Услышанные молитвы - Даниэла Стил

— Никогда их у тебя не видела. Откуда ты их взяла? — Казалось, в ней пробудилось некое шестое чувство, порожденное любопытством.

— Рождественский подарок от друга.

— От друга? — Зоя скривила гримасу, но внезапно все поняла. — Господи, неужели это тот тип, с которым ты росла?

— А что плохого в этом подарке? На мой взгляд, он вполне пристойный.

— Безусловно, если он тебя любит. Другой бы не подарил столь важную для тебя вещь. И, судя по всему, дорогую.

— Четки старинные, а у тебя какой-то извращенный ум. Бедняжка хотел порадовать меня святой и достойной реликвией, соответствующей духу Рождества. А ты заключила, что подарок — знак его страсти. — Фейт невинно улыбнулась дочери. — Я люблю тебя, Зоя, но, прости, ты свихнулась.

— Нисколько. Ты поймешь, что я права. А подарок классный. — Четки явно произвели на Зою неизгладимое впечатление.

— Согласна, но изволь пересмотри свои взгляды. Постарайся уяснить себе, что я замужем, люблю твоего отца и никто в меня не влюблен. Все это полный вздор.

— Может быть, и вздор, но только сущая правда. Парень, который подарил тебе четки, от тебя без ума. Посмотри, какие изумруды и рубины — никак не скажешь, что мелкие. Клевый тип!

— Не спорю, и добрый друг. Надеюсь, ты с ним когда-нибудь познакомишься.

— Обязательно. — Зоя положила четки обратно в материнскую сумочку и вытащила из нее двадцать долларов на кино с друзьями.

— Завтра обналичу чек и дам тебе денег. — Фейт подошла обнять дочь. — Кстати, мне очень понравился рюкзачок и шарф. Буду самой модной на курсе студенткой.

— Еще бы! Все мальчики попадают от любви.

— Ты ненормальная! — закатила глаза Фейт.

Через несколько минут дочь выпорхнула из дома, а Фейт решила посидеть с Алексом у елки. Погруженный в собственные мысли, муж умиротворенно потягивал портвейн. Увидев жену, великодушно похвалил:

— Спасибо за приятный ужин.

— Спасибо за красивый браслет, — отозвалась она и поцеловала его в щеку, но Алекс, как всегда, не ответил на поцелуй.

Он считал, что ласками нужно заниматься в постели в определенные моменты, и нигде больше. А в остальное время они его смущали. Да и в постели супруги предавались нежностям все реже и реже.

— Я рад, что он пришелся тебе по душе. — Алекс, казалось, был доволен. — Мне тоже понравились костюм, рубашки и галстуки. У тебя потрясающий вкус. Умеешь выбирать мне вещи лучше, чем я сам. — Это был достойный комплимент, и они приятно скоротали время у камина. Алекс сказал, что с удовольствием поболтал с Зоей, а такое, оба знали, случалось нечасто.

Потом они отправились наверх. Рождество получилось не слишком веселым, но день прошел неплохо. Супруги смотрели телепередачи, Алекс подумывал заняться с Фейт любовью, но заснул перед телевизором. Фейт улыбнулась похрапывающему мужу. Странная у них жизнь! Вроде бы еще не старые, а ведут себя как старики. Иногда Фейт казалось, что вся жизнь позади и впереди ничего не осталось.

Брэд тоже испытывал схожие чувства, когда ложился в постель. Он измотался за вечер — нелегко играть роль хозяина для сотни гостей, на которых тебе наплевать, и постоянно угождать Пэм. Брэд не мог себе представить, как сумеет и дальше заниматься подобной чушью, но понимал, что придется. Он дал клятву двадцать пять лет назад, и теперь, чего бы это ни стоило, предстояло держаться. Оказывается, жизнь труднее и тоскливее, чем он мог себе представить.

Фейт сдавала приемный тест между Рождеством и Новым годом. Испытание, как она и опасалась, оказалось трудным, и ее мучила неизвестность, насколько хорошо она справилась. В глубине души она боялась, что провалилась, и Брэд, как мог, поддерживал ее по телефону. Он был единственным человеком, который знал про этот тест — Фейт не сказала даже Зое, что пошла его сдавать. Зато теперь все было позади. Преодолен очередной барьер. Оставалось надеяться, что она заработала приличный балл.

Зоя уехала в университет Брауна в первый день нового года. У нее начинались занятия, а ей очень не хотелось покидать дом. На каникулах она повеселилась с друзьями, и ее огорчало расставание с матерью. У самой Фейт были все основания для приподнятого настроения: на следующий день она шла в университет.

После отъезда Зои Алекс за обедом угрюмо молчал, и Фейт понимала почему. Муж все еще был не в духе от того, что она намерена продолжать учебу. Накануне вечером дочь хлопотала вокруг нее, а Фейт сложила в рюкзачок тетради и ручки. Прежде чем лечь в постель, она еще раз спустилась проверить, все ли в порядке. Фейт никогда так не волновалась, с тех пор как выросла.

В тот день она получила электронное письмо от Брэда — он желал ей удачи и предрекал успех, и хоть в последнем Фейт сомневалась, но с радостью возвращалась на факультет. Знала, что придется трудно, зато она делала то, что хотела.

Фейт проснулась на рассвете, оделась и к восьми приготовила завтрак Алексу. Он ушел, как обычно, в половине девятого, не сказав жене ни единого слова: хотел, чтобы Фейт прочувствовала, что он все еще недоволен. Хотя вряд ли кто-то в этом сомневался. Алекс сердито на нее посмотрел и захлопнул дверь.

Фейт сварила вторую чашку кофе и все время поглядывала на часы. Предстояло выйти в девять и поймать такси. Она уже надевала рюкзачок, когда ожил ее компьютер — по электронной почте поступило письмо. Фейт дважды щелкнула мышью и с удивлением обнаружила, что оно от Брэда — у него еще не было шести утра.

«Поиграй на славу в песочнице и удачного тебе дня. Будь паинькой, позвони, когда вернешься домой. Любящий тебя Брэд».

Как мило с его стороны! Фейт, не раздумывая, нажала клавишу ответа, бросила рюкзачок и стала набирать письмо:

«Спасибо! Ты так рано поднялся! Надеюсь, не только ради меня. Я тебе позвоню… Боюсь, как бы другие студенты не стали надо мной смеяться. Мне страшно, и в то же время я приятно взволнованна. Хорошего тебя дня. Любящая тебя Фред».

Она поспешила на улицу и взяла такси до Нью-Йоркского университета. Приехав, Фейт сначала растерялась, но обнаружила все необходимые инструкции на листочках бумаги — администрация поработала на славу — и с удивительной легкостью нашла нужную аудиторию. Курс назывался «Судебный процесс» и оказался увлекательнее, чем она ожидала, а женщина-профессор очень требовательной. К обеденному перерыву Фейт совершенно освоилась и с удовольствием пошла на занятие по конституционному праву. Она посещала курсы два раза в неделю, надеясь, что полученные знания помогут ей осенью на факультете.

Фейт возвращалась домой совершенно выдохшаяся, но радовалась, что пережила самый интересный день за много лет. Руководителем курса оказалась женщина ее возраста. Фейт захотелось остановиться и поболтать с ней, но она постеснялась. Да к тому же следовало спешить домой — после занятий по конституционному праву она попадала к себе только к четырем. Так что нечего было терять время в университете.