Первая Мировая. Война между Реальностями - Сергей Переслегин

Общие потери в Приграничном сражении (убитыми, ранеными и пленными) очень велики – 165 000 немцев, 260 000 французов, 4 200 англичан, 480 бельгийцев. В круглых цифрах потери союзников превысили немецкие на 100 тысяч человек, то есть примерно на половину полнокровной армии.

Итак, немцы не смогли добиться той выгодной конфигурации, о которой мы говорили в начале главы. Самодеятельность Рупрехта и Вильгельма привела к несколько иной оперативной геометрии. Она, конечно, тоже ничего хорошего союзникам не сулила, но какие-то шансы, скорее теоретические, оставляла…

У Жоффра не было времени разбираться в обстановке. Не было времени даже на то, чтобы проанализировать донесения командующих армиями. Сомнительно, что к утру 25 августа он хотя бы успел их получить.

Интуитивно Жоффр ощущал, что малейшая попытка задержаться на Самбре или Маасе ведет к полной катастрофе. Отступление, конечно, должно было закончиться тем же результатом, но, во всяком случае, не так быстро.

Армии, впрочем, уже отходили. Нужно было придать этому движению какую-то согласованность. Вечером 25 августа Жоффр подписывает директиву, определяющую порядок отступления.

Прежде всего он позаботился о том, чтобы вселить в войска надежду: наступление скоро возобновится. Для этого нужно только собрать на левом крыле «маневренную группу» из 4-й, 5-й французских армий, английской армии и новой 6-й армии. В эту 6-ю армию должен был войти 7-й корпус из отряда генерала По, кавалерийский корпус Сорде из состава 5-й армии, 55-я и 56-я резервные дивизии из «армии Лотарингии» и, быть может, еще что-нибудь (например, 4-й корпус, или 45-я алжирская дивизия, или 63-я резервная дивизия из района Туля…) – Жоффр и сам еще толком не представлял, какие части и соединения ему удастся выдернуть из разваливающегося фронта.

Шестая армия должна была наступать из района Амьена на Аррас.

В директиве говорилось также о необходимости отходить, сохраняя тесную связь армий между собой, о сильных арьергардах, сдерживающих неприятеля на удобных для обороны рубежах, о необходимости тщательного укрепления тыловых позиций – и далее в том же духе.

В качестве опорной позиции Жоффр наметил Сомму, поскольку Амьен был, во-первых, прикрыт завесой территориальных дивизий д’Амада и, во-вторых, представлял собой подходящий для выгрузки войск транспортный узел.

Директива устанавливала «линию сопротивления»: для английской армии – Сомма между Гам и Брэ, для 4-й – Эна между Везье и Генвинкуром, для 3-й – полоса Гран-Прэ – Верден. Первая и вторая армии должны были удерживать занимаемые позиции на линии восточных крепостей. Как обычно, не повезло 5-й армии: ее главные силы сосредотачивались в районе Сен-Кантена и ориентировались на север, правый фланг растягивался от Гиза до Лаона и Ла-Фера с перспективой наступления на восток.

Невооруженным глазом было видно, что если 6-я армия не успеет сосредоточиться (а от нее требовалось ни мало ни много – наступать на Аррас), то и Ланрезак, и Лангль-де-Кари будут вынуждены возобновить Пограничное сражение, едва ли не в еще худшей оперативной конфигурации. Жоффр и сам это понимал, поэтому сразу же наметил вторую линию, идущую от Амьена через Реймс к Вердену и спрямляющую все выступы.

Первая и вторая позиция сопротивления войск союзников по директиве Жоффра от 25 августа

Директиву Жоффра от 25 августа можно хвалить (по мнению ряда исследователей, она стала поворотным пунктом в войне и причиной «чуда на Марне»), можно ругать за обилие общих слов, неверный расчет времени и неудачный выбор позиции сопротивления. В действительности ее содержание вообще не имело значения: никто не собирался выполнять эту директиву – и менее всех сам Жоффр, который, будучи военным инженером, был в состоянии «поделить путь на скорость» и выяснить, что 6-я армия развернуться у Амьена не успевает ни при каких обстоятельствах.

Важно было само наличