Красивая ложь - Лиза Ангер

Насилие не заявляет о себе громко. Это в кино выстрелы оглушают, а люди умирают с громкими криками и стонами. Смерть Кристиана Луны была безмолвной. Он покинул этот мир, не издав ни единого звука.

Я потрясла его за плечо.

— Мистер Луна? Вы в порядке?

Вопрос был из разряда дурацких, но я отказывалась признавать очевидное. Когда случается столь непредвиденное и страшное событие, как неожиданная смерть, можно ожидать любой реакции собственного сознания. Я почувствовала, что кто-то взял меня за руку.

— Ридли, какого черта?! Что тут стряслось?

— Что? — Я обернулась к Джейку. — Я не знаю.

Он тянул меня в сторону, но я все еще не могла прийти в себя и смотрела на Кристиана Луну. Моего отца. Может быть. Джейк остановил меня, когда понял, что я протягиваю руку к телу. Он крутил головой, пытаясь понять, откуда мог быть сделан выстрел. Затем он грубо потащил меня к машине. Я все время оглядывалась на Кристиана Луну, застывшего на скамейке. До меня постепенно начал доходить смысл происходящего. Я ощутила, как к горлу подступает тошнота.

— Разве нам не надо… — произнесла я.

Я собиралась сказать «вызвать полицию». Я не смогла закончить свою мысль, потому что в следующую секунду меня уже рвало прямо на траву. Я смутно сознавала, что Джейк все время прикрывает меня своим телом, словно боится еще одного выстрела. Он снова потащил меня за собой, оглядываясь назад. Мне удалось собраться с силами и последовать за ним.

— …вызвать полицию, — все же выговорила я.

Мои слова прозвучали как вопрос.

— Нам надо поскорее уносить отсюда ноги, — притянув меня ближе к себе и обнимая за плечи, ответил Джейк. — Идем быстрее, но постарайся выглядеть спокойной.

Это показалось мне таким странным, что я начала истерически смеяться. Он тоже улыбнулся. Но его улыбка была фальшивой, вымученной. Я пыталась сохранять спокойствие, но у меня это не получалось. Смех прорывался сам собой. Затем я успокоилась. К счастью, в это время мы уже сидели в машине. Джейк пристегнул меня ремнем безопасности, и вдруг я начала безудержно рыдать. Ни разу в жизни, ни до, ни после этого случая, я не испытывала такого ужаса: мои слезы были словно какими-то живыми существами, которые вырывались из меня наружу по собственной воле.

— Ридли, — произнес Джейк, быстро переводя взгляд с меня на дорогу. В его голосе было отчаяние. — Все в порядке. Все в порядке.

Он повторял эти слова снова и снова, как заклятие, как будто надеялся, что это поможет исправить положение. На Сто восемьдесят шестой улице он свернул с шоссе и выехал на дорогу, ведущую к Форт-Тайрон-парку, который был закрыт. Мы припарковали машину, и Джейк схватил меня, крепко прижав к себе. Я уткнулась лицом в его плечо. Он удерживал меня так некоторое время, все время бормоча слова утешения мне на ухо. Наконец рыдания утихли сами собой. Я чувствовала невероятную слабость, а мой нос так распух, что я едва могла дышать.

— Что случилось там, на скамейке, Ридли? — спросил Джейк, когда я немного успокоилась. — Ты заметила, откуда стреляли?

Но я не могла ответить. У меня было такое ощущение, что его слова доносятся до моего слуха сквозь толщу воды.

— Я не знаю, что случилось. Я просто не поняла, как все это произошло.

Он что-то сказал о темной фигуре на крыше дома напротив, через улицу. Но я была словно в тумане. В моем сознании возникала одна и та же картина: голова Кристиана Луны валится набок, пулевое отверстие идеально круглой формы появляется точно посредине лба. И снова оба кадра прокручиваются передо мной.

Через какое-то время Джейк снова завел машину, и мы отправились в город. Я наблюдала за тем, как мигающие огни бесконечно сменяют друг друга за окном автомобиля и красно-белые звездочки постепенно сливаются в одну сплошную полосу, которая тянется вдоль дороги. Мной овладела апатия, и у меня появилось ощущение, будто мои руки и ноги превратились в мешки, нагруженные песком, а шея не может удержать голову.

— Что со мной происходит? — произнесла я. Хотела бы я об этом знать.

— Мне так жаль, Ридли, — странным голосом произнес Джейк. — Прости меня.

Я даже не потрудилась спросить его, за что он просит у меня прощения.

— Мне надо было лучше о тебе заботиться. Я должен был защитить тебя.

Я хотела сказать, что в происшедшем нет его вины, но пуститься в объяснения оказалось выше моих сил.

Мы вернулись в Ист-Виллидж и поднялись в квартиру Джейка. Он уложил меня в свою постель и сам лег рядом. Он все время гладил меня по волосам. Когда Джейк решил, что я уже уснула, он вышел из комнаты. Я слышала, как он включил канал новостей, и поняла, что он ждет сообщений об обнаружении тела Кристиана Луны. Засыпая, я снова спросила себя: «Почему он не захотел вызвать полицию?»

Когда я проснулась, Джейк был рядом. Он был в одних джинсах. Его рука покоилась на моем животе, и во сне он хмурился, как будто видел тревожный сон. Я улыбнулась, пребывая между забытьем и явью. Джейк повернулся, и черты его лица разгладились и смягчились. В неясном свете утра он казался расслабленным и спокойным. Я вдруг поняла, как разительно он меняется днем, когда на его лице застывает жесткая решимость действовать. Этот контраст напомнил мне о том, что многие вопросы, касавшиеся Джейка, так и остались без ответа. Вслед за этим на меня нахлынули воспоминания о событиях прошлой ночи, которые подобно вспышкам озарили мою память. Тошнота снова подступила к горлу. Мои движения сковали страх и чувство вины. Я пролежала так неизвестно сколько, пытаясь найти хоть какое-то объяснение тому, что произошло накануне.

Затем я выскользнула из постели и направилась в гостиную. Солнце едва показалось над горизонтом, и свет, который пробивался через окно, делал комнату молочно-серой. Я включила телевизор и убрала громкость до минимума. Я попала на все тот же местный кабельный канал новостей «Нью-Йорк Ван Ньюс», который вещал круглосуточно. Я терпеливо прослушала все репортажи: на Второй авеню машина сбила собаку, и коп пристрелил ее из жалости, но даже после этого она выжила. Поли Амбруглиа по прозвищу Кулак был арестован по подозрению в мошенничестве и неуплате налогов. Я наблюдала, как два мощных полицейских сопровождают заключенного в наручники Поли. Позади героя репортажа я вдруг заметила знакомое лицо. Защитником Поли был адвокат дяди Макса, Александр Гарриман III. Густые седые волосы, загар, который можно получить только после выходных, проведенных на Багамах, «Ролекс», костюм за пять тысяч долларов и улыбка, способная очаровать любого, но в нужную минуту превращавшаяся в подобие хищного оскала. Мой дядя Макс любил своего адвоката. Он всегда повторял: «Ридли, твой адвокат должен иметь цепкие когти, стальной позвоночник и неустойчивые моральные принципы».

Я встречалась с Гарриманом несколько раз — на благотворительных мероприятиях, на обедах у дяди Макса, а однажды он был приглашен на вечеринку по случаю Нового года, которую устраивали мои родители. Как я уже упоминала, у Гарримана был достаточно разношерстный список клиентов, но я об этом не задумывалась. В конце концов, в тот один-единственный раз, когда мне пришлось иметь с ним дело лично, мы говорили о деньгах, оставленных мне дядей Максом. Встреча прошла быстро: Гарриман вручил мне чек и предложил позаботиться о выгодном вложении капитала. Я сказала, что уже решила, что буду делать с деньгами, и поблагодарила его за заботу.