Дети Робинзона Крузо - Роман Канушкин

внизу,

в роскошной, отделанной темно-зеленым мрамором и красным деревом «помывочной»: «Der Bumer» нашел себе хозяина.

I.

Как и все алкоголики, отравленные когда-то (скорее всего в детстве, когда мама роняла нас с семнадцатого этажа) невротическим ядом неконвенциональных доктрин и трансцендентных подозрений, Икс очень много читал. Много и странно. И порой самую необычную литературу, почти растерявшую в ХХI веке свои ориентиры и былую суггестию. В голове у него был винегрет, и в этом Иксу повезло. Его минула участь многих обладателей закоснело-конечной картинки Мира. И все же Шамхат смогла подобраться к нему очень близко. Он так считал, и не знал, что ему делать: что-то странное творилось с рисунком трехголовой собаки. И это уже были данные объективного восприятия.

Привыкший в армейской практике все проверять (и перепроверять!) эмпирическим путем, Икс знал, что это так. Здесь уже не спишешь на «расшатанную восприимчивость алкоголика», «белочку» или подкрадывающееся безумие. Темные линии что-то делали с безобидным рекламным произведением, украшавшим Страну чудес: рисунок менялся.

К середине апреля Икс понял, что пополнил доблестную когорту конспирологических психов и весьма успешно продолжает двигаться дальше. Если бы он был знаком с Дмитрием Олеговичем Бобковым, антикваром и директором, мечтавшим в это же время о мозгоправе, два новоиспеченных нарратора по темным водам сумасшествия пожали бы друг другу руки — шизоидам ведь тоже надо встречаться и даже устраивать свои вечеринки. Но они, увы, принадлежали не просто к разным социальным группам, а разным мирам, и у Дмитрия Олеговича в роскошной «помывочной» начались свои проблемы, а у Икса — свои. Потому что собака на стене магазина Синдбада стала настигать беглецов.

* * *

Икс, Икс, проснись! Тебе сейчас нельзя спать. Темные линии проходят сквозь тебя. Мертвые обретают имя.

* * *

Это были данные объективного восприятия. Или — «вариант два» — психическое расстройство Икса довело его до вершин соллипсизма. Тогда никаким данным органов чувств доверять вообще больше нельзя, внешняя реальность, собственно, продукт внутренний, превратилась в некое подобие трансформера, и ее можно моделировать по собственному усмотрению. «Вариант два» успокаивал: можно было ничего не предпринимать. «Вариант один» пугал. Рисунок менялся, запечатленная на стене собака явно двигалась, и расстояние между ней и четырьмя крохотными беглецами все сокращалось. Словно кто-то каждое утро слегка менял картинку, оставляя на стене раскадровку для мультфильма-страшилки. Икс заделался маньяком, по нескольку раз на дню навещавшим детский магазин. Охрана уже поглядывала на него косо. Когда в одно солнечное утро положение с беглецами изменилось радикально, Икс не выдержал, решив осведомиться у прохожих и даже детей («Скажи, мальчик, а сколько малышек убегают от трехголового песика?»), чьи родители принимали его за педофила. Крупного телосложения глава семейства предупредил Икса, что если тот немедленно не уберется, он начистит ему рожу и отрежет яйца. Икс воспринял обе угрозы как послания с весьма энигматичным педагогическим содержанием, но сообразив, что обижать папу-здоровяка на глазах собственных детей еще менее педагогично, отошел в сторонку. Только «убираться» ему, собственно говоря, было некуда. И как только внезапно натянувшаяся струна агрессивности ослабла, Иксу пришлось вернуться. Он в оцепенении смотрел на стену магазина: по берегу голубой лагуны со всех ног уносились три (!) крохотные фигурки. Икс по ставшей теперь тоскливой привычке облизал губы: такими сухими они не были даже в жесточайшее похмелье.

