Золотой лебедь в бурных водах. Необыкновенная жизнь Десятого Кармапы - Шамар Ринпоче

К моменту, когда гонец прибыл, прошло несколько месяцев. Получив письмо, я очень опечалился. Благодаря своей мудрости я понял, что Бодхисаттва Гаве Янг ушел из жизни. Монах-гонец также передал мне его желтые монашеские одежды. В то же время я волновался и сомневался, стоит ли показывать письмо Бодхисаттве Чёкьи Вангчугу. Он был уже совсем слаб.

Я пошел в его палатку и сказал, что из Южного Тибета прибыл монах с письмом. Больше я не мог говорить и начал плакать. Бодхисаттва Чёкьи Вангчуг немедленно взял письмо и попросил меня не грустить. Он сказал: «Бодхисаттва Гаве Янг, должно быть, услышал, что я болен, и отправил это письмо».

Затем учитель заметил, что, поскольку мы вместе занимаемся деятельностью Бодхисаттв, мы всегда будем помогать друг другу. Я понял, что это было последнее наставление, которое мой наставник дал мне, и что он уйдет из жизни очень скоро. Пока я плакал, Бодхисаттва Чёкьи Вангчуг молчал и смотрел на меня.

Однажды учитель сказал мне: «Когда я покину этот мир, пожалуйста, не волнуйся. Пожалуйста, помни учение о непостоянстве всех явлений».

Услышав[335] эти слова, я заплакал и сказал ему: «Пожалуйста, дай нам указания, расскажи о своих намерениях на будущее. Будешь ли ты в другом мире или в Чистой стране Амитабхи? Есть ли шанс, что ты вернешься в этот мир людей? Пожалуйста, скажи мне сейчас». «Куда[336] бы ты хотел, чтобы я отправился?» Я ответил: «Если у живых существ все еще есть шанс, что ты проявишь здесь свою активность Бодхисаттвы – то, пожалуйста, переродись на моей родине, в Маре. Люди там обладают чистой преданностью». «Да, я это сделаю».

Я сказал Бодхисаттве Чёкьи Вангчугу: «Когда ты оставишь это тело, я построю ступу, куда помещу твои останки на благо существ. После этого я не останусь среди людей, но уйду в уединенные места, чтобы медитировать».

«Очень хорошо, тебе следует поступить так». Позже я получил известие, что Бодхисаттва Гаве Янг ушел из жизни[337]. Я очень грустил.

Римдрова, однажды рано утром я спросил великого Бодхисаттву Чёкьи Вангчуга: «Как ты себя чувствуешь?»

Он[338] ответил: «У меня ничего не болит, и я ощущаю себя отдохнувшим».

Я поднес ему утренний чай. Он выглядел более радостным, чем когда-либо. Он выпил чаю. Спустя несколько мгновений после восхода солнца Бодхисаттва Чёкьи Вангчуг без боли и страданий вошел в паринирвану.

Я был в слезах. В следующее мгновение я потерял сознание. Помощник брызнул водой мне в лицо. Я очнулся и пришел в себя[339].

Я простерся бесчисленное количество раз перед телом Бодхисаттвы Чёкьи Вангчуга. В[340] течение недели я покрывал его тело сандаловым порошком, листьями шафрана, цветами и ароматной водой и зажигал лампады.

Бодхисаттва Чёкьи Вангчуг был подобен луне в эти темные времена. Он[341] ушел из жизни и оставил нам только поучения, написанные его рукой. Поэтому, ученики, вы должны им следовать.

Когда я делился своими мыслями и стихотворениями со своим помощником, он плакал. «Ты[342] – великий Бодхисаттва, который помогал Бодхисаттве Чёкьи Вангчугу. Ты выше любых событий и за пределами любого воображения», – сказал Кюнту Зангпо (помощник Кармапы) и простерся передо мной.

Снова слезы потекли по моему лицу, когда меня переполнили воспоминания о Бодхисаттве Чёкьи Вангчуге. Мы плакали вместе.

«Я плачу, когда вижу, как ты плачешь», – сказал мой помощник. Мы перестали плакать и некоторое время оставались в тишине, не произнося ни слова.

В тот период мой помощник и я постоянно осознавали непостоянство и непрекращающееся изменение всех явлений. Жизнь проходит и находится в движении, как волны океана. Наши богатство и собственность однажды испарятся, как капля росы испаряется с травинки ранним утром. Таким образом мы размышляли о непостоянстве.

Римдрова, я отвез тело Бодхисаттвы Чёкьи Вангчуга в монастырь Цурпху, чтобы дать людям возможность накопить заслуги посредством подношений и простираний[343].

Каждую неделю я менял ткань, в которую было завернуто тело, на новую белую ткань, новую желтую ткань, новую красную ткань, новую зеленую ткань и новую синюю ткань.

Затем я отправил послания самодостаточным[344] монахам, жившим в горах, долинах, либо в одиночестве, словно носороги, либо группой, как попугаи[345]. Я велел им всем прийти в Цурпху, где они могли сделать подношения и накопить огромные заслуги. Таково было мое послание им: