Неприятности в ассортименте - Наталия Левитина

Сначала я решила не отвлекать Ирину от дороги разговорами. Но не могла же я, в отличие от Никиты, скрыть от подруги первичные половые признаки Генри! Естественно, вся правда о француженке, а также мои волнения и беспокойство стали известны Ирине.

– Она – женщина?! – закричала подруга. Неподдельный ужас в ее голосе свидетельствовал: я совершенно правильно отреагировала, узнав этот факт. Было чему удивиться! – Юля, но ведь это… это… это чудовищно!

– Чудовищно, – согласилась я.

– Неужели Никита ни разу не обмолвился о том, что Генри вовсе не мужчина? Как ему это удалось?

– Да он не очень-то мне и рассказывал о ней. Просто говорил: завтра мы с Генри едем в командировку. Мы с Генри сейчас в ресторане. Сейчас заброшу Генри в гостиницу – и домой… Все в таком духе.

– Ты думаешь, у него это вышло случайно?

– Случайно или не случайно… Но, столкнувшись нос к носу с француженкой, я выглядела полной идиоткой. Я слова не могла выдавить от изумления.

– Подозреваешь, она вынашивает план заманить Никиту к себе во Францию?

Я похолодела от такого предположения. Самый худший вариант, прогнозируемый мною: Генриэтт покуражится с русским парнем, развлечется от души и отправится восвояси. А мы с Никитой останемся тосковать на руинах нашей любви, растоптанной и поруганной.

Но представить, что эта стервятница вонзит когти в добычу и утащит ее в свое заграничное гнездо, у меня не хватило творческого воображения…

– У них ведь с мужиками в Европе совсем туго, – компетентно заявила Ириша.

– Почему? – выдавила я растерянно. – Это у нас в России треть мужчин сидит, треть – пьет. А в Европе-то все прекрасно.

– Да уж, конечно! Там одни голубые. Или иммигранты. Или психи. Амбициозной, хорошо зарабатывающей француженке не так-то просто найти себе равного партнера.

– И что, давайте все будем в Россию за мужчинами ездить! – желчно воскликнула я. И замолчала на целых полтора километра, осмысливая мрачную перспективу одиночества. Генриэтт переманит Никиту во Францию – и он там отлично приживется с его свободным французским и любовью к шардоне. А я останусь одна.

Не хочу!

Я уже была одинока.

Больше не надо!

– Ты уверена, что на этой дороге сто десять километров в час – максимально удобная скорость? – спросила я, с опаской посмотрев на спидометр. Автомобиль мчался по кочкам, подпрыгивая, взлетая, оставляя за собой песчаный шлейф. Кругом простирались зеленые поля, засеянные кукурузой, вблизи темнел лес.

– Мы почти на месте. Если ничего не перепутали. Сейчас увидим это Корсавино.

И мы действительно въехали в крошечную деревеньку – вдоль дороги располагалось всего четыре дома. Старые, давно не крашенные деревянные заборы, покосившиеся черные избушки, бурьян выше головы – от картины безысходного запустения и умирания защемило сердце.

– Вот, улица Ленина. Единственная. Она нам и нужна. А номер дома я все равно не знаю, – пробубнила Ириша. – Попробуем наугад.

И нам повезло!

(Хотя, как впоследствии выяснилось, не очень.)

Мы вылезли из машины и выбрали для атаки самый приличный забор – ровный, плотный. Эта резиденция явно была обитаема. Через забор свешивались ветви яблонь с яблоками – пока еще некрупными, светло-зелеными, листву пронизывали насквозь яркие и ликующие солнечные лучи.

– Послушай, какая тишина, – сказала Ирина. Ее рука, сжатая в кулак, замерла в сантиметре от облупленной поверхности калитки.

Тишина, разлитая в воздухе, нарушаемая только звуками природы – пением птиц, шуршанием сосен, – воспринималась нами, городскими жителями, как утонченное наслаждение.

– Красота, правда? – посмотрела на меня Ириша и постучала в дверь.

Никто не ответил.

Через секунду Ирина начала колотить в калитку столь яростно, словно собиралась выломать и ее, и часть забора.

– Полегче, подруга, – попросила я. – Вряд ли баба Катя проникнется к нам пиететом, если мы порушим ей всю архитектуру.

– А вдруг это вовсе не ее дом?

– И что? Можно громить? Ну, прихватила бы тогда с собой ракетно-зенитный комплекс. Мы бы быстро снесли этот забор. А заодно и хибарку.

Из глубины сада донесся дребезжащий голос: «Иду-иду!» – и вскоре калитка осторожно приоткрылась на два миллиметра.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась Ирина. – Мы ищем бабу Катю.

– Это я, – с готовностью отозвалась старушка и распахнула дверь. – Проходите! Не стойте на пороге. Сюда, сюда!

Удивленные теплым приемом, мы вторглись во владения пророчицы. Бабуля вовсе не выглядела нелюдимой, как предупреждали Ирину, и не торопилась спускать на нас цепных псов. Впрочем, их у нее и не было.

– Значит, вы – баба Катя, – для верности уточнила Ирина.

– Я, внученьки, я, – закивала старушка. – Ой, сам Бог вас послал, родные!

– Что случилось? – испугались мы.

– Да совсем я одна осталась, – объяснила баба Катя. – Вы мне не поможете? Вы, я вижу, на машине…

Мы с Ириной переглянулись: причина столь радушного приема становилась нам понятной. Бабуля-ясновидящая, вероятно, попала в безвыходное положение, а тут и мы подоспели. Пришлось старушке спрятать в карман свое мизантропство и просить о помощи.

– Конечно! – в два голоса воскликнули мы. – Конечно! Что нужно сделать?

– В аптеку бы съездить, – просительно проныла ясновидящая. – У меня препараты кончились. Раньше мне Петр Иванович или Андрей Кузьмич привозили… Но Петр Иванович сейчас в городе, в больнице. Уж не знаю, когда выпишут. Сильно приболел, так сильно… У нас ведь тут всего четыре избы. Петр Иванович, значит, в больнице теперь. Андрей Кузьмич к детям уехал в гости, тоже раньше чем через месяц не вернется. Далеко уехал, на Алтай. Остались я да Антонина. Антонине – девяносто, ей самой забота требуется. А у меня лекарство кончилось, да и в магазин надо. Все припасы подъела, крошки собираю… Я уж тут не знаю, что делать. Аптека и магазин в райцентре, вы мимо обязательно проезжали. Съездите, внученьки, а?

Да, мы проезжали через райцентр. До него было где-то двадцать километров. Туда и обратно – сорок. По дороге, похожей на стиральную доску…

– Конечно, мы съездим! – страстно закивала Ирина. Ради установления теплых отношений с гадалкой она бы сейчас слетала в Австралию за свежим стейком из кенгуру, если б ее об этом попросили. – А хотите, вас довезем?

– Ой, нет, нет! – замахала руками бабуля. – Растрясет меня, костей не соберу. Вы езжайте, внученьки, я вам список дам, ладно? Вот это для меня, а это – для Антонины. Я списочек-то для Петра Ивановича приготовила, он у нас как дед Мазай. Курсирует – туда-сюда, туда-сюда. А мы с Антониной, как зайцы, его дожидаемся. Но вот в больницу попал наш Петенька. Не знаю… А вот денежки. – Баба Катя протянула завернутые в платочек рубли.