До Библии. Общая предыстория греческой и еврейской культуры - Сайрус Герцль Гордон

мастерстве обращает на себя внимание Анат, богини сражений и охоты, которая позарилась на его оружие:

[Она возвысила голос] и крикнула:

«Слушай, [о, Акат, герой!]

Хочешь серебра — я дам тебе его.

[Золота — и я вознагражу] тебя им.

Только дай [мне твой] лук.

Позволь прародительнице народов взять твой лук!»

И Акат, герой отвечает:

«Я обещаю сухожилия из Ливана,

Я обещаю сухожилия буйволов,

Я обещаю рога диких козлов,

Тетиву из буйволиных жил,

Я обещаю тростник из грандиозного болота.

Отдай их Котар-и-Хасису,

Чтобы он мог сделать лук для тебя.

Именно лук для прародительницы народов»

И дева Анат ответила:

«Попроси жизнь, Ахат, герой —

Попроси жизнь — и я дам ее тебе,

Бессмертие — и я тебе дарую его.

Я заставлю тебя считать годы с Ваалом.

С сыновьями Илу ты будешь считать месяцы,

Ибо поскольку Ваал дает жизнь,

Снабжая (эликсиром) жизни,

Прислуживая и выпивая залпами.

Воспевая и восхваляя над собой одного господа…

Поэтому я дам жизнь Акату — герою».

Как мы заметили, вначале Анат предлагает ему богатство, если он расстанется со своим луком. Но Акат настаивает на том, чтобы оставить лук у себя, обещая взамен достать материал для сложного, составного лука, который она может дать Котар-и-Хасису для превращения его в готовое изделие. Сложный лук, сделанный из рогов горного козла и сухожилий буйвола, — это вид оружия, который однозначно говорит об определенной общности культур Восточного Средиземноморья. Эпитет Анат «народов» (?) не до конца ясен. На иврите это может означать вдову, которая стала женой ближайшего родственника своего умершего мужа, чтобы продолжать род и не утратить имя рода. «Вдовая свояченица» — в переводе звучит довольно неуклюже: «продолжательница рода», возможно, подходит больше.

Стилистической особенностью данного произведения является нарастание напряжения. Поначалу Анат предлагает Акату богатство, а когда он отказывается продать свой лук за золото и серебро, она предлагает ему бессмертие. Для человека получить бессмертие — великое событие; для него же отказаться от этого еще более достойно саги. Точно так же, как Одиссей отказался от бессмертия, предложенного нимфой Калипсо (Одиссея, 5: 209), Акат отвергает бессмертие, предложенное Анат:

И Акат-герой ответил:

«Не обольщай меня, о, Дева!

Для героя твоя ложь — это ловушка.

Что становится с человеком в его последний час?

Что суждено человеку судьбой?

Белизна покрывает его голову,

Старость на моей макушке,

И умру я той же смертью, что и каждый,

Да, умру я в конечном итоге».

Акат, таким образом, проявляет недоверие к богине и говорит ей об этом так откровенно, добавляя, что знает, что ему суждены седые волосы и смерть. И тут он начинает насмехаться над ее женским происхождением, напоминая ей, что луки и охота — мужское дело, примерно как Телемах приказывает своей матери вернуться к женским занятиям и оставить стрельбу мужчинам (Одиссея, 21: 344–353).

Анат напрасно умоляет Акат смягчиться, а потом дает ему знать, что накажет его за его грех и высокомерие. За разрешением сделать это она отправляется к Илу (Элю), чье согласие необходимо для совершения любого значительного божественного действия. Добрый Илу (Эль) не хочет разрешить Анат осуществить ее месть, но она вырывает у него согласие угрозами насилия:

Я залью твои седые волосы кровью,

Седина твоей бороды будет в крови.

А потом можешь просить Аката спасти тебя,

Да, просить сына Даниила спасти тебя

От рук Девы Анат.

Древний Хозяин Пантеона был вынужден уступить своей буйной дочери, почти как Ану уступил перед угрозами со стороны своей дочери Иштар, согласившись наказать Гильгамеша смертью за нанесение ей оскорбления.

И тогда Анат придумала, как убить Аката, пока он обедал на природе во время охоты:

Пока Акат присел поесть,

Сын Даниила сел поесть,

Над ним стали летать орлы;

Стая птиц парила над ним.

И среди орлов летала Анат.

Над Акатом она нацелилась на него (убийца);

Она ударила его дважды по голове,

Трижды над ухом;

Он проливает свою кровь, как совершающий возлияние,

Как мясник через свое корыто.

Душа его исходит, как ветер,

Дух его — как шквал —

Как дым из его носа.

Так погиб Акат из-за проделок богини. Поскольку дальнейший текст носит обрывочный характер, сохранившиеся до нашего времени слова говорят, что Анат хотела лук, а не жизнь Аката. И Анат действительно плачет, и звучит лейтмотив его возрождения.

Далее изображается Даниил, защищающий обездоленных и осиротевших у ворот, когда стали заметны признаки засухи. Кроме того, над домом Даниила начали кружиться орлы. Все приметы указывали на то, что Акат убит, и поэтому в знак симпатии к нему земля лишилась животворной влаги. Пуах плачет и режет одеяние Даниила, инициируя траур семьи.

И тут Даниил произносит проклятие, призывая покарать то место, где был убит Акат, семью годами засухи:

Пусть Ваал причиняет тебе страдание семь лет,

Даже восемь, этот Облачный наездник:

Чтобы ни росы, ни дождя,

Ни фонтанов из глубин земных

Не случилось без гласа Ваала.

Этот отрывок важен в нескольких отношениях. Во-первых, он согласуется с широко распространенной идеей о том, что убийство героя навлекает на место трагедии засуху и голод. Ту же тему мы уже заметили в эпосе о Гильгамеше. Такое было и в Библии, где Давид проклинает горы Гелвуйские во многом схожими выражениями, потому что там были убиты Савл и его сыновья.

Горы Гелвуйские! Да не сойдет

Ни роса, ни дождь на вас,

И да не будет на вас полей с плодами (2 Цар., 1: 21).

Позиция и высказывание Давида вовсе не придуманы сочинителем, составлявшим Книгу Царств Библии, но это прямое отражение той же традиции, породившей угаритский эпос об Акате.

Даниил, которому предстояло совершить ряд деяний, включая возвращение останков своего сына для погребения, приказал своей образцовой дочери Пуах оседлать для него осла:

Пуах, которая носит воду на своих плечах,

Собирает росу на гречихе,

(И) знает ход звезд,

Плача, седлает