Поколение пепла - Алексей Доронин

Майор вернулся к себе и решил все-таки урвать у сна еще пару часов. Назавтра предстояло много работы. Майор… теперь еще и мэр. Два слова от одного латинского корня, обозначающие меру его ответственности. Но не подвел ли он тех, кто ему доверился?

За небольшой шлюзовой камерой, обеспечивавшей блоку собственный микроклимат, была обычная прихожая с большим шкафом для одежды, зеркалом, комодом. Здесь, как и во всей «квартире», мебель была из карельской березы. Когда-то здесь жил тот, кого судьба на время сделала хозяином этого подземелья и номинальным главой страны. Только когда у него возникли подозрения о заговоре, он перебрался поближе к командному пункту.

Демьянов толкнул дверь: не герму, не металлический люк, а обычную дверь из дуба. Без скрипа та распахнулась, и луч фонаря осветил интерьер обычной квартиры. Правда, хорошей московской квартиры, какой у него никогда не было.

На душе скребли кошки. Демьянов только сейчас заметил, что у него, оказывается, есть дурная привычка обкусывать ногти. Очевидно, он всегда держал ее под контролем, но стресс, объединившись с физической усталостью, пробил-таки брешь в плотине самодисциплины. Тут не надо быть семи пядей во лбу: это было заметно и по его осанке, и по походке, и даже по щетине – раньше он никогда не пренебрегал бритьем.

Что же там с городом? Справляются ли? Не случилась ли беда?

Но стоило упасть на койку и зажмуриться, как почти сразу же пришла благословенная пустота и сладкая умиротворенность. Мысли отправились терроризировать кого-то другого. Скатертью дорожка. Теперь можно было и поспать.

* * *

Гигантский туннель уходил в недра циклопического сооружения. Если московское метро похоже на спрута, то подземелья Ямантау были похожи на растопырившего конечности паука. Эти линии пересекались под прямыми углами с другими выработками, образуя равные по размерам ячейки. В них, в этих шахматных клетках, и хранились сокровища Волшебной горы.

Это был день фантастических открытий.

Целый сектор раньше занимал подземный ангар, где кроме обширного вертолетного парка находились самолеты вертикального взлета Як-38, давно снятые с вооружения, но основательно модернизированные. Почему вертикального – это понятно. Прямо над ангаром находилась глубокая каверна, а раздвижные ворота позволили бы эскадрильи, прикрывавшей Ямантау, проводить не только разведку, но и внезапные рейды. Говорят, местные жители слышали гул реактивных самолетов там, где никаких аэродромов не было. Демьянов раньше приравнивал эту байку к американской городской легенде про «черные вертолеты». Но теперь и эта секретная авиабаза была уничтожена. Расстраиваться глупо – они не смогли бы ей воспользоваться, не по Сеньке шапка.

– Я не удивлюсь теперь, если рассказы про бункеры нацистов в Антарктиде тоже правда, – сказал Демьянов, поправляя очки. Глаза болели от перенапряжения.

– Не знаю, – ответил Войков. – Смотрите сами. Не думаю, что даже гитлеровской Германии было под силу такое.

– Мать твою ети… – только и выговорил майор, когда они прошли дальше.

– Если верить слухам, таких хранилищ в мире четыре, – со странной гордостью произнес Войков. – Но это самое крупное.

Им оставалось только охать и ахать. А потом на возгласы удивления уже не было сил. Это был торговый центр господа бога, подземный мегамаркет IKEA, раскинувшийся на площади в сотни тысяч кубических метров.

В следующем секторе был гараж с законсервированными автомашинами. Отечественными и импортными, но российского производства на порядок больше. УАЗы, «Уралы», КАМАЗы, бетономешалки, экскаваторы, бульдозеры, грейдеры, трактора всех моделей. Тут были и бронированные вездеходы-двухзвенники, точные копии того, который они потеряли в областном центре. Были тут и зерноуборочные комбайны, и даже немного легковушек, а также масса строительной техники всех видов. Увы, из этого богатства использовать можно было от силы десять процентов.

В следующем было промышленное оборудование. Все, чтобы с нуля оборудовать фабрики и заводы стотысячного индустриального города. Станки с программным управлением, электрооборудование, ручные инструменты. Здесь же была бытовая техника, оргтехника, оборудование для коммунального хозяйства.

– Что за «биологический материал»? – спросил Демьянов, споткнувшись на расплывчатой формулировке. – Надеюсь, не сибирская язва?

– Нет, – помотал головой Войков. – Но там вам нечего делать. Если, конечно, не хотите посмотреть на лабораторию из фильма ужасов. Это генный банк. Клетки, ткани, органы, сперма, зародыши – животных и людей. Когда был заглушен энергоблок, сразу нарушился температурный режим. Теперь это просто гниющее мясо. Там должен был быть и живой уголок, но селекционные породы не успели завезти.

– А значит, придется покупать у тех, кто сохранил, – сказал Демьянов. – У американцев?

– Тогда уж у австралийцев. Но семенного материала в подсекторе два, по крайней мере, большей части, это не коснулось. В этих пещерах подходящий климатический режим должен поддерживаться естественным образом. Даже если всхожесть сохранила только треть, вам этого хватит. А может, и вашим внукам.

– Сектор три. Подсектор двенадцать. «АПЛ». Это что такое?

Против своей воли он представил, как в подземном доке посреди континента спят, как огромные киты, грозные ракетоносцы.

– Автоматизированные поточные линии, – ответил Войков. И включил изображение на большой экран.

Запись была датирована 22-ым августа. Перед ними был ярко освещенный зал, где двумя рядами на небольших подставках стояли контейнеры метр на метр, с ручками для транспортировки.

Гнусавый голос за кадром произнес:

«Выборочная проверка сохранности. Ведется видеозапись. Ответственный – капитан Сидоров».

– Что это за ящики?

Один был открыт. Рядом лежала антистатическая ткань и куски пенопласта. На видео несколько мужчин в оранжевых жилетах – технический персонал бункера – возились с устройством, других слов было не слышно.

– Проверяют в действии, – объяснил Войков. – Эта штука изготавливает какие-то питательные пастилки вроде гематогена. На вид дрянь, но каждая содержит суточную норму калорий. Устроена она просто: приемник, пара кнопок, выходное отверстие. Обслуживание не требуется. Загружаются почти любые продукты растительного происхождения. Короче, почти самогонный аппарат. Процесс ферментации делает остальное. А вот этот… – на экране комиссия уже осматривала другой агрегат, – делает антибиотики пенициллиновой группы. Есть еще плавильный аппарат для переработки ржавого железа в готовые крепежные изделия и машина для производства писчей и оберточной бумаги из вторсырья. А еще станок, который тянет синтетические волокна и отливает пластмассу. Дальше стоит перегонное устройство для получения бензина методом крекинга. И то, и другое из сырой нефти. Про остальные приборы я не знаю, я же не ученый, я всего лишь ночной сторож, так сказать.

Но Демьянов и сам мог на глаз оценить их продуманность. Каждая штука весила не больше пятидесяти килограммов и на вид была очень проста в эксплуатации.