натыкалась, и как будто не замечала его, и источала густое сонное тепло женственности? Вероятно. Не будет больше ни встреч, ни выставок беспорядка в помещении, стоящем на пути. Там она никогда не была столь обнаженной, сколь у бассейна, но казалась таковой куда более, ибо видели ее лишь его глаза…

Он вошел в Шехерезадину тюдорбетскую спальню с освинцованными окнами и щелястыми черными балками. Как и прежде, она красноречиво свидетельствовала о спешке, рассеянности, о более важных планах. Искушение распустить нюни над ее брошенной одеждой, проскользнуть на миг в ее неубранную постель, посидеть у туалетного столика и посягнуть на ее отражения в трельяже — это искушение было, но нет. На постели лежало полотенце, еще сырое и с отпечатавшимися складками, образовывавшее полукруг с неглубокой каемкой — тут она, должно быть, сидела и вытиралась какой-нибудь час назад. Его он оставил и взамен едва не задушил себя в одной из ее подушек.

Уходя, он справился с ее ярко-синим паспортом — выданным совсем недавно, в октябре 1969-го. И фото. Некоторое время ему казалось, будто он уставился на страницу провинциальной газеты. Лицо девушки, которая отличилась в игре на клавесине, или накрутила пять тысяч миль, работая в «Обедах на колесах», или спасла кошку, залезшую на огромный дуб позади ратуши.

* * *

— Руаа, — сказал Уиттэкер, — что называется, не «знакомится». Она даже со мной не «познакомилась». За исключением тех случаев, когда ее за чем-то сюда посылают, она прикована к кухне. Куда мне ходить больше не разрешается, только если он тоже идет.

Уиттэкер занялся своим стаканом — черные пили «Тио Пепе». Белые (которые одновременно курили) пригубливали от экспериментального стакана скотча.

— Невероятно, — сказал Кит, искренне так считавший. — Невероятно. Даже крошка Дилькаш «знакомилась» вовсю. У нее была работа. Временная. Что же касается Ашраф… О'кей, — продолжал он (он пытался культивировать или поощрять в себе определенную дерзость в отношении к женщинам). — О'кей. У меня для тебя есть одна правдивая история. Передай Амину.

— Амину от этого будет какая-то польза?

— Ага, это поможет ему по-новому взглянуть на… на его сестру. — Кит отыграл фигуру. — Так вот. Пару лет назад мы все тусовались в Испании. Дело было летом, мы устроили пикник, выпили кучу вина и пошли плавать в горном озере. — Кит, Кенрик, Арн, Юэн. Да, и еще Вайолет, ей тогда только исполнилось четырнадцать. — Значит, выходит Ашраф из воды в своем белом открытом купальнике. А мы все кричим: «Давай, лапуля, покажись! Давай, поросеночек ты наш». А она…

— Поросеночек? — переспросил Уиттэкер.

Кит объяснил ему, что это обычное фамильярное обращение.

— Что тут смешного?

— Просто подумал. «Поросеночек». Не самый подходящий способ убедить мусульманку. В смысле, у них к поросятам другое отношение. Они…

— Ты будешь слушать или нет? Не обижайся, я знаю, что ты голубой и все такое, но все же: тут Ашраф — крупная, между прочим, девушка — выходит полуголая из горного озера, а ты про каких-то поросят.

Уиттэкер развел руками и попросил Кита продолжать.

— Ну вот, мы, значит: «Давай, солнышко, не стесняйся». А она как потянется руками за спину и… — Последовало пожатие плечами, за ним — молчание. — И тут эти два вулкана, на хрен, как уставятся прямо на тебя. Причем это когда было. Задолго до того, как они все повадились. — Шестьдесят седьмой год, Испания, Франко, Гражданская полиция, стерегущая пляж (и запрет на бикини) со своими полувзведенными автоматами. — О'кей. Ну и где, спрашивается, сказано, что мусульманской крошке разрешается так делать?

Уиттэкер ответил в городской манере:

— А, да существует, наверное, где-то какая-то догма. Ну, там, если неверные соберутся при твоем омовении и начнут криками призывать поросенка, потянись руками за спину и… Так какой же моральный урок должен вынести отсюда Амин?

— Ну, это заставит его расслабиться насчет Капли. Извини. Руаа. Господи. Что-то я немножко того… Во мне воспитывали уважение ко всем культурам. И Руаа я уважаю. Но религия — религия всегда была мне врагом. Она учит девушек занудствовать насчет секса.

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 110
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?