"Мы не дрогнем в бою". Отстоять Москву! - Валерий Киселев

– Так оно и есть, – ответил Шапошников. – Это мы опять от соседа справа оторвались, а перед ним у немцев оборона была.

– У тебя все готово?

– Орудия расставил, люди ждут приказа.

– Тогда начинаем. Учти, что гуляют они в основном в школе, в центре села.

Майор Гогичайшвили дал красную ракету, и с трех сторон на село поднялись редкие цепочки его бойцов. От артиллерийских выстрелов, ударивших по старой бревенчатой школе, немцы, и без того то и дело что-то пьяно выкрикивавшие, заорали еще громче. Гармоники сразу смолкли, а в винтовочный треск и пулеметные очереди вплелись несколько автоматов. Артиллеристы батареи лейтенанта Беззубенко из немецких же орудий били прямой наводкой по окнам, из которых раздавались редкие ответные выстрелы. Минут через пятнадцать немцы отстреливались только из школы.

Капитан Шапошников, быстро обойдя своих людей, блокировавших немцев в школе, и найдя майора Гогичайшвили, стрелявшего по окнам из ручного пулемета, лег на снег рядом с ним.

– Обложили надежно, товарищ майор. Плохо, что эти две избы мешают, а то разнесли бы их из орудий. Да и орудия, как нарочно, застряли в сугробе, никак не вытащат.

– Надо попробовать без орудийной стрельбы. Спасти школу! – сказал Гогичайшвили. – Опять полезли! – Он открыл огонь по группе немцев, выпрыгнувших из окон. Тела их, еле видимые в ночи, распластались на темно-сером снегу.

Несмотря на внезапность и первый успех, расправиться с блокированными немцами оказалось не так-то просто. Хмель с них сошел быстро, и сопротивление становилось все более организованным. Несколько раз гитлеровцы пытались контратаковать, но пулеметчики метким огнем заставляли их возвращаться в здание.

Только часа через два на прямую наводку к школе удалось выкатить два орудия.

– Товарищ майор, у нас все готово! – подошел к Гогичайшвили политрук батареи Иванов.

– Отставить! В здании женщины и дети! – резко сказал он. – Слышите – плачут. Надо что-то придумать…

– А давайте сделаем вид, что поджигаем. Тогда, может быть, и сдадутся, – предложил Иванов.

Несколько бойцов с охапками соломы подползли к торцу школы и зажгли ее, но так, чтобы само здание не загорелось.

– Эй, кто там! Женщины! – закричал Иванов. – Скажите немцам, что сейчас всех вас сожжем, если они не сдадутся!

В школе начался истошный бабий вой.

– Да как же им, иродам, сказать!

– Ну, растолкуйте как-нибудь!

Уговоры женщин на немцев подействовали. Да они и сами, видимо, убедились. что отсюда им не вырваться. Через несколько минут в окно вылез немец с белой тряпкой и закричал:

– Эй, рюс! Плэн! Плэн! Нихьт эршиссен!

– Выходи без оружия!

Человек двадцать немцев тенями вышли из дверей и с поднятыми руками встали у стены. За ними вышли несколько женщин с плачущими от страха детьми.

Шапошников посмотрел на часы: «Часов пять провозились! Скоро восемь…»

Пленных обыскали, построили в колонну по два.

– Иванов, где Беззубенко? – Шапошников окликнул политрука батареи, стоявшего в группе бойцов, смотревших на пленных.

– Пошел остальные орудия вытаскивать.

– Эти два орудия поставьте на восточную окраину деревни, и смотреть в оба, не спать, – приказал Шапошников.

Предупреждение Шапошникова оказалось своевременным. Не успели повара накормить людей, как прибежал наблюдатель и доложил, что к деревне с востока идет колонна немцев.

– Приготовиться к бою! – дал команду майор Гогичайшвили. – Пулеметы – за мной!

Шапошников посмотрел на колонну в бинокль: не меньше роты, тянут орудие. Несколько саней.

Обойдя занявших оборону по окраине деревни своих людей, Шапошников заметил, что командир полка опять лежит за пулеметом. Сам он залег с сержантом Петровым.

– Сколько у тебя на сегодня, Михаил? – спросил его Шапошников. Петрова, лучшего пулеметчика полка, он хорошо знал и уважал за хладнокровие и мастерство.

– Сегодня тринадцать, а всего – к ста подходит, – поправляя прицел, ответил Петров.

Майор Гогичайшвили дал длинную очередь по растянувшейся колонне, тут же быстро защелкали выстрелы из винтовок, заработал и пулемет Петрова.

Немцы, не ожидавшие, что деревня занята противником, и попавшие под прицельный пулеметный огонь, частью сразу побежали в ближний овраг у леса, частью залегли. Но через минуту-другую и эти, сориентировавшись в обстановке, бросив орудие и обоз, поползли к оврагу.

– Как бы их выкурить оттуда? – Гогичайшвили показал на овраг.

– Местность открытая, подождем. А если и уйдут оврагом, так перехватим в другом месте.

За последние дни это был не первый случай, когда полку приходилось вступать в бои с двигавшимися параллельно колоннами противника. Если замечали это, то по обстановке, или вступали в бой, или спешили до ближайшей деревни – занять выгодные позиции. Поэтому Шапошников и был уверен, что эту рассеянную роту немцев они еще встретят.

Лейтенант Тюкаев, ходивший с группой бойцов комендантского взвода на дорогу, где они обстреляли колонну противника, доложил Шапошникову:

– Пятнадцать убитых. Раненых они, видимо, все же с собой утащили. Орудие исправно, опять Беззубенко разбогател.

– Сколько всего получается за эти сутки?

– Считая с итогами ночного боя, то восемьдесят убитых, двадцать пленных. Наши потери – двое убитых, четверо раненых, – доложил Тюкаев.

– А ты хорошо посчитал? – удивился Шапошников. Потери немцев показались ему слишком большими по сравнению со своими.

– Все точно, ровно восемьдесят, никого не забыл, – с нарочитой обидой ответил Тюкаев.

– Иди, пиши донесение.

День был действительно на редкость удачным. Обычно во взятых деревнях находили всего по несколько трупов гитлеровцев, хотя повозиться приходилось порядком, а тут сразу сотню вывели из строя, да сколько должно быть раненых, и все это со своими минимальными потерями. «А мальчишки-то где? – вспомнил Шапошников. – Если бы не они, то и у нас не было бы такого успеха».

– Алексей Дмитриевич, – окликнул он комиссара полка Наумова, – а где те двое ребятишек, что нас на немцев навели?

– Эх, и я не подумал их отблагодарить, – расстроился Наумов. – Где теперь их искать… Я и в лицо их не запомнил.

– Я тоже в темноте не разглядел и даже имен не спросил, – с огорчением сказал Шапошников.

Отдыхать долго не пришлось, на горизонте опять показались дымы от горящих деревень. С наступлением сумерек колонна управления полка, спецподразделения и обозы пошли на запад, догонять свои роты, связи с которыми не было почти сутки.

На следующий день в одной из отбитых у противника деревень в штаб к Шапошникову приехал майор Кустов. Шапошников не видел его с начала наступления, штаб дивизии шел на переход сзади. Если уж Кустов приехал в полк, то по важному делу, понял Шапошников.