Ведьма в свободном полете - Дарья Гусина

Серениус поманил меня в комнату. Я влетела и с чувством расцеловала бабулю. Отодвинулась и посмотрела на нее с тревогой:

— Ты выглядишь больной.

— Я очень устала, детка, — бабушка махнула рукой и снова притянула меня в свои объятья. — Постоянные допросы, которые они называли «беседами». Беседы, как же! От долгого сидения на холодном железном стуле у меня выкручивало ноги. Я не так молода, чтобы пользоваться неудобной мебелью.

— Тебе срочно нужно к мистресс Аровской! У нее есть чудесные мази!

— Ты права, Адочка. Больше всего мне сейчас хочется прилечь и избавиться от боли.

— Спасибо вам, магистр, — тихо проговорила я, обращаясь к ректору. — За бабушку… и за все. Я вас случайно подслушала. Нас действительно могут найти?

— Боюсь, что да, — Серениус развел руками. — Однако время у нас еще есть.

— Сколько?

— Думаю, неделя или две. Профессор Уиллард рассказал мне о ваших открытиях, однако мне хотелось бы выслушать эту историю от тебя, Ада. С вашим демоном-асуром я уже познакомился. Мы даже провернули с ним одно очень полезное дельце, правда, чуть не попались, кхе-кхе…

— Они вывели из Топи Его Величество Филиппа, — бабушка наконец позволила себе довольно улыбнуться. — А потом явились за мной. Этот старый дурак и молодой демон Сальди.

— Илья, наверное, на седьмом небе от счастья! — воскликнула я.

— Это точно, — магистр благодушно фыркнул в бороду. — Зато кое-кто другой в шоке.

Взгляд бабули стал несчастным:

— Саша сам виноват, — сказала она с горечью. — Сейчас он или продолжит подчиняться этой безумной интриганке, или прислушается к голосу разума. Посмотрим, что он выберет. Надеюсь, кровь Громовых подскажет ему правильное решение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Калмаши отправили в госпиталь на Морозной горе, — добавил Серениус, — там у него будет много работы. Государь собирается прибегнуть к праву королевского вето. Боюсь, это может привести к открытому противостоянию монарха и Парламента, но иного выхода нет.

Я невольно поежилась. Война?

— Один молодой человек жаждет тебя увидеть, Ада, — виноватым тоном продолжил магистр. — Однако ему придется подождать. Отведем  Надежду Александровну к целителям, и ты изложишь мне все новости, мне нужен твой… непредвзятый взгляд. Я знал, что ты поймешь, куда отправиться в случае необходимости. Рад, что ты нашла общий язык с Домом и его обитателями.

— Нашла, — кивнула я. — Спасибо, ректор. Да, мне есть, о чем вам рассказать.

… Почти под конец моего рассказа (когда я изложила, все, что знала, о спасении мамы), бабуля сослалась на невыносимую боль в ногах и, прихрамывая, вышла из комнаты. Малыш «сказал», что отведет ее наверх. Мы с магистром Серениусом посмотрели ей вслед и понимающе переглянулись.

— Ты простила бабушку, Ада? — мягко спросил ректор.

— Да, магистр.

Я подтвердила слова кивком. Такой уж я отходчивый человек – легко забываю обиды. Надежда Громова была против брака мамы и отца, и это по ее указке отец так легко от нас отказался. Слишком легко. Когда люди действительно любят, они не слушают запреты.

Но это было давно. И я не сержусь на шпильки и сарказм Надежды Громовой. В отличие от леди О’Мэйли она никогда не пыталась причинить мне вред чем-то иным, кроме слов. Быть может, нас с бабушкой и свел общий враг – Галада, однако в трудную минуту мне помогла именно бабуля.

— Разумный поступок, Ада. Надя любит тебя… так, как умеет.

— Ради меня она пошла против Галады и моего отца.

— Я хорошо знал прежнюю Надежду Александровну, — продолжил Серениус. — Сейчас она совершенно другой человек, и ей стыдно за прошлые ошибки. Отдавая тебя в руки Громовых, я тем не менее был уверен, что при всех своих недостатках и предубеждениях, Надя – человек чести. Однако я и предположить не мог, насколько изменятся ее убеждения из-за глупых поступков твоего отца.  

— Вы с бабушкой старые знакомые?

— Да, Ада. Я к ней сватался. Просил ее руки, когда мне было двадцать четыре. Это было очень давно.

— Вы? — я раскрыла рот от изумления.

— В то время, когда я был ветреным, свободолюбивым юношей, на Надежде уже лежал груз ответственности за репутацию рода, чистоту крови, — ректор невесело усмехнулся, — и прочие глупости, которые люди выдумали в попытках хоть как-то упорядочить жизнь. Мы с Надей учились в Академии Баланса, когда она еще была Академией Высшей магии для темных. Я уже тогда мечтал разрушить навязанные нам ограничения – создать учебное заведение, в котором на равных обучались бы светлые и темные визарды. Мои идеи не встретили у семьи Надежды понимания, мне отказали, и Надя как послушная дочь вышла замуж за твоего дедушку.   

— Выходить замуж по требованию семьи – дикость, — пробурчала я. — Все эти браки по договоренности, помолвки с детства. Все ради старой крови. У вас мужчины даже фамилию жены берут.

— Да, когда кровь жены старее и сильнее магически, — кивнул Серениус. — Считается, что имя тоже несет магию, звуковую, и она отзывается в детях.

— В доме отца я все время повторяла, что не Громова, а Бартеньева. Получается, я…

— … невольно заявляла о магическом превосходстве по материнской линии, — подтвердил ректор. — Судя по гримуару твоей мамы и ее записям, так оно и есть.

— Я могу забрать ее книгу себе и продолжать в ней записи?

— Конечно. Трудные времена минуют, мы вернемся в стены Академии, и мамин гримуар очень тебе пригодится. Ты ничего не слышала о своей тете?

— О Рите? Нет, ничего. Зато я теперь понимаю, откуда растут ноги у всей ее ненависти к маме. Уж Рита-то наверняка знала, что мама – приемыш. По сути, они были совершенно чужими людьми. И в плане маминой одаренности она явно что-то подозревала. Магистр, почему маму перенесло в прошлое? — не выдержала я. — Ведь она тоже была инфинумом, знала различные заклинания и могла оперировать сразу двумя видами магии.

— У меня есть одна версия, — с некоторым сомнением проговорил Серениус. — Я, конечно, могу ошибаться, однако осмелюсь предположить, что роковую роль там сыграл пожар. Огонь – особая субстанция. Светлую магию он усиливает, темную ослабляет. Кроме того, ты упоминала, что вы жили возле древнего капища.  Не удивлюсь, если это был жертвенник истинных ведьм, по преданию, они как раз практиковали смешение потоков, как инфинумы. Возможно, пытаясь вырваться из огня, твоя мама задействовала какие-то сложные композиции, и они были искажены внешней магией. Искажение было настолько сильным, что возник временной проход. Увы, Ада, об управлении временем мечтают не только несведы, но и маги – но только мечтают. Существует целая магическая наука – темпороведение. Кстати о времени. Юджин Сальди уже стер своими сапогами ковровую дорожку перед дверью. И как бы мне не хотелось верить в невозможное, его интересует не беседа с ректором Академии, а некая молодая особа девятнадцати лет. Мы еще поговорим, Ада. А сейчас иди, мне нужно подумать.