Пантера Людвига Опенгейма - Дмитрий Агалаков

Рам Каши, как мог, улыбнулся.

«А что ты искал… на родине своих предков?»

Но и впрямь, зачем Каю нужна была эта поездка, едва не лишившая его жизни? Ради чего он оставил университет, своих родных, жизнь богатого повесы? Что желал он найти в тех далеких странах, что с начала века начали особенно будоражить умы европейцев? Поддался ли он общему тяготению или шел вслепую за чем-то своим?

«Я не знаю, брахман, – пожал плечами Кай, забывая о выбранной им роли. – Не знаю, но какая-то сила тянула меня туда. Наверное, я думал, что еще не все тайны раскрыты и останется что-то и для меня».

«Тогда, – прервал вновь возникшее молчание Рам Каши, – ты искал не там».

Кай поднял глаза на индуса.

«Как звали твоих родителей?» – спросил маг.

«Варма Мукерджи и Менария Чатурведи, – не моргнув и глазом, вспомнив прочитанный им в юности роман, ответил Кай. – Они умерли, когда мне было десять лет, брахман».

«Как твое имя?»

«Шукла», – смело ответил Кай Балтазар.

– Шукла, – утвердительно проговорил маг и слабо улыбнулся, ведь на его языке это означало «светлый». – Мне кажется, я верю тебе, юноша. Я нарушил священную клятву Великих Брахманов и не воспитал учеников. Я все откладывал, ведь я еще молод. Мне всего тридцать шесть лет. Теперь уже поздно. Для этого нужны годы… Скажи, сможешь ли ты посвятить свою жизнь долгому поиску?»

«Да!» – с сердцем вырвалось у Кая.

«Подумай, прежде чем ответить окончательно. Я понимаю, легко давать умирающему… обещания. Но смотри, если ты обманешь меня, боги твоих предков покарают тебя. И наказание это будет суровым, страшным…»

У Кая земля готова была уйти из-под ног.

«Я не обману вас, брахман, – пролепетал он. – Верьте мне».

«Тогда поклянись», – проговорил индус и вытянул из-за спины ослабленную правую руку.

На безымянном пальце мага молодой авантюрист увидел перстень – оправленный в серебро черный агат с крохотным золотым изображением дракона. Кай без колебаний приложился пылающими губами к камню.

«Клянусь!»

«Это путь многих опасностей и бесконечного труда», – предостерег его индус.

«Я все исполню, брахман!» – воскликнул Кай.

И если бы его спросили, что кричало в нем сильнее в те минуты: холодный и расчетливый ум или горячее, жаждавшее необычайного, сердце, не раздумывая, он ответил бы, что последнее.

«Тогда слушай. Никто из живущих не владеет этой тайной, только трое: я, которому осталось жить минуты, мой Учитель – Великий Брахман… которого, юноша, возможно, уже нет в живых. И его соперник – Рабиндранат Кархар, вставший на сторону зла. Ты должен будешь отправиться в Тибет…»

Неожиданно голос мага сорвался, и он захрипел, по горлу его заходил кадык…

Кай с испугом схватил индуса за руку:

«Дальше, брахман!»

Рам Каши зацепил пальцами рукав Кая, давая этим понять, что еще не покидает его.

«Ты отправишься в Тибет, – повторил он. – Достигнешь Лхасы – города-святыни. У Западных ворот найди дом кузнеца Раши. Встань справа от колодца и смотри на юг. Только с этого места, в час, когда солнце коснется вершин, ты увидишь Гору Дракона – последнюю в той гряде, за которой останутся облака. В этой горе, на Седьмой ступени, куда приведут тебя, ты найдешь Арашма Пура. Покажи ему этот перстень и скажи два слова: “Бессмертный Агни приветствует Владыку священной Горы!” Он проводит тебя к Великому Брахману. Ты отдашь ему перстень и скажешь: “Рам Каши не успел вернуться, – маг уже задыхался, – перед смертью он отдал этот перстень мне. Учеников у него не было, да простят его боги и вы”. Передай, чтобы он научил тебя. Скажи, это моя последняя просьба, мое завещание, если только я имею на него право».

Тело Рама Каши выгнулось в начинавшейся агонии, но, сделав над собой еще одно, последнее, усилие, он продолжал:

«Но главное, опасайся слуги Рабиндраната Кархара и врага Великого Брахмана, имя ему – Меченый. Я был нужен ему живым. Теперь он станет охотиться за этим перстнем! Ничего не пожалеет Меченый, чтобы отобрать его у тебя!»

Рам Каши едва успел снять перстень, как лицо его побагровело, закатились глаза, и кровь хлынула горлом. По телу индуса прошла судорога и через несколько секунд он умер.

Но едва Кай успел вытащить из скрюченных пальцев индуса перстень, как за дверью услышал шаги.

«Рам Каши умер – не примут ли меня за убийцу?» – пронеслось в его голове. В турецкой тюрьме долго он не протянет! Кай подбежал к окну, но прыгнуть не решился – велика была опасность переломать ноги. Он сам уже не помнил, как встал за маленькую ширму у окна. И тотчас в комнату ворвались трое. Кай увидел их, прильнув глазом к крохотной дырочке в пыльном материале. «Только бы не чихнуть!» – взмолился он. Но еще мгновение, и рука Кая нащупывала на поясе рукоять кинжала.

Нет, эти трое не были представителями власти, пришедшими установить личность жертвы и собрать улики против убийц! Первый из ворвавшихся – индус, крупный и властный, с густой черной бородой, бросился к покойному Раму Каши и жадно схватил его правую руку. Постояв некоторое время в замешательстве, не желая верить своим глазам, он разразился проклятиями. В ярости обыскав покойника, пока двое других с трепетом ждали окончания этой процедуры, он поглядел на распахнутое окно и остыл так же быстро, как и взорвался.

«Карша, – он посмотрел на одного из своих слуг, – можешь отыскать убийцу, глупого турка, или араба, или другого мусульманина, и перерезать ему глотку, если это хоть как-то скрасит твою собственную смерть».

Тот, кого он назвал Каршой, тоже индус, затрепетал.

«Рам Каши мне был нужен живым, и вы оба знали это, – продолжал бородатый предводитель. – Сколько лет я охотился за ним – и заставил бы его говорить! А теперь Рам Каши унес свою тайну с собой. – Он указал пальцем на слугу: – У тебя есть только один способ, Карша, спасти свою жизнь – отыскать перстень. Ты знаешь, кто его украл… Лекарь».

Каждую секунду Кай ждал, что сейчас они опомнятся, бросятся к его незамысловатому укрытию и растерзают незадачливого путешественника на части, как дикие звери в клетке – долгожданный кусок мяса. Трусливая мысль – купить свою жизнь в обмен на камень – пришла к Каю, но он с негодованием отверг ее. Даже если он это и сделает, они все равно убьют его!

Тем временем незнакомец подошел к окну, не сомневаясь, что похититель перстня удрал именно таким способом. Его лицо, лицо убийцы, показалось Каю исчадием ада. Кай задыхался от страха, что стук собственного сердца выдаст его.

«Я убью вас обоих, если вы не принесете мне перстень», – сказал бородатый.

Второй, плосколицый китаец, потерявший всю желтизну, также боялся поднять на хозяина глаза.

«А сейчас – прочь! Ты, Карша, в порт, а ты, Цай-Ны, по всем гостиным дворам этого мерзкого города. Живо!»