Квоска-хао, или Вместо тепла - Слава Волк

двадцать не пробегал, хотя бы потому, что у нас по кругу на длительные дистанции не бегают. Я тебе говорю, не можешь – не берись, не бери больше.

– Я-я-я н-не-н-е бе-бе-берусь-сь, – стуча зубами, ответил Олдман, поджав ноги к груди.

– Берёшь. И сейчас берёшь. Я старше тебя по званию, намного, я тебя сильнее, быстрее, выносливее. Я тебе соперник не по зубам. Вступая со мной в диалог, ты должен это понимать и просто молчать.

– Э-эт-т-то нар-р-руш-е-э-ние прав с-с-с-с-свобод-д-д-ды с-с-с-слова.

– Да. Хотя нет. Это не нарушение. Я ж тебе рот не затыкал. Я тебе просто говорю про устройство мира: негоже моське на слона лаять. Вот если б слабые звери, дабы потешить своё эго, вылезали из укрытий и рыпались на крупное зверьё? Оно их либо бы игнорило, либо убивало. Вот ты спросил: ладно. Начал шутить – я решил тебе показать твоё место. Показал. Ты стал отстаивать свою точку зрения. Ты начал спорить. Чтобы спорить, ты должен быть кем-то. Вот я и дал тебе возможность показать, кто ты. Ты не справился. Это вроде называется «хищник-жертва»: надо правильно понимать, кто ты, иначе могут быть проблемы. Заметь, ты сначала стал что-то опять говорить, а теперь молчишь. Идёт урок на пользу. Так, ты давай не скручивайся, а держись – тут дорога плохая.

***

– У-у-у-у-у-ху-у-у-о-у! – провыл Никита, спрыгивая с транспорта на ходу.

Ярослав лишь прошипел.

БТР и танки сразу принялись давить дома со спавшими людьми, машины – расстреливать выбегавших. А на руки двум бойцам досталось лишь по одному: первому вскрыли грудную клетку тэкко-каги, а второму перерезали глотку ножом.

Это была маленькая спавшая деревушка, в которой народу толком и не было, но это уже начало войны, кровь пролита полноценно.

***

– Подъём! – раздался громкий голос, и с коек соскочили или упали новобранцы. За окном ещё темно (хотя, зима – почти весь день темно, но сейчас очень раннее утро), но сейчас питательный завтрак, потом тренировки и тренировки. Физические, умственные, психические, стратегические. Нагрузка высокая и часть людей уже не встала: кто умер, кто тяжело заболел. Но, по словам командира, доля людей на это обречена, зато оставшееся большинство закаляется.

– Это дедовщина… – пропыхтел Егор, ломаясь под тяжестью тракторной покрышки.

– У тебя есть силы разговаривать?! Быстрее, ещё быстрее! – проревел командир, надрывая связки. От этого рёва в душе холодело… но мышцы разогревались.

***

Очередная деревня. После двух мелких деревушек, эта покрупнее. Транспорт опять, не сбавляя скорости, стал таранить дома, не обращая внимания на крики и стоны. Из пехоты пока сражались только два человека: Каргин и Иванов. Они с мерзкими дикими звуками спрыгивали с БТР и убивали всех (ну, из людей), кто подавал признаки жизни, максимально быстро и экономично. Вот когти просто открыли грудную клетку и разорвали внутренние органы; вот нож проскользил по горлу; четыре острых клинка проткнули лёгкие и сердце; голова неестественно вывернулась; клинки распороли живот, и внутренности устремились на свободу; пуля прошила голову и застряла в мозгу. Всё, опять быстро. Но это только начало.

– Долго мы так будем, если каждую деревню мочить, – по-змеиному прошипел Ярослав.

– Ничего, потерпим… – маниакально протянул Никита.

Каргин в ответ лишь прорычал, как рычит собака, у которой отбирают кость.

***

Где-то севернее в другой деревушке тоже не спокойно. Вспышки голубого света просто пожирали дома и людей. Они не оставляли свидетелей.

***

– Целься! Твою мать, целься!

Олдман, дрожа, всё-таки сделал выстрел из снайперской винтовки, который каким-то чудом задел мишень.

– Бегом!

***

Посёлок городского типа. Многоквартирные дома танки уже не валили, но давили людей и поджигали постройки встроенными огнемётами.

А пехота опять зверела: с животными звуками убивала направо и налево.

Вот бежал мужик в лёгкой одежде с вилами, как с копьём. Вот кто-то прицеливался охотничьей двустволкой. Кто-то пытался нервно завести иномарку. Спустя пару мгновений первый валялся в сугробе с вилами, торчавшими из живота, второй – лежал у стены горевшего дома с простреленной шеей, третий – под колёсами своего же автомобиля.

Белый снег заливала кровь. Она его топила, а потом сама и замерзала, не успев свернуться.

***

– Слушаем внимательно! Я думал, времени у нас будет больше, хотя бы три дня. Но прошёл только один! Один! Но теперь вы заслужили звание пушечного мяса. Теперь вы отправляетесь в бой. Просто убивайте всех, кто не наш. Неважно как. Убивайте и старайтесь умереть позже. Кто не согласен?!

У Олдмана дёрнулась рука поднять её, но на его счастье командир не увидел этого движения, а какой-то рядовой крикнул «Я!».

– Вот, посмотрите! – командир наставил на этого несчастного пистолет и выстрелил. – Не думайте, что это только в американских фильмах так. Это жизнь.

Никто не осмелился посмотреть на труп, и никто его не убрал. В шеренге осталась прореха.

– Можно вопрос?! – выкрикнул Егор.

– Разрешаю.

– Какая у нас экипировка?

– Хе-хе… экипировка? Автомат, нож, обойма. Или много?

– А «ратник»… Хотя бы самые первые образцы…

– А самые первые образцы стоят в музеях… Я же говорю, вы пушечное мясо. Вперёд! Вам пять минут, чтобы написать завещание.

Солдаты поплелись к казармам, но командир взял Олдмана за плечо и подождал, пока все отдалятся.

– Товарищ командир, это же неправильно. У нас прогрессивная страна, высокие технологии, цена человеческой жизни, – взмолился Егор.

– Неправильно… Не такая уж у нас и прогрессивна страна: мы не можем спасти каждого человека, обеспечить его всем, что надо. А вот наш соперник может всё. Всё, Егор…

– Да кто же этот «невидимый» противник?!

– В том-то и проблема… Мы не знаем! Но мы знаем, что нет уже полмира. Полмира! И это я не фигурально выражаюсь.

– Это невозможно. Это всё выдумки.

– Возможно, Егор. Не выдумки, а реальность. В это невозможно поверить, но это происходит. Климатическое, ядерное оружие – я не знаю, но я знаю, что это конец.

– Очень оптимистично. А почему вы выделили меня?

– Ты можешь больше, чем просто умереть. Ты – тот, кто может нам помочь.

– Я? Да я сорока раз отжаться не могу! Я дрыщ. Я живу выдуманными мирами.

– Ты! Ты себя недооцениваешь. Тебе просто надо выжить. Сражаться или не сражаться – пофиг. Увидь и не умри. Ты должен узнать хотя бы примерно, с чем нам надо столкнуться.

– Но как? Даже если я выживу, они всё равно достигнут вас раньше.

– А вот и нет. Скорее всего, они пойдут другим маршрутом. О нас они не могут знать. Жертвами будут города и сёла.

– Может, всё-таки «ратник»?..

– С «ратником» тебя свои убьют ещё