Вела Сезон 1 - Ши Лян Хуанг

Они проходили мимо людей всех возрастов — от сгорбленных ремонтников до детей, иногда совсем маленьких, переносящих маленькие свертки. Никто из них как будто не удивлялся странной процессии, и никто не задавал вопросов охране. Асала могла их понять — кому нужны неприятности?

Наконец они прибыли на командную палубу торговца. Там стояли навытяжку четыре стражника. Асала сходу отметила, какими откормленными они выглядят в сравнении с нормой по «Гале» — хоть они и не носили униформу, за состоянием которой тут все равно было бы трудно следить. Факт — это какая-то элита.

Нико глянули на Асалу, желая обрести уверенность.

«Теперь поздно идти на попятную», — подумала Асала и ответила натянутой улыбкой.

— Два гостя к Хафизу, — сказала женщина, взявшая их с Нико в плен. Ее голос саркастически подчеркнул слово «гостя».

— Нашла крыс в гнезде, а? — ответила одна из караульных — коренастая женщина с клановыми татуировками, которые выходец с внутренних планет назвал бы похожими на татуировки Асалы. На ее же взгляд, стиль явно различался — более угловатый, с перемежающими линии отметинами, напоминающими цветы. Охранница нахмурила лоб, разглядывая недоделанную татуировку Асалы, и та сдержалась, чтобы не оскалиться в ответ. — Их нужно обыскать.

Нико изобразили ироничную улыбку.

— Проблем не будет. У меня уже забрали универсальный нож.

— Я не с тобой разговариваю, — рявкнула охранница.

С Нико татуированная стражница обходилась жестче, чем с Асалой. Та не поняла, почему: то ли Нико ее раздражали, то ли в действии какой-то неожиданный этикет в духе «клановцы должны держаться вместе». Если последнее, то Асала сможет воспользоваться этой мягкостью — при условии, что такая возможность представится.

— Все чисто, — сказала наконец татуированная стражница с разочарованием в голосе. — Заводите.

— Я с тобой потом еще рассчитаюсь, — сказала командир и игриво подмигнула. Это застигло Асалу врасплох, хотя и не должно было. Предположительно, все эти люди друг друга знали и выстроили особые отношения, особенно в границах лагеря. То, что сама Асала предпочитала держаться на службе особняком, еще не значило, что остальные делали так же.

На командной палубе их встретил еще один сюрприз — роскошь. Или как минимум роскошь по версии «Галы». Тесные каюты Сорайи были богаты на безделушки и подарки: шарфы, связанные из старой одежды, коврики из тряпок, скульптуры, сымпровизированные из перегоревших компьютерных чипов и разлохмаченных проводов. Посвящение труду Сорайи и всем тем, кто на нее полагался.

Здесь... здесь было иначе. Асала увидела, как прищурились Нико, оглядывая аккуратно развешенные на стенах картины, сокровища, которые, должно быть, тайком провозили беженцы, хотя их предупреждали — предупреждали, — что счет веса идет на унции, что корабли могут перевозить только людей, провиант и самое необходимое для жизни. Взгляд Асалы невольно упал на стол, судя по виду, вырезанный из самосского ледодерева и к тому же позолоченный, — несказанное сокровище, учитывая, что Самос, самая дальняя планета в системе, умерла уже много десятилетий назад.

Кроме того, здесь стояли шкафы из более утилитарных материалов — прочной пластмассы и металла — с печатными книгами, настоящей диковинкой. Иногда Асале снилось, как она склоняется над рукописным томом стихов из-под пера ее сестры. Но его не существовало в реальности. Асала никогда не переносила те слова на бумагу. А шесть томов, подаренные на день рождения, — тех давно уж нет.

Коридоры охранялись сильнее. Сколько же народу в личной армии Хафиза? То, что они не носили форму, предполагало, что все знают друг друга в лицо — либо что есть какой-то опознавательный знак, который Асала еще не сумела разглядеть. Позже она сверит наблюдения с Нико, если они выживет.

Наконец они дошли до каюты, которая раньше должна была принадлежать капитану. Здесь тоже демонстрировался экстравагантный вкус и тяга к роскоши. Над дверью висели таблички с гравированными стихами на незнакомых Асале языках.

Венец коллекции занимал почетное место слева от двери — великолепная картина тушью по самосскому шелку, что не производился со времен гибели планеты. Парящие мазки кистью изображали волка в сопровождении духов зимних ветров. Картину освещали несколько стратегически расставленных ламп — очередное свидетельство уважения к этому произведению, учитывая экономию энергии в лагере.

Этот парад роскоши нервировал Асалу вплоть до чувства оскорбленности, особенно после того, как она насмотрелась на тяготы других беженцев. И снова вызвал нежеланные воспоминания о собственных черных годах, пережитых во время побега с родной планеты, не говоря уже о ранней юности на Хайяме, когда она прозябала на армейский оклад. Сейчас она повторяла себе, что все это не ее дело.

Командир охраны постучала в дверь сложным ритмом. Асала навострила уши и изо всех сил постаралась запомнить код.

Ответил благодушный голос:

— Впустите их.

— Рядом с Хафизом рекомендую вести себя хорошо, — прошипела старшая охранница Асале и Нико. — По крайней мере, если хотите, чтобы вас принимали всерьез.

Асала подавила насмешку. Нико кивнули. Что ж, хорошо, что хоть кто-то здесь дипломат. И что это еще значит — «принимали всерьез»? Поимка во время проникновения в охраняемую зону уже не считается «серьезной»?

Дверь открыли изнутри. Асала оценила обстановку.

Сбоку от двери стояла женщина, одетая не лучше и не хуже любого охранника на грузовом судне. Асала предположила, что это личная помощница. Нахмурилась, потому что не заметила у нее оружия. При виде открытой угрозы Асала чувствовала бы себя куда спокойнее. Как ни странно, у женщины был кибернетический глаз, необычный не только потому, что это редкая хирургическая операция, но и потому, что у глаза отсутствовал блок питания: золотой объектив не светился. Любопытная аномалия, учитывая ресурсы Хафиза.

Сама каюта отличалась удивительно спартанской обстановкой, если вспомнить роскошь всей командной палубы. У противоположной стены стояла заправленная койка, а также простой металлический столик и два шкафчика такого же утилитарного вида. И снова — никакого оружия на виду, хотя Асала не могла сбрасывать со счетов, что какая-нибудь неприятная охранная система таится в обычной мебели или в стенах. Учитывая изобретательность, которую она наблюдала в лагере, она бы не удивилась, если бы Хафиз или их прихлебатели внесли в судно свои улучшения.

В центре, словно паук в сердце паутины, сидели Хафиз. У них была пышная грива, лишь частично прирученная косичками, и зоркие темные глаза, широко посаженные над носом-клювом, — довольно типичные черты для некоторых рас с внешних планет; в руках покоился наладонник старой модели. Чутье Асалы ощетинилось в ответ на взгляд Хафиза, хотя они улыбались и всячески демонстрировали добродушие. Может, Хафиз и сидели в коляске под пледом, обнажавшим правую ногу, что кончалась чуть ниже колена, но, учитывая их достижения, Асала не могла себе позволить недооценивать противника даже в физическом столкновении. Асала знала изувеченных ветеранов, которые хорошо адаптировались к жизни в коляске и с которыми ей бы не хотелось ввязываться в драку, особенно на их территории.