Заявление на увольнение - Марина Вуд

Гости оборачивают головы в нашу сторону и о чем-то перешептываются.

— На совещание! — рявкает он в ответ и проталкиваясь сквозь толпу гостей идет к лестнице.

— Сегодня же выходной, — ее голос начинает дрожать.

Я представляю себе, как это, наверное, унизительно выглядит со стороны.

Тимофей резко останавливается. Я впечатываюсь ему в спину и поскальзываюсь. Мужчина вовремя ориентируется и успевает меня словить за талию.

— У нас с Ариной Николаевной не нормированный рабочий день. Не иди за нами. Иди лучше к друзьям. Развлекись.

В этот момент я смотрю на Алису и мне становится ее искренне жалко. Честно. А еще я не понимаю, как так можно не уважать себя?

Тимирязев ускоряет шаг. Мне приходится мельтешить за мужчиной, иначе я снова упаду. Он ни на секунду меня не отпускает и держит мою руку настолько крепко, что на коже начинают появляться синяки. Я пытаюсь выкрутиться как уж. Но все мои попытки терпят поражение. Кричать не могу. Здесь очень много людей. Некоторые из них и без того обращают на нас внимание. Все, что я успеваю увидеть из-за его бегущей впереди фигуры это лестница, коридор, поворот, дверь. И лишь тогда, когда мы оказываемся, в комнате похожей на гостиничный номер, он отпускает меня. Закрывает дверь на ключ и прячет его в карман своих брюк.

— А теперь поговорим Арина, — переводя дыхание он снимает с себя пиджак и бросает его на кровать.

Нет! Нет, нет, нет. Ничего подобного в мои планы сегодня не входило.

Я делаю шаг назад, прижимаюсь спиной к стене и предупреждающе выставляю руку вперед.

— То, что ты собираешься сейчас сделать — уголовно наказуемо.

Тимофей

— Что… Не понял… — смотрю на Арину, прижавшуюся к стене, потом на дверь, потом снова на девушку.

И тут до меня доходят очевидные вещи.

Ах, вот оно что!

Я начинаю ржать как ненормальный.

Конечно, я могу ревновать эту женщину, хотеть ее, желать ее. Но насиловать — увольте! В чем тогда кайф? Завоевывать ее это одно дело, брать силой — другое.

— Я сказала что-то смешное? — осторожно спрашивает Арина, продолжая своей спиной подпирать все ту же стену.

Она смотрит сейчас на меня таким затравленным взглядом, что мне становится совершенно не по себе.

Доволен, Тимирязев?! Совсем зашугал бедную девочку.

— Нет, — я обхожу ее по приличному радиусу, от греха подальше и сажусь перед ней на кровать, — ты не сказала. Ты подумала об этом. … Серьёзно, Арин? Ты правда считаешь, что я могу тебя изнасиловать? В твоих глазах я настолько похотливая скотина? — меня правда обижают ее мысли.

По-моему, я даже повода не дал думать так о себе. Я всегда действовал только тогда, когда чувствовал ответ от нее.

— Я так не считаю. Я по твоим поступкам сужу, — в голосе прорезается смелость.

Ну конечно! Можно подумать я воспользовался тобой в минуту слабости, когда раздевал тебя у себя дома. Да в тот вечер несколько раз чуть не кончил себе в штаны. Мне так хотелось тебя нагнуть. Мне так хотелось жестко трахнуть тебя. Я сдерживался на честном слове. Сдыхал, но сдерживался. И теперь ты считаешь меня конченым маньяком? Нет детка. Это далеко не так. Я всегда ценил твои желания и ощущения. Я никогда не переходил черту, когда ты этого не хотела. Но сейчас твои предположения обижают меня. Я бы сказал, что они цепляют мое мужское Эго. Да. Конечно, я ревную. Ревную, потому что ты приперлась сюда с каким-то левым чуваком. Ревную, потому что я пришел сюда не с тобой. Ревную, потому что не могу тебя понять. Ты делаешь одно, а говоришь другое. Тебя вообще сложно просчитать. С Алисой, как минимум, все понятно. Она хочет вернуть отношения для собственно самооценки. Она не любит меня, и я это знаю. Ты же для меня какая-то загадка.

Но ты сейчас ответишь за свои предположения.

— Арина, Арина, Арина… — я медленно поднимаюсь и подхожу к ней, — голодная ты женщина, — понимаю, что издеваюсь, но мне доставляет удовольствие ее реакция.

Не довольная, но не напуганная. Она вспыхивает словно бенгальский огонь.

— В смысле? Это я-то голодная? — возмущенная она наконец-то отлипает от стены.

Да. Согласен. Это я сейчас как голодный зверь облизываю ее глазами и ничего не могу с этим поделать. Но я ведь не виноват в том, что она так охренительно красива в этом платье. Я смотрю на ее возмущенное лицо и еле сдерживаю себя от того, чтобы не поцеловать ее. Губы. Плечи. Декольте. Черт! Там же нет лифа! Я сейчас умом тронусь. Опускаю взгляд ниже — нога. Мне бы забросить ее плечи и показать ей небо в алмазах.

Млять! Я сейчас сдохну!

— Ну а кто же?! Я себе подобных мыслей даже не позволяю! — стараюсь говорить максимально убедительно.

Мне хочется задеть ее. Как можно глубже. Мне хочется от нее эмоций.

— Хорошо. Раз уж ты такой правильный — открой дверь и выпусти меня. Сейчас же! — Арина подходит ко мне и протягивает ладонь. Ключ! — требовательно так заявляет.

Нет детка со мной такие штуки не проходят. Командовать будешь кем-то другим.

Я достаю из кармана ключ, но вместо того, чтобы отдать его Арине, резко тяну ее за руку и прижимаю к себе. Чувствую, как каменеет мое тело.

— И что? Куда ты пойдешь? К чужому мужику? — шепчу ей на ухо в тот момент, когда мои руки неконтролируемые мозгом ползут вниз в желании изучить ее тело.

Черт! Какая же она, наверное, вкусная. Я глажу ее талию, опускаясь руками к бедрам — они идеальные. Как мне хочется задрать это платье. Арина не сопротивляется и поддается ласкам. Прижимаю ее сильнее, чтобы ощутить теплоту женского тела. Мое дыхание сбивается. Нежная. Мягкая. Податливая.

Сейчас точно чокнусь.

— Кто он тебе? — говорю и с трудом сдерживаю себя от того, чтобы не сорвать сейчас и не взять без разрешения, то, что мне не дают.

Она отвечает мне всем свои телом. Всем свои телом, но не словами.

— А кто тебе Алиса? — Арина, тяжело выдыхая обжигает дыханием мою шею.

Этот вопрос словно ушат холодной воды окатывает меня с головы до пят. Я не знаю, как правильно ей ответить и отвечаю, как сам понимаю.

— Знакомая, которую я сопровождаю, — придерживая рукой ее затылок оттягиваю голову назад и всматриваюсь в ее глаза.

— У меня ответ тот же, — говорит и с вызовом, а мне хочется заорать от глупости ситуации.

Я смотрю в ее глаза и хочу поцеловать. Именно сейчас. Очень хочу. Но настойчивая вибрация в ее клатче меня тормозит. Я понимаю, что люди просто так настойчиво не звонят.

— Ответь, — говорю, выпуская девушку из свои объятий и подхожу к окну

Она нервно достает телефон и отвечает: