Блок-шот. Дерзкий форвард - Екатерина Беспалова

болезненным при минимально затраченной силе, — пояснил Тедеев.

— Но зачем? — негодовала Василиса.

— Чтобы я не вышел за «Разящих». А если всё же выйду, чтобы у игрока команды соперников было слабое место, благодаря которому можно с лёгкостью списать его со счетов.

— Но ведь это нечестно!

И лишь когда слова сорвались с языка, она осознала, насколько по-детски наивно они прозвучали. Всё, что хоть как-то было связано с Чупруновым, так или иначе было нечестно, низко и аморально. Для него не существовало понятия «чести» ни в спорте, ни в отношениях, ни в жизни.

— Это я виновата, — прошептала тихо, глядя куда-то в пространство.

— Это в любом бы случае произошло, — успокоил её Рустам, переплетя их пальцы вместе.

— Ты не понимаешь. Он предупреждал меня. В день, когда вы подрались на парковке, помнишь? Ты уехал, а мы поссорились. Я сказала, что не боюсь его, и Дэн пригрозил, что не мне нужно бояться. Рустам, это я виновата!

Он поднёс её руку к губам и оставил на раскрытой ладони едва ощутимый поцелуй:

— Ты. Ни в чём. Не виновата, — отчеканил каждое слово, не сводя с неё влюблённых глаз. — Виной всему моё членство в «Разящих», мой дерзко-наглый язык и умением владеть мячом. Всё! Иных причин нет и быть не может. Поняла?

Пауза. Словно обдумав его слова, с трудом с ними согласившись, Василиса кивнула.

— А это за то, что покрыл ту суку первым.

— И если вдруг меня поставят перед выбором, знай, — продолжил Рустам, изучая её лицо, — я с удовольствием ещё раз получу кастетом по рёбрам, чем оставлю тебя одну. — Улыбка коснулась губ. — Немного неудачный пример, но достаточно наглядный, чтобы понять, каким в конечном итоге будет мой ответ.

— Ты — самый лучший парень, Рус, знаешь? — Василиса потёрлась кончиком носа о его плечо. — И я безумно счастлива, что ты достался именно мне. Никому тебя не отдам.

Тишина. Рустам о чём-то размышлял, скользя рассеянным взглядом по комнате.

— Почему? — наконец он повернулся к ней.

Что значит «Почему?», ведь это и так ясно! Но, похоже, ему было мало догадываться или просто знать.

— Потому что люблю.

Мгновение — и Вася приникла к его губам: мягко, нежно, вкладывая в поцелуй все чувства, которые испытывала. Когда она отстранилась, Рустам хрипло прошептал:

— Твоя близость сводит с ума. С того самого дня, как впервые увидел тебя в ночном клубе.

Василиса улыбнулась:

— Почему, кстати, я? Почему выбор остановился именно на мне? Со мной ведь были подруги.

Он молчал.

— Я просто прошу: говори со мной…

Может, действительно нужно попробовать?..

— Сначала я повёлся на твоё тело.

Брови Васи взметнулись наверх:

— Правда, что ли?

Рустам улыбнулся, склонив голову набок и совершив непонятное движение бровями так, что догадаться, каким должен стать ответ, не составило труда.

— Я наблюдал за тобой некоторое время. Ты выглядела грустной. Грустной и до жути сексуальной. Музыка, твои движения, то, как растворялась в ней… Когда я подошёл к тебе… Твоя реакция на мои прикосновения… Чёрт! — Он поспешил отвести глаза в сторону. Мысли путались. Они всегда путались в её присутствии. — Ты была такая соблазнительная. — Вернувшись к девичьему лицу, увидел, как её щёки начал заливать румянец. — Тебе нравилось, что я делал, тело открыто заявляло об этом, но оно также говорило и о другом: ты боялась. Напряжение чувствовалось вплоть до того, пока моя ладонь не убралась с обнажённого живота.

Он замолчал. Чёрт, даже разговаривать с ней было опасно. Она, как наркотик, подчиняла себе: забирала волю, разум и чувства. Всё, чего хотелось, обладать ею, чувствовать её: духовно, физически. Тело обдало жаром. По венам, словно бурлящая магма, потекло желание.

— А потом, когда согласилась на танец, я понял, почему ты так реагировала: меня с кем-то перепутали.

Василиса снова мысленно вернулась в ту ночь, когда наглый идальго позволил себе околдовать её своими чарами. Уже тогда знала, что поддалась искушению, искренне наслаждаясь манящей близостью и одновременно жалея, что им был надменный Чупрунов. И лишь когда увидела руку в гловелеттах, догадалась: это не мог быть Дэн. Дэн дерзко брал то, что хотел, а незнакомец наслаждался её реакцией. Так, как всегда поступал Рустам: очаровывал, завораживал, сводил с ума одними лишь прикосновениями, голосом, дыханием, которым обжигал кожу, даже не дотрагиваясь до неё губами. Искушение: чистое, первородное, демоническое.

— Ты стала настоящей, как только погас свет. Мне даже не нужно было видеть твоего лица, чтобы понять, как оно выглядело в тот момент. И знаешь, чего мне тогда захотелось больше всего?

В его глазах, полных нежности, появился загадочный блеск. Василиса молча покачала головой.

— Чтобы этот чёртов свет никогда не включился. Ты была напугана, и каждое твоё движение просило одного: защиты. Защиты того, кого не знала, но кому доверилась, полагаясь на инстинкты. Ты не залезла ко мне в штаны, хотя могла, учитывая то, как я тебя завёл. И я предположил, что ты другая. Решил, что обязательно подойду к тебе ещё раз, чтобы убедиться наверняка.

— Мы могли бы пообщаться в тот же вечер. Зачем ты сбежал?

— Физиология, — улыбаясь, пожал плечами Рустам. — Она бы явно испортила впечатление. Не хотел, чтобы ты считала меня похотливым мудаком.

Между ними образовалась тишина. Та самая, когда бывает не слышно слов, но слышно сердце — сакральная, притягательная и одновременно оглушительно громкая.

— Хочешь скажу, чем ты отличаешься от Дэна, помимо очевидного? — прошептала Василиса.

Рустам молчал, но она видела: он с интересом ждёт ответа.

— В первую очередь тебе важно, что чувствую я: всегда и везде. Твоя забота и любовь — они осязаемы. Не понимаю, как это происходит, но только рядом с тобой мне спокойно. Даже молчать комфортно, потому что одно твоё присутствие уже делает меня счастливой. Я чувствую, что нужна тебе. Иногда даже больше, чем моим родителям… — Вася нахмурилась. — Три дня без тебя были ужасными. Ты молчал…

— Я разбил телефон. Об стену. Случайно.

Она виновато улыбнулась.

— Хочу, чтобы ты знал… Если вдруг у меня снова сорвёт крышу, или если Ани и Тима не окажется рядом, всё равно знай: я люблю тебя со всеми изъянами и недостатками. Ты нужен мне любой: и сильный, и слабый. Любой! Но только говорящий. Не закрывайся, ладно?

Рустам медленно поднял руку и коснулся её щеки. Большой палец нежно скользил по мягкой коже, пока глаза восхищённо любовались девушкой. Он смотрел на неё и в то же время, как будто, сквозь неё.

— Проблема не в том, чтобы найти, Рус, — говорил отец. — Когда встретишь её, поймёшь: по взгляду, по