Вернуть нельзя, забыть невозможно - Анна Бигси

Иван вытаскивает пакеты и подает мне одежду.

– Помочь?

– Справлюсь, – отмахиваюсь я, но схватка вновь догоняет меня. – Ой-ой-ой.

– Что такое? – Муж бледнеет и останавливается в растерянности, не зная, за что хвататься. Никогда его таким не видела. Всегда собранный и уверенный в себе, сейчас просто не знает, что ему предпринять.

– Схватки. Все нормально.

– Что делать?

– Ничего. Помоги мне обуться и неси вещи в машину.

Иван послушно удаляется с пакетами. Расхаживаю по комнате, периодически останавливаясь чтобы переждать очередную схватку. Когда отпускает, пишу сообщение врачу. Повезло, она на сутках и ждет меня.

– Как ты? – возвращается Иван и придирчиво осматривает меня.

– Все хорошо, – выдавливаю из себя улыбку. – Пойдем.

Берет меня за плечи и осторожно ведет к выходу, затем подхватывает на руки и спускается с лестницы.

– Ты врачу позвонила?

– Написала. Она нас ждет, – закусываю губу, чтобы не пугать мужа еще больше, и жду, когда отпустит.

Выходим на улицу. Иван открывает мне дверь и помогает усесться на пассажирском сидении. Сам садится за руль.

– Ты в машине не родишь? – с сомнением спрашивает он.

– Не рожу, – улыбаюсь через силу.

– Уверена?

– Да уверена я, уверена, поехали уже.

Плавно трогается с места. Благо ночь, и дороги свободны. Меня скручивает все чаще. Не могу думать ни о чем, кроме этой боли, но стараюсь держаться и не пугать мужа. Он у меня, как оказалось, слабонервный.

Иван

Сколько можно ждать? Третий час хожу по коридорам родильного дома. Как потерянный, слоняюсь из угла в угол, выучил здесь уже каждый сантиметр. Когда уже все закончится? Может, что-то идет не так? Может, нужна помощь? Ночь, персонала почти нет, и спросить не у кого. Но и топтаться здесь смысла нет. Дохожу до поста.

– Девушка, мне нужна помощь, – обращаюсь к дежурной медсестре.

– Слушаю вас. – Она отрывается от бумаг и поднимает на меня глаза.

– Козырева Виктория. Три часа назад… – пытаюсь сформулировать мысль, но не получается. Слова куда-то деваются от волнения, и получается что-то нечленораздельное.

– Ждите, папочка, – понимающе улыбается она. – Роды дело небыстрое…

– Узнайте, что там, – прошу ее, складывая руки в умоляющем жесте. – Я больше не могу в неизвестности. Я заплачу, сколько скажете.

– Не надо ничего платить, – качает она головой и поднимается на ноги. – Сейчас схожу.

Искренне благодарен. Она уходит в родблок, а я остаюсь ждать снаружи. Опять. Пять-десять минуть. Ушла и тоже пропала. Бермудский треугольник какой-то. Да к черту все. Нервов не хватает. Решительно иду к двери, распахиваю и едва не врезаюсь в ту самую пропавшую медсестру.

– Ой, что ж вы так пугаете? – взвизгивает она от неожиданности.

Хватаю ее за плечи и несильно встряхиваю.

– Ну что там?

– Все хорошо. – Она расплывается в улыбке. Сын у вас. Три семьсот и пятьдесят пять сантиметров.

Не до конца понимаю смысл слов, но улыбаюсь, как идиот.

– Сын, – повторяю за ней, пробуя слово на вкус. Как же охрененно звучит. – Сын! Мне можно туда?

– Да идите уже, а то перебудите нам все отделение, – смеется медсестра и придерживает для меня дверь.

Забегаю внутрь и сразу интуитивно нахожу нужное помещение. Там Вика на кушетке. Бледная, волосы слиплись, но блаженная улыбка на губах говорит о том, что все хорошо. Выдыхаю. Слава богу.

– Ванечка, – шепчет она сухими губами, увидев меня.

Уверенно иду к ней. Склоняюсь и целую в губы.

– Девочка моя, любимая, родная… как ты? С тобой все хорошо?

– Все просто замечательно, – хрипло отвечает она и гладит мое лицо ладонями. – Нас стало больше.

– А вот и наш папашка. – Незнакомый голос раздается за спиной.

Разворачиваюсь и вижу врача. В руках у нее туго замотанный кулек.

– Ну, держи сына, – протягивает мне. – Такого богатыря сделал.

Растерянно хлопаю ресницами, не зная, что предпринять. Я никогда таких маленьких детей в глаза-то не видел, не то что не держал. Вдруг я ему что-то сломаю?

Но врач не спрашивает моего мнения. Буквально впихивает малыша мне в руки, показывая, как правильно держать. Рассматриваю его личико и едва сдерживаю слезы. Это необыкновенно, непередаваемо. Меня распирает от счастья и любви к этому маленькому комочку и женщине, что его родила.

– Какой крошечный… – перехватываю взгляд Вики и подхожу к ней.

– Зато какой хорошенький. На тебя похож, – улыбается она.

Малыш кривится и начинает недовольно кряхтеть. Паника охватывает меня.

– Дай мне, – приходит Вика на помощь.

Отдаю сына ей. Она прикладывает к груди, малыш, пару раз чмокнув, затихает и засыпает. Смотрю на них и лопаюсь от счастья. Самые дорогие мне люди. Жаль, дочь не присутствует здесь. Она так хотела братика.

– Как же я тебя люблю, – обнимаю Вику и касаюсь ее лба губами.

– И я тебя очень-очень люблю, – отвечает она, чуть поднимает голову, и наши губы встречаются.