Колдун моей мечты - Валерия Чернованова

– Я это… разминаюсь. Перед сном ведь полезно… вот.

Черт! Щеки снова окрасил румянец.

– Ясно, – усмехнулся колдун и, не сдержавшись, скользнул по мне взглядом.

По сравнению с которым взгляды Луки и Стефано казались совершенно невинными и непорочными.

Все. Опять я красная, как помидор.

– Чай будешь?

– Вообще-то я пришел за чем-нибудь покрепче. – Габриэль целенаправленно двинулся к старинному кухонному шкафу из темного дерева, в котором за витражом хранилась внушительная коллекция алкоголя.

В отличие от меня, ведьмак не переоделся. По-прежнему был в джинсах и спортивной кофте, а очки еще перед ужином заменил на контактные линзы.

Поставив на стол полупустую бутылку, потянулся за бокалом.

– Ты точно чай?

– Угу.

Может, заварить ромашку в коньяке? Авось полегчает…

Раздался свист, и я поспешила снять с огня чайник. Габриэль был ближе: опередил меня, выключив конфорку. Не сумев вовремя притормозить – пол слишком скользкий, да и тапочки отнюдь не придавали маневренности, – я налетела на итальянца.

– Осторожней, – не растерялся мой спаситель и обхватил меня за талию, стараясь удержать. Одна рука машинально скользнула вверх, потянув за собой и майку, поэтому другой ничего не оставалось, как прижаться к оголенной спине.

Сразу стало ясно, что одной ромашкой тут не обойдешься.

– Всегда была неуклюжей, – оправдалась шепотом, как зачарованная глядя на такие манящие губы, вдруг оказавшиеся в опасной близости с моими. Прикрыв глаза, замерла.

– Ты еще хочешь чаю, чудо? – уловила в тихом голосе улыбку.

И ни намека на поцелуй. Вот ведь садюга…

– Уже не хочу…

– Тогда я тебя отпускаю, – предупредил зачем-то.

– Ну отпускай, – вздохнула я горько.

Все, достал. Надоело отколупывать куски льда в надежде обнаружить под ними живое, способное любить сердце.

– И не стану тебя целовать, если ты мне этого не позволишь, – шепот стал еле слышным, мягким, ласкающим. Даже не сразу дошел смысл последней фразы. Которую не успела переварить, как за ней последовала другая, не менее интригующая: – Скажи, что не хочешь меня, Лана. Оттолкни.

И не подумаю. Что я, в самом деле, мазохистка?

Вместо ответа, привстав на мысочки, обвила его шею руками и многозначительно прикрыла глаза, надеясь, что очередной намек окажется более чем понятен.

– Сама напросилась, – предупредил Габриэль то ли шутя, то ли серьезно. Легко подхватив под бедра, усадил меня на холодную столешницу.

Правда, я быстро согрелась в жарких объятиях. От поцелуя – такого долгожданного, горячего, дурманящего – по телу пробежала дрожь предвкушения. Послушно раскрыла губы, позволяя ему усилить напор, проникнуть глубже. Никогда бы не подумала, что простая ласка языком может быть такой возбуждающей. Наградой ведьмаку стал мой тихий стон и робкая просьба завоевывать меня дальше.

В ответ на столь глупое заявление Габриэль рассмеялся мягким, приглушенным смехом; он и без моих комментариев не планировал останавливаться. Приподняв за подбородок, заглянул в глаза. Его глаза сейчас напоминали темное олово.

Очередное жадное касание губ, приправленное чувственной игрой пальцев, дразняще скользнувших по груди, оказалось еще более опьяняющим. Я даже перестала дышать, с волнением ожидая каждого нового прикосновения.

Мы целовались целую вечность… а может, всего несколько секунд, упиваясь друг другом, наслаждаясь вкусом наших губ. Потеряв счет времени и позабыв, где находимся. Не думая ни о Фьоре – любительнице подглядывать, ни о ведьмаках, которые могли вернуться домой в любую минуту.

Было безумно приятно льнуть к нему; зарывшись пальцами в мягкие волосы, получать в ответ на собственные, еще несмелые ласки нетерпеливые, беспорядочные прикосновения. Чувствовать его руки везде: на бедрах, груди, животе, внутри которого уже зарождалось сладостное томление.

Габриэль немного потянул за волосы, заставляя выгнуться и запрокинуть голову, и теперь я млела от поцелуев, оставлявших узоры на шее, ключице, предвкушая, как его губы, скользнув ниже, сомкнутся на одной из самых чувствительных точек моего тела.

Убрав с плеча шелковую бретельку, он наконец-то исполнил мое желание. А на смену тому уже спешило новое, еще более дерзкое: чтобы на этом исследования не заканчивались и он двигался дальше, ниже. От этой мысли кровь ударила в виски; я всхлипнула, когда ведьмак чуть прикусил чувствительную вершинку и тут же обдал ее теплым дыханием, словно бы успокаивая.

Ощущая, как вместе с головой теряю и опору, крепче обхватила его ногами. Направляемая властной рукой, опустилась на стол, предаваясь неге и блаженству…

Кажется, что-то задела локтем, и это что-то с громким звуком разбилось, ударившись об пол. Габриэль шумно выдохнул, будто только что закончил длительный кросс, и опустил взгляд на черно-белые плиты. Мне тоже стало любопытно, что же полегло жертвой нашей безумной страсти. Кружка, в которой я так и не заварила себе ромашку, раскололась на части. Мордочку слоника теперь пересекала кривая трещина, а сердечки почему-то превратились в крошку.

Ведьмак резко отстранился и еле слышно проронил:

– Нам не стоит… Извини.

И конец фиесте.

Не удостоив меня даже взглядом, поспешил выйти из кухни.

Несколько секунд я сидела, не шевелясь, глядя ему вслед и не понимая, в чем причина столь резкой перемены.

– Опять сбежал, – наконец пробормотала с грустью, рассматривая злосчастные осколки.

Немного придя в себя, решила, что страдать все-таки лучше в комнате. Быстро смела с пола остатки кружки, в последний раз оглянулась на чертов стол и, погасив свет, помчалась наверх, мечтая поскорее добраться до своей спальни.

И больше не сдерживаться, ведь глаза уже переполняли дурацкие слезы обиды.

Утром меня разбудила Катарина, сообщив, что старшие Салвиати горят желанием пообщаться со своей гостьей. Одеваясь в спешке, гадала, что могло побудить ведьмовскую чету поднять меня ни свет ни заря. На ум приходило только два объяснения: либо кто-то из братьев спалился, проболтавшись о неудачном ритуале и последовавшим за ним визите демона, либо Джулиано и Марилена каким-то образом пронюхали об инциденте на кухне и моем фантастическом фиаско.

Второе, несомненно, было бы намного хуже. Пусть уж лучше ругают за колдовство, чем за попытки соблазнить их несоблазняемого сыночка.

Идя по коридору, представляла, как эти напыщенные гордецы, усевшись в свои антикварные кресла, попивают из маленьких фарфоровых чашечек кофе и, окидывая меня пренебрежительными взглядами, высказывают все, что думают о моем неподобающем синьорине поведении. Наверняка тактично намекнут, что я Габриэлю не пара, и посоветуют даже не смотреть в его сторону.