— Кого ты догоняешь, Шамхат? — прошептал Икс и вдруг монотонно и громко добавил. — Это предупреждение! — И кто-то шарахнулся от него в сторону. — А может, и наказание за догадку. — Глаза Икса при этом дико сверкнули. Беглецов осталось трое, а над самым последним из них, долговязым, уже поднялась грозная тень — Шамхат почти настигла его.

Этой же ночью Икс порежет рекламную панель с рисунком трехголового монстра. А пока к нему направляется охранник. Икс быстро облизал губы, все еще странно озираясь, и понял, что все знает про этого парня, когда тот неожиданно похлопал его по плечу (тоже десантура, после горячих точек благодарная Родина определила его охранять детский магазин; с крышей у него непорядок, ночью, во сне никак не может покинуть подбитый БТР, но братишка все еще держится).

— Слышь, браток, — проговорил охранник. — Ты извини, но тут требуют вызвать милицию, говорят, людей беспокоишь.

— Хорошо, — кивнул Икс. — Я понял. Сейчас уйду.

— Вот и правильно, — согласился охранник.

Икс снова кивнул. В голове мелькнула тревожная мысль: странные дела, рисунок у всех перед глазами и меняется каждый день, а ни у кого это не вызывает удивления. Даже у детей с их обычной подозрительностью к подобным штучкам.

— Скажи, — попросил он охранника, — вы рисунок меняете?

— В смысле?

— Ну, эти панели на стене, с собакой? Перерисовываете?

Охранник вздохнул, покачал головой, бросил беглый взгляд на стену:

— Да кому он нужен, этот цербер? Уже несколько лет...

— Но посмотри, — горячо перебил Икс, — ведь он изменился! Собака их догоняет.

— Чего? Догоняет?! — Охранник наконец заметил странный огонек в глазах посетителя. — Ну-ну... — Он щелкнул языком. Теперь и у него мелькнула мысль, что паренек-то, скорее всего, не в себе, и эти перестраховщики правы насчет милиции. — Знаешь, шел бы ты и вправду отсюда по добру по здорову.

— Ладно-ладно, — Икс успокаивающе поднял вверх руки с открытыми ладонями. — Ухожу. — Он уже привык, что этот мир гонит его даже из самых общедоступных мест. — Но ты приглядись на досуге: еще вчера беглецов было четверо, а собака — гораздо дальше от них.

— И чего? — отрезал охранник. Замолчал, давая понять, что разговор окончен.

— Как бы поздно не было, — изрек Икс невнятную угрозу.

И сам смутился, хихикнул; только сейчас до него дошел комизм ситуации — ну какое охраннику дело до мультяшных персонажей, нарисованных на стене магазина? Правда, что-то в нем было, в бывшем «братишке», он, конечно, почти не видит темных линий, да и вряд ли догадывается об их существовании — по полной его достать не удалось, но эта его горящая бронемашина, которую нет возможности покинуть...

— Сон про БТР пройдет, — неожиданно сказал Икс. И спокойно улыбнулся.

— Что?.. Какой сон? — Охранник захлопал глазами. — Ты, в смысле... — И у него запершило в горле, совсем чуть-чуть.

— Сны проходят, как только с ними свыкнешься.

* * *

Ночью Икс порежет рекламную панель. А наутро найдет ее целехонькой, даже без швов от порезов.

II.

Когда-то древние строители возводили соборы в наиболее уязвимых местах земли. Так они пытались защитить свою ойкумену от разрушающего вторжения инфернальных энергий. Икс прочел об этом в своих бесчисленных книгах. На земле были места, которые стоило бдительно оберегать. Потом строители соборов прекратили свою работу. Почему их деятельность угасла, Икс не знал — книги давали противоречивые ответы. Да и особо полагаться на книги Иксу не было необходимости — он видел, как действует червоточина, и слышал (может быть, это было во сне, а может, в преддверии белой горячки), как стонет небо, пронизанное темными линиями. Так что, вполне вероятно, правы книги, правы: строители соборов прекратили работу, потому что спасать в этом мире стало ровным счетом нечего.