Стальное поколение - Александр Афанасьев

Авратакис откинулся на спинку стула.

— Чушь!

— Почему.

— По нескольким причинам. Первое. Если бы там было сопротивление — мы бы об этом знали. Понимаешь — не догадывались, а точно знали. В конце концов, мы разведка…

— Это Советский Союз… — обиженно начал Эйри.

— И у нас есть достаточно возможностей, чтобы отследить хотя бы резонансные преступления. Брось Фил, ты же видишь, что творится в Белфасте, в Дери. Если бы это самое было у русских — мы бы это знали. Но этого нет. И знаешь почему? Украинцы слишком большой народ для того, чтобы действовать подобным образом. Их слишком много — а потому социальные связи между ними ослаблены. Вы делаете выводы по кучке фашистских ветеранов, которые где-нибудь в Монреале сидят в баре, пьют пиво и вспоминают, как они вломили этим красным. Причем девять из десяти историй — брехня полная. Ты стегаешь дохлую лошадь, мой друг.

Эйри с обиженным лицом покачал головой.

— Ты со мной встретился, чтобы высказать это?

— Не совсем. Чтобы предложить дело. Что ты знаешь о русском Кавказе?

Перед тем, как идти на встречу — Авратакис кое-что прочитал, а так же позвонил одному профессору, изучающему малочисленные советские этносы. Информации было мало, она была отрывочной — но она вызывала интерес.

— Гористое место, там проживают многочисленные народности, не до конца ассимилированные русскими. В принципе все.

— Промах! — с торжествующим видом объявил Авратакис — посмотри сюда!

Он достал из кармана сложенный лист бумаги и бросил на стол.

— Что это?

— Список народностей и национальностей этого региона.

Эйри водрузил на нос очки.

— … Аварцы, азербайджанцы…

— Список я уверен неполный. Но самое главное — у них есть то, что нет в этих самых твоих украинцах…

— Желание драться?

— Именно, мой друг, именно. Большинство из них мусульмане. Грузины в одно то же время с твоими украинцами пытались создать свое государство — но большевики утопили его в крови. Сталин уничтожал здесь не отдельных людей — он вырезал целые народы. Вот где нам надо закинуть удочку. А не на твоей Украине.

Айри хмыкнул.

— Есть что-то конкретное?

— А если и так? Мне нужна помощь.

— В чем?

— Опорная точка в Москве.

Айри с философским видом пожал плечами.

— Поверить не могу, что у ЦРУ нет своей. Вообще то, у нас там остались еще агенты…

Авратакис побагровел от злости. Туше.

Грязная история с Эймсом стала для американской разведки подобно удару молотком в темном переулке. Ни одна разведка, в которой становится возможным, чтобы один человек сдал ВСЮ агентурную сеть — продолжать свое существование не может. Можно обрубить финансирование, лишить доступа к спутникам — разведка сможет существовать. Но без агентов — разведка мертва.

В свое время — американцы снисходительно усмехались на англичан, которые терпели один провал за другим. Одна Кембриджская пятерка чего стоила — а ведь были и другие. На фоне всего этого — американцам довольно долго удавалось сохранять свои ряды в чистоте, прежде всего за счет параноидального шефа контрразведки Джеймса Джизаса Энглтона, который считал, что ради поимки одного виновного можно уволить не десять — тысячу невиновных. Советский отдел, где Энглтон лютовал особенно страшно — был парализован на протяжении полутора десятилетий. И только когда удалось создать нормальную сеть, во главе с подлинным бриллиантом, генералом ГРУ Дмитрием Поляковым — Эймс все испортил, а британцы получили возможность сполна отквитаться за унижение.

Но Авратакис был не из тех, кому можно было безнаказанно плюнуть в лицо. Он и сам мог плюнуть в лицо кому угодно.

— Послушай, Фил — сказал он — у меня есть дело. Если хочешь — будь в доле. Если нет — можешь стегать дохлую украинскую лошадь дальше. О’кей?

— Ладно, ты прав… — с кислой миной согласился Эйри — что надо?

— Я же сказал…

— Хм… Тебе надо встретиться с людьми, находящимися на нелегальном положении?

— Отнюдь. Я могу сказать даже, что это относительно известные люди.

— Как насчет журналиста?

— Вполне. Только — это должен быть не твой журналист, окей?

— Ладно, наймем фрилансера, это не проблема. Что мы получим взамен?

Авратакис улыбнулся.

— Я и сам не знаю, что я получу. Но вся наша работа такая — закидывать удочки и смотреть, что клюнет.

Еще примерно полчаса — разведчики оговаривали детали предстоящей операции. Закончили уже потемну, оказавшись последними посетителями ресторана при вашингтонском гольф-клубе…

Перед зданием республиканского ЦК — истерили митингующие. Руки со сжатым кулаком — вздымались волной в ответ на очередной выкрик оратора. Был установлен свободный микрофон — и каждый мог высказаться, таким образом, обеспечивался постоянный интерес населения к митингу. Очевидно, что власть, в лице и.о. первого секретаря армянской компартии Сурена Арутюняна и митингующие возглавляемые местными националистами во главе с доктором филологических наук Левоном Тер-Петросяном решили просто брать друг друга на измор. Десантники держали под контролем основные городские объекты, транспорт был парализован забастовкой, некоторые предприятия народного хозяйства тоже не работали или работали по принципу «итальянской забастовки[52]» и складывалось ощущение, что это уже не совсем советская республика. Или совсем не советская республика. Во всяком случае — отчуждение народа от власти уже явно чувствовалось.