Старшая правнучка - Иоанна Хмелевская

Иное дело мой Матеуш. Держится ровно молодой, крепок и строен, может, тем обязан своим лошадям, ибо вечно в седле и из конюшен не выходит. На мазурке давеча молодых всех за пояс заткнул, а наружность такова, что любая за него бы пошла. Второго такого не легко сыскать. Граф Струминский, к примеру, тоже пригож да умен и с дамами первый любезник, да сложением чрезмерно хлипкий, навряд ли женщину по лестнице до самого верху донести сил достанет, а для Матеуша моего то плевое дело. Доводилось мне в ученых книгах читать, что телесные упражнения на свежем воздухе весьма способствуют сохранению молодости.

…Все последнее время я думаю, как бы Ханю свою от охочих до богатства женихов уберечь. Неглупа моя дочка и рассудительна, да тут панна Ванда нечаянно подгадила, ибо является живым доказательством, каково без приданого остаться девице, вот Ханя и не слишком свое приданое скрывает. Да и после моих сапфиров и брильянтов навряд ли кто поверит бедности Ханнуси. Пришло мне было в голову слухи распустить, что украшения мои фальшивые, да одумалась, не то бабка в гробу перевернется.

А о Чесе Гавроцкой я не иначе как в недобрый час припомнила. Вчера ее Броня сбежала из дому с новым ихним писарем. Вернувшись с бала-маскарада, вот такую конфузию обнаружила Чеся в своем доме. А молодые все хитро обставили. Писарь якобы из дому получил весть о смерти дядюшки и тотчас к нему отправился, Броня же к подружке своей, Крысе Паментовской, поехала погостить. Только через три дня правда наверх вышла и оказалось, Брони в Паментове не бывало, а новобрачные Козловские обвенчались в костеле и пребывают в Радоме. Никто не сочувствует пани Гавроцкой, все, как я, одно твердят: по заслугам Господь ее покарал, нечего дочерей взаперти держать, а самой на балах крутиться.

По возможности постараюсь оказаться в доме Чеси, стать свидетельницей ее «радости», когда молодая пани Козловская бабке внучонка привезет.

Вся молодежь наша прямо революцию устраивает, даже верить отказываюсь. Младший Вальдецкий идет на право, чтобы потом стать адвокатом или нотариусом, второй сын Паментовских намерен изучать сельскохозяйственные науки, другие на медицину, инженерию или политехнику собираются. А того хуже, что и панны наши шляхтенки туда же. Зелинская Марыся, выросши, не первого бала от родителей требует, а учебы в Женеве, врачом ей приспичило стать. Страшные вещи творятся! И всем этим шокированная, я своего Томашека все больше ценю, ибо никаких наук мой сын не требует, только богатую невесту начинает присматривать. Да и Ханя навряд ли Женевы той возжаждет.

И вдруг посреди всех этих семейных тревог и светских сплетен промелькнуло в дневнике настораживающее упоминание о пане Пукельнике. Пришлось Юстине опять сесть за машинку, чтобы все переписать, а потом на досуге еще раз продумать. Оказалось, пан Базилий Пукельник довольно давно в их краях обретался, даже не постыдился встретиться с Зеней, которую некогда пытался со свету сжить. Зеня только через несколько лет проговорилась об этом Матильде, которая очень удивлялась наглости проходимца. Как выяснилось, пан Базилий приехал покаяться в прежних грехах, дескать, по молодости, по глупости, а теперь его совесть заела. И Зеня призналась подруге – простила она негодника, как только увидела, так сразу ей прежний гадкий муж вспомнился, которого этот негодник прикончил, а теперь она сколько лет с паном Ростоцким в счастье да согласии живет. Ну как тут не простить? А когда Матильда принялась подругу упрекать, та ей возразила – ведь пан Пукельник только ее мужа убил, она в живых осталась, так имеет право простить, а если пан Пукельник перед Господом виноват, то это уж Господа дело, прощать или нет. И еще пан Базилий просил Зеню оказать ему любезность, походатайствовать перед Матеушем, чтобы ему, Пукельнику, лошадей продал. Зеня и ходатайствовала, да безуспешно, Матеуш проявил принципиальность и не только отказался мерзавцу своих лошадей продавать, но и встречаться с убийцей не пожелал.

И еще дошли до Матильды слухи, что Базилий Пукельник в последние годы все ее поместья объездил, якобы тоже в поисках лошадей, а дольше всего в Блендове сидел. Порадовалась Матильда, что провела там электричество, а заодно организовала и кое-какие другие переделки. Подозрительным показался и такой факт. Пукельник и в Пляцувке побывал, а ведь там Матеуш только першеронов выращивает, Пукельник же, по его словам, скаковых желает чистокровок. Тогда, спрашивается, что ему в Пляцувке делать? Выяснилось также, что во всех деревнях Пукельник усиленно общался с местным населением и о чем-то расспрашивал людей, лично рассматривал трубы для канализации, а также электрические столбы и провода, будто такое же новшество собирается завести в своих владениях. Матильда очень хвалила себя за предусмотрительность, а особенно за немца, которого теперь днем с огнем не разыщешь. "Столько мог разузнать, что кот наплакал", – удовлетворенно записала прабабка в дневнике.

* * *

– Во что ты там уткнулась носом, что света божьего не видишь? – потеряв терпение, спросила вошедшая Гортензия. – Я тут уж битый час стою, а ты даже не замечаешь. Неужели тебя уже ничего не интересует, кроме этой макулатуры?

Так грубо оторванная от пана Пукельника, Юстина вздрогнула и выпрямилась, с трудом возвращаясь в современность. Ее и в самом деле целиком поглотили шпионские происки негодяя Пукельника и опасения, что ему удалось что-то вынюхать. Тоже небось видел на прабабке наполеоновские драгоценности, украшения из сапфиров и бриллиантов. Ох, легкомысленная прабабка наверняка излишне оптимистично подходит к делу.

– Да нет, тетя, просто это страшно трудно разбирать. Взгляните сами.

Подойдя к племяннице, Гортензия бросила взгляд на страницу дневника.

– Не трудно, а вообще невозможно прочесть! Даже не скажешь, что писал человек, словно перепачканная в чем-то муха по бумаге ползала. Говорю тебе, Антось вернулся!

– А он разве уезжал? – удивилась Юстина.

– Ну вот, совсем от жизни оторвалась! Сразу после тех ужасов куда-то уехал, и полгода его не было. А ты и Барбары не видела, когда она к нам приходила? Хотя нет, помню, ты с ней говорила.

Тряхнув головой, Юстина пришла в себя и сама вспомнила. Действительно, Антось просидел безвылазно в квартире месяца три, после чего неизвестно куда скрылся. Высказывались предположения, что сбежал навсегда. Но вот вернулся…

– Ну, вернулся, и что?

– А я знаю? Просто боюсь, как бы там у них опять все не началось по новой. Надо что-то предпринять.

– Что же мы можем предпринять? Да и после тех страшных событий ведь ничего особо ужасного так и не произошло.

Тогда обошлось, но если у них и дальше гости будут умирать от сердечных приступов, добром это не кончится. Как пить дать квартиру отберут. Надо бы поговорить с Барбарой, предостеречь ее. А квартира ведь тебе завещана. Пока что Антось ведет себя тише воды, ниже травы, но вдруг опять что отмочит? Юстину больше беспокоил пан Пукельник, чем Антось, и, торопясь вернуться к прерванному чтению, она пообещала тетке, чтобы отвязалась, поговорить с Барбарой.