Любовь под луной - Саманта Джеймс

– Она замужем? – изумилась Оливия. С губ Доминика сорвался низкий, чуть хрипловатый смешок. – Но ведь она же еще ребенок! Господи, да я рядом с ней почти старуха!

Доминик расхохотался. Оливия отодвинула от себя грубо выструганную из дерева тарелку.

– А почему в их одежде так много красного? – с интересом спросила она. Еще раньше она заметила, что многие женщины в таборе щеголяли в ярко-алых пышных юбках и блузках, а многие цыгане были в красных рубашках.

Сказать по правде, Доминик был даже польщен неуемным любопытством Оливии. Глаза Оливии горели жадным интересом. Достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться, что от былого страха не осталось и следа.

– По цыганскому поверью, красный цвет приносит удачу и сулит счастье и радость, – ответил он. – Зато на похоронах они одеваются во все белое.

– Понятно... – протянула Оливия. Обычай этот неприятно поразил девушку – ведь для нее самой белое всегда символизировало невинность и чистоту. Ей пришли на память слова Доминика, сказанные им, когда они подъехали к табору: «Тут совсем другой мир... Не враждебный... просто другой».

– Гляньте-ка туда. – Доминик указал ей в сторону табора. Двое молодых цыган, сжав кулаки, стояли друг против друга. Судя по всему, они собирались драться. Обступившая толпа подбадривала их одобрительными возгласами. Тот, что повыше ростом – кажется, его звали Андре, припомнила Оливия, – явно брал верх над более щуплым соперником. Вот он нанес ему сильный удар и легко, будто танцуя, отскочил в сторону.

– Нужно их разнять! – ахнув, взволнованно воскликнула Оливия и попыталась броситься к дерущимся.

– Это всего лишь игра, – пожал плечами Доминик. – Ничего страшного не произойдет, поверьте.

Он оказался прав. Удары сыпались один за другим, но ни один, по-видимому, не наносил соперникам особого вреда. Оливия смущенно покачала головой:

– Уму непостижимо, почему мужчины так это любят.

– У цыган женщины рассуждают точно так же. Посмотрите, они ругают их почем зря.

Оливия догадалась, что имел в виду Доминик. Он пытался объяснить ей, что все люди вовсе не так уж непохожи, как кажется с первого взгляда. Не зная, что ответить, Оливия предпочла промолчать.

Глаза Доминика скользнули по ее лицу. Они сидели так близко, что их плечи соприкасались. Казалось, она этого не замечала. Глаза Оливии были опущены, но она едва заметно кивала, и шелковистые пряди ее волос то и дело задевали его рукав. Доминик резко втянул в себя воздух. Какое было бы наслаждение, представил он, зарыться лицом в эту ароматную копну волос, почувствовать, как их шелковистый теплый дождь накрывает его с головой, касается обнаженной кожи... мягко щекочет грудь... спускается ниже, к бедрам, а затем...

Кровь Христова, содрогнулся он, вообразив эту картину. И тут же эта горячечная мысль вызвала безумный отклик во всем его теле. В его мужском естестве запульсировала кровь. Сверхчеловеческим усилием воли он прогнал эти мысли прочь... что далось ему нелегко – ведь девушка сидела так близко, что он чувствовал аромат ее кожи. Он поднял глаза вверх, где на бархате неба, словно бриллиантовая россыпь, сверкали бесчисленные мириады звезд.

– А вы знаете, Оливия, – глухим негромким голосом заговорил он, – что на континенте есть такие места, где цыгане с наступлением сумерек закрываются в своих шатрах и не осмеливаются выходить до рассвета?

– Почему?

– Боятся.

– Боятся? – Меж бровей у нее залегла легкая морщинка. – Но почему? – Оливия вопросительно вскинула на него глаза.

– Да-да, боятся, – торжественно подтвердил он. – И так уже много веков подряд. В тех местах ночь несет в себе страшную опасность.

– Опасность? – Невольная дрожь пробежала по спине Оливии. Ей вдруг захотелось вернуться домой.

– Они боятся тех, кто под покровом ночи превращается в жутких тварей.

Оливия облизнула пересохшие губы. Заметив скользнувший по губам розовый язычок, Доминик еле сдержал стон, представив, что мог бы испить сладость ее губ. Тряхнув головой, он попытался придать себе невозмутимый вид.

– Но ведь сова – тоже порождение ночи, – храбро проговорила Оливия. – Разве она опасна? Или мыши?

Доминик покачал головой:

– Я не их имел в виду. Я говорил о демонах в образе человека, с зубами длиной с палец и острыми, как кинжалы.

Полуоткрыв от страха и любопытства рот, девушка порывисто вздохнула.

– Нет, – неуверенно пробормотала она. – Этого не может быть.

– Я не шучу, Оливия, поверьте. Это и вправду демоны, полулюди-получудовища.

Глаза Оливии стали огромными. Вздрогнув, она неосознанно прижалась к нему.

Доминик незаметно подвинулся, чтобы ей было удобнее, потом легко коснулся ее обнаженной руки.

Со сдавленным криком она припала к нему, спрятав голову у него на груди. Доминик разразился смехом.

– Осторожнее, Оливия. Не то я могу вообразить, что в вас пробудились нежные чувства ко мне.

Оливия возмущенно уставилась в его искрящиеся весельем сапфировые глаза.

– Так вы меня дурачили! Все ваши россказни о чудовищах – не более чем хитрая уловка, чтобы...

– Чтобы завлечь вас в мои объятия? – ухмыльнувшись, подсказал он.

– Вы и есть самое настоящее чудовище! – сердито бросила Оливия, отодвигаясь от него.

Доминик в душе проклинал собственную глупость. Не следовало так торопиться. Но от ее близости у него голова шла кругом.

– Вы нарочно пытались меня напугать, – обвиняюще проговорила Оливия.

– Не совсем так, – с покаянным видом произнес он. – Каждое сказанное мной слово – чистая правда. Могу поклясться могилой матери. А рассказы об этих чудовищах я слышал не раз даже здесь, в Англии.

Оливия украдкой бросила взгляд туда, где ночная тьма подступала, казалось, к самому табору. Где-то в глубине леса таилась невидимая опасность. Ей стало не по себе. И тут же она просияла. Пальцы Оливии крепко ухватили амулет, который только что подарила ей Ирина.

– Если это правда, – весело сказала она, – тогда он защитит меня от этих тварей.

– Нет. И не надейтесь, – покачал головой Доминик.

– Нет? – Улыбка ее мгновенно увяла, а в голосе прозвучало такое разочарование, что Доминик едва не расхохотался. Оливия была похожа на обиженную девочку.

– Нет, – с дьявольской ухмылкой покачал он головой.

– А он приносит удачу?

– Вряд ли. – Губы его расползлись в улыбке. Оливия подозрительно покосилась на него.

– Тогда для чего он?

– Не уверен, что вы и в самом деле хотели бы это услышать, – снова усмехнулся он.

– Еще как хочу!

– Вы рассердитесь.