Очаровательная дикарка - Николь Джордан

— То, что я должна возбудить вас. И я думала, что стану ласкать вас так же, как вы ласкали меня две ночи назад.

— Это было бы совсем неплохо для начала. Для этого у тебя есть руки и… рот.

— Рот?

В ответ на ее удивление Дэймон улыбнулся.

— Да, дорогая. Я же говорил тебе, что есть много любовных премудростей, которым тебе еще предстоит научиться.

Дрожь волнения прошла по ее телу.

— Вы меня научите, Дэймон? — стыдливо спросила она, голос выдавал ее смятение. — Вы покажете, как я могла бы доставить вам такое же удовольствие, какое вы подарили мне?

— С радостью.

В глазах Дэймона светился неистовый восторг. Виконт схватил ее руку и прижал к очагу своей страсти. Налитый горячий мужской источник любви свидетельствовал о сильном возбуждении, и Элеонора ощутила сквозь сатиновые панталоны пульсирующую кровь его упругого органа. Она видела, как напряглось все его большое тело от легкого надавливания ее руки.

Надеясь усилить эффект, она медленно и нежно стала поглаживать это твердое чудо. Яркий огонь вспыхнул в глазах Дэймона, что еще сильнее раззадорило ее. Элеонора вдруг подумала: а осмелится ли она идти дальше в своем эксперименте? И от этого вопроса ее тело испуганно сжалось.

Закусив нижнюю губу, она обеими руками стала расстегивать пуговицы на его панталонах и затем, глубоко вздохнув, обнажила его член.

Она смотрела, очарованная, первый раз в жизни, любуясь этим очагом мужской страсти — длинным смуглым фаллосом, обрамленным темными вьющимися волосами. Да, он восхищал и пугал одновременно, то есть был именно таким, каким она себе его представляла. Неуверенно дотронувшись до него рукой, Элеонора принялась ласкать пульсирующий шелковистый ствол кончиками тонких пальцев. Плоть на ее глазах безудержно наливалась, слегка подрагивая под ее руками, отчего у девушки перехватывало дыхание.

— Я что-то не так делаю? — сказала Элеонора, убирая руку.

— Нет, совсем нет. Поласкай его еще.

— Как? — спросила она испуганно.

— Прикоснись к моим яичкам и головке члена.

Она робко взяла в ладони его крупные шершавые шары. Какие они большие, подумала она, наслаждаясь этими прикосновениями. Указательным пальцем Элеонора скользнула вверх, остановившись на круглой влажной головке набухшего ствола.

От этого легкого касания Дэймон ахнул. И раззадоренная его реакцией, она смелее задвигала пальцами, гладя эту волшебную флейту по всей длине. Наигравшись вволю, девичья ладонь, наконец, обхватила изнывающий от возбуждения мужской орган и замерла на мгновенье. Элеонора почувствовала, как в ее руке жаркими толчками пульсирует безысходная страсть, вызывая в ней самой ответную, горячую волну.

— Так хорошо? — спросила она.

— Да, — ответил Дэймон, его голос был хриплым. — Но гладь его сильнее.

Он положил свою ладонь сверху, стимулируя эрекцию и направляя движения ее руки. Из его груди, вырвался приглушенный стон, и когда Элеонора взглянула на него, то вид возбужденного полуголого мужчины заставил ее задрожать.

Ей стало трудно дышать, пульс забился сто раз в минуту, ответное желание почти парализовало все тело, туманя разум и угрожая разразиться внутренним взрывом страсти.

Однако Элеонора изо всех сил постаралась взять себя в руки, напоминая себе о поставленной цели. Она лишь подарила Дэймону улыбку — ласковую и обольстительную, невинную и соблазнительную одновременно, продолжая рассматривать красоту его мужской гордости.

Дэймон, казалось, был сражен очарованием этой улыбки. Все его тело будто расплавилось от чувства, которое она пробудила в нем.

Он никогда раньше не видел Элеонору такой, как сейчас. Она была не просто волнующей, сексапильной и возбуждающей, — это была красавица с искрящимися глазами, которая излучала пьянящий соблазн.

Когда из его груди вырвался очередной стон, она спросила почти с иронией:

— Что, больно?

— Это настоящая пытка, — честно ответил он.

— Отлично! Мне нравится заставлять вас чувствовать то же, что вы заставляли чувствовать меня.

«И тебе, кажется, прекрасно это удается», — подумал Дэймон. Он чувствовал, что сейчас взорвется. Инстинкт подталкивал его немедленно овладеть девушкой, пусть даже насильно, ведь он желал ее сейчас сильнее, чем своего следующего вздоха. Однако Дэймон знал, что этого делать нельзя, потому что она была девственна…

И вдруг все прекратилось.

— У меня для вас сюрприз, — сказала Эль таинственным шепотом.

— Какой сюрприз?

Ее ярко-голубые глаза, обрамленные черными ресницами, встретились с его взглядом. Дэймон заметил в них какой-то подозрительный блеск.

— Сейчас узнаете, — ответила она. — Закройте глаза.

Дэймон сначала решил не послушаться. От сильного возбуждения его лихорадило, и он не был настроен на дальнейшее поддразнивание или соблазнительные игры. Однако когда Элеонора требовательно повторила просьбу, он покорно опустил веки и стиснул зубы от неистовой боли раздирающего его желания.

— Чур, не подглядывать, милорд, — добавила она после того, как он успел увидеть, что она встала с колен.

Что-то изменилось в ее тоне, и это заставило Дэймона напрячься.

— Я могу тебе доверять, Эль?

— А с какой стати вам мне доверять? Так же, как и мне вам… Ее голос донесся откуда-то издалека, из противоположного конца комнаты. Услышав, как она отворила дверь, Дэймон мгновенно открыл глаза. Элеонора, перебежав через комнату, унесла его туфли.

Он пронзил ее взглядом, догадавшись, что она намерена оставить его одного.

— Куда ты собралась, Элеонора? Она улыбнулась.

— Обратно в зал. Думаю, что для одного вечера вполне достаточно неподобающего поведения, которое леди только что продемонстрировала. Да и моя тетушка наверняка задается вопросом, где я и что со мной.

— И именно сейчас вас волнует ваша тетушка?

— На самом деле я хотела помешать вам, вернуться в зал. Сомневаюсь, что вы рискнете пройтись босиком перед благородной публикой.

Дэймон привстал с дивана, очевидно, прикидывая, успеет ли он добежать до двери и вернуть свои туфли, но потом снова сел на место, поняв, что попытка не принесет желаемого результата. Уголки его губ задергались.

— Ах ты, маленькая негодница! Так это все было спланировано! Ты решила сначала возбудить меня, а потом бросить вот так… страдающего от боли…

— Ну, вообще-то да.

— Но две ночи назад я поступил с тобой совсем по-другому.

— Совершенно верно! Вы получаете удовольствие оттого, что бесцельно возбуждаете, волнуете и провоцируете меня, не так ли? Сейчас мы поменялись ролями — Честная игра, Дэймон!