Желание герцога - Дженна Питерсен

Саймон больше ничего не спрашивал. Вместо этого, пока Лиллиан расстегивала его рубашку, он задрал ее юбки и, удерживая их в одной руке, второй рукой коснулся ее бедра.

Когда рука скользнула выше, отыскивая влажную плоть, Лиллиан закрыла глаза, и с губ сорвался хриплый вздох. Она еще не остыла от проведенной ночи, но это только помогало ей еще острее чувствовать его нежные прикосновения. Ее тело отреагировало почти мгновенно, готовясь принять его плоть.

Прежде чем снять с него рубашку, Лиллиан раздвинула ноги, словно приглашала его к себе. Она с улыбкой смотрела на его крепкую грудь. Боже, как он прекрасен, само совершенство!

Она прижалась губами к его плечу, пробуя его на вкус, дразня его кончиком языка. Когда ее поцелуи опустились ниже, настал черед Саймона стонать от удовольствия.

— Осторожно, — прошептал он, его голос прозвучал хрипло и соблазнительно. — Не играй с огнем.

— Мне нравится огонь.

После этих слов губы Лиллиан обхватили его сосок.

— Достаточно, — прорычал Саймон, и Лиллиан вдруг почувствовала, что ее ноги оторвались от земли.

Саймон целовал ее, прижимая своим телом к стене, и Лиллиан чувствовала его выступающую плоть. Потом она вдруг ощутила, что он высвободил ее, хотя не видела, чтобы он расстегивал брюки. Его тело выгнулось, и плоть проникла в ее разгоряченное лоно.

Лиллиан затаила дыхание, ожидая большего, а именно абсолютного удовольствия и полного проникновения. Когда Саймон начал осторожно двигаться, она задохнулась от ощущения радости.

Они застонали одновременно, и Лиллиан еще теснее прижалась к нему, когда его ритмичные движения очень быстро привели к пику наслаждения. Она откинула голову назад, задыхаясь от удовольствия, которое охватило все ее тело. Она потеряла контроль, простонав его имя, и ее тело содрогнулось от сладостных ощущений.

Саймон не отставал. Его движения стали быстрее и ритмичнее. В какой-то момент его тело напряглось, приближаясь к точке наслаждения, он застонал, и Лиллиан впервые почувствовала, как изливается в нее его живительная влага. Она покрепче обхватила ногами его дрожащее тело и растворилась в ощущении их единения, их дыхания в унисон.

Это были превосходные мгновения.

Но они вскоре были нарушены. Дверь в кабинет Саймона распахнулась, и вошли три самые бесцеремонные из приглашенных гостей леди, любящие посплетничать. Следом за ними появился дворецкий Саймона.

Что началось настоящее светопреставление, — это не сказать ничего. И все же Саймон чувствовал себя удивительно спокойно, когда три вошедшие дамы начали пронзительно кричать, дворецкий стал просить их уйти, Лиллиан отскочила в сторону, отворачиваясь и пытаясь пригладить юбки.

Все это должно было быть воспринято Саймоном как настоящая катастрофа, и он ждал, когда это понимание настигнет его и поселит в нем панику. Но ничего подобного так и не случилось. Вместо этого он спокойно натянул брюки, застегнул их и повернулся к нарушившим их уединение дамам.

— Разве никто никогда не слышал, что, прежде чем войти, нужно стучать? — спросил он, обращаясь к своему дворецкому Вейлу.

Потом наклонился, поднял с пола рубашку и спокойно надел ее.

— Простите, ваша светлость. Леди были очень настойчивы в своем желании увидеть вас, — ответил дворецкий, взяв себя в руки, когда понял, что Лиллиан привела себя в порядок, хотя так и не повернулась к ним лицом.

Она продолжала смотреть в окно, словно надеялась, что если будет долго так стоять, то все о ней забудут.

Ее унижение было единственным, что беспокоило Саймона в этот момент. Он по-прежнему удивлялся самому себе.

— Я понял, Вейл. Ты можешь идти.

Он перевел взгляд на дам, в которых узнал маркизу Пиддлфорд, графиню Ковингтон и виконтессу Роджерс. Все трое слыли известными сплетницами и пришли сюда с очевидным намерением женить его на чьей-нибудь дочери.

— Леди, вы прервали меня с моей невестой на самом интимном месте.

Услышав эти слова, Лиллиан круто повернулась к Саймону. Она смотрела на него широко раскрытыми и испуганными глазами, открыв рот, но не могла произнести ни одного членораздельного звука. Саймон посмотрел на нее и опять перевел взгляд на незваных гостей.

Удивительно, но у всех троих был такой же вид, что и у Лиллиан. Потрясенные, шокированные… онемевшие. Глядя на них, Саймон испытывал истинное удовольствие.

Правда, длилось оно недолго, потому что первой в себя пришла маркиза Пиддлфорд.

— Вы женитесь на этой маленькой мышке? — удивилась она, качая головой.

— Женюсь, миледи, — подтвердил Саймон. — Я полагаю, вы хотите поздравить меня с этим счастливым событием.

Они долго смотрели друг на друга.

— Мои поздравления, ваша светлость, — сквозь зубы процедила наконец маркиза. — И вам, мисс Мейхью.

Графиня Ковингтон последовала примеру подруги, но виконтесса Роджерс была вне себя.

— Зачем вы вынудили нас впустую потратить время, пригласив сюда? Мы могли бы принять приглашение на многочисленные приемы в другие дома. Вместо этого вы, ваша светлость, играли с нашими дочерьми! — фыркнула она, не обращая внимания на подруг, которые взмахами рук и тихими мольбами предпринимали вялые попытки успокоить ее.

— Я пригласил сюда большое количество гостей, чтобы выбрать себе невесту. Все они оказались очаровательными, но меня заинтересовала мисс Мейхью. В моих действиях не было ни обмана, ни намерения поиграть с теми, кого я пригласил, миледи. Я никогда не встречал мисс Мейхью до ее приезда сюда, если в этом смысл вашего беспокойства.

— Я хочу сказать, что вы выбрали даму намного ниже вас по положению, и почему? — Лицо виконтессы стало красным. — Потому что она захотела раздвинуть ноги для вас?

Саймон мгновенно оказался рядом с ней.

— Осторожно, леди Роджерс. Вы клевещете на мою будущую жену. Сомневаюсь, что вы захотите отгородиться от нее или от меня в будущем.

Леди Роджерс поджала губы, и в комнате надолго повисло молчание. Потом она развернулась и вышла из кабинета, две ее подруги последовали за ней.

Сделав глубокий вдох, Саймон посмотрел на Лиллиан. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых плескалась тревога, поднятые к груди руки мелко дрожали. Она по-прежнему не произнесла ни слова.

— Через двадцать минут эта новость обязательно станет известна всем гостям, — задумчиво сказал Саймон и пристально посмотрел на Лиллиан. Его тревожило выражение ее лица. — Какого черта эти склочницы встали в такую рань?

Лиллиан ничего не ответила, только шагнула вперед.

— Почему? Почему ты сделал это? — бледными и дрожащими губами произнесла она.

— Защитил тебя? Потому что никто не будет говорить о тебе такие слова. Никогда. Я не позволю.