Неприятности в ассортименте - Наталия Левитина

Я остановилась у пешеходного перехода. Напротив, на другой стороне дороги, сверкал синими зеркальными поверхностями бизнес-центр. Я увидела, как по лестнице спускается Никита. Окутанный золотистым облаком моей любви, он сиял, словно «король-солнце». Он был исключительно хорош – крепкий, высокий, спортивный, – радовал глаз фактурой и пропорциями.

Приятно владеть такой красотой.

Но что это?! Какая-то девица взяла Никиту под локоть, прижалась к нему. В сторону парковки они уже двигались вместе.

Удар в самое сердце!

Рискуя жизнью, я перебежала дорогу. Мы не в Европе, где стоит пешеходу ступить на проезжую часть, и все автомобили тут же разбивает паралич – они замирают, как вкопанные. У нас наоборот: опрометчивое решение пешехода пересечь дорогу воспринимается водителями как сигнал к началу увлекательной игры «А ну-ка, прошмыгни!». Ведь так забавно наблюдать за нервными прыжками двуногого, пытающегося увернуться от бамперов!

– Никита! – окликнула я.

Парочка обернулась. Незнакомая брюнетка и не подумала отпустить руку моего возлюбленного. Она с интересом уставилась на взмыленное существо, преследующее их. У меня перехватило дыхание. Красотка, покусившаяся на мою собственность, выглядела великолепно. Она не являлась обладательницей пышной груди, точеного носика, пухлых губ и выбеленной челки, но подсознательно сразу же идентифицировалась как враг высшей категории.

Внимание: смертельная опасность!

Разглядывая по отдельности черты ее лица или изучая фигуру, трудно было бы сказать, откуда берется это очарование – все было довольно обыкновенным: и глаза, и губы, и нос. И простая короткая стрижка. И непритязательный летний костюм… Но темные волосы блестели на солнце, глаза мерцали, как два волшебных аквамарина, губы, едва тронутые помадой, складывались в обворожительную улыбку. Костюм из тонкой ткани фисташкового цвета сидел идеально – ни единой складки или залома. От красавицы веяло нездешностью и необычностью, в любой толпе она бы выделялась…

– Юлька! – обрадовался Никита. – Малыш!

«Малыша» прибили гвоздями к тротуару. Я не смела пошевелиться, остро ощущая свое несовершенство рядом с этим воплощением безупречности и шарма. Конечно! Она же не парилась три часа на солнцепеке, а развлекалась в прохладном офисе.

Развлекалась с моим парнем!

Убью.

Никита стряхнул с себя брюнетку и двинулся с объятиями к менее безупречному созданию.

То есть ко мне.

Моя челка прилипла ко лбу. Мою блузку можно было назвать свежей всего каких-то десять часов назад – именно в тот момент я вывалилась из подъезда в расплавленное марево июня…

Надеюсь, любимого не стошнит.

– Ты здесь случайно или специально?

– Я была в зоопарке, – промямлила я.

– Ну и правильно, что зашла. Сейчас домой, переоденемся – и в гости.

Девица молча стояла рядом и, загадочно улыбаясь, посматривала то на меня, то на Никиту.

Почему она не уходит?

– Кстати, Юля, познакомься, это Генри, – сказал Никита. – Давно вам уже надо было встретиться.

– Что? – не поняла я.

– Это же Генри! Ну, малыш, проснись! Я столько тебе про нее рассказывал!

Про нее?

Какая чушь!

Про НЕГО!!!

Генри – парень!

– Генри? – задыхаясь от ужаса, пробормотала я и уставилась на роскошную девицу. – Это… Генри?!

– Генгиэтт Нувель, – прокартавила красотка и ослепила улыбкой. – Юля, очэн пгиятный знакомицца.

Никита пророкотал длинную фразу на французском, Генриэтт с облегчением перешла на родной язык, отвечая ему что-то. Я стояла между ними, как дура, ничего не понимая, – взмокшая, ничтожная, убитая.

Генри – девушка?!

Как такое вышло?!

Куда смотрели родители-французы?!

Почему Никита сразу не сказал мне об этом? Почему никогда не называл координатора, присланного компанией «Шато», полным именем? Почему ни разу не обмолвился – «она», а постоянно говорил «мы с Генри»?!

И все это время они вместе мотались по командировкам, преодолевали сотни километров в автомобиле, жили в гостиницах… О-о-о, нет, нет, нет! Да эту девицу нельзя показывать мужчинам даже с расстояния два километра. Ее скромность и изысканность – хуже неприкрытого раскаленного сексапила. Уж лучше бы она была грудастой блондинкой! Но нет, Генриэтт – самая настоящая француженка: в ней бездна необъяснимой привлекательности и шарма. Один ее взгляд будоражит больше, чем фантазии Тинто Брасса, бюст Памелы Андерсон или телодвижения Мадонны образца 80-х…

Все, я пропала.

Такую соперницу мне не победить.

Сдаюсь без боя.

Раз Никита так упорно скрывал от меня половую принадлежность коллеги, значит, он полностью увяз в пучине – влюбился в брюнетку с первого же взгляда. Едва встретил ее в аэропорту.

Неужели у них уже был секс?

Я не переживу.

Нет, судя по отчаянию, с каким Никита набросился на меня после нескольких дней отсутствия, хитрая француженка держит его на расстоянии (одновременно распаляя страсть случайными прикосновениями, как, например, я могла наблюдать сейчас). Сегодня ночью милый с такой ураганной энергией ломился в открытую дверь, что я испугалась за сохранность кровати. Новую кровать нам сейчас не купить… Да к черту кровать! Эта иноземная стерва довела моего юношу до состояния подростковой взвинченности. Она провоцирует его, изводит.

И тем желаннее становится с каждым днем.

А мне-то что делать?!

– Подбросим Генри в гостиницу – и домой, – сказал Никита. – Девочки, давайте в машину.

Француженка, продолжая улыбаться, направилась к автомобилю. Она бесцеремонно уселась на переднее кресло.

Оно мое!

Я забилась на заднее сиденье, пытаясь сохранять невозмутимость. А мысленно уже каталась по асфальту в истерике!

– Не знать гусский, совсем не знать, – объяснила Генриэтт, повернув голову в мою сторону.

О, какой изумительный профиль!

Подкорректировать бы.

Врезать по переносице кирпичиком.

Француженка сокрушенно вздохнула. Ей будто бы хотелось всласть пощебетать со мной, но языковой барьер лишал этой возможности. Зато она могла беспрепятственно общаться с Никитой. Что и делала всю дорогу до гостиницы, без умолку квохча на своем тарабарском языке. Никита отвечал ей с улыбкой, хотя и односложно…

Около гостиницы Никита вылез из джипа, распахнул дверцу перед Генриэтт и помог ей выбраться наружу. На прощание француженка чмокнула его в щеку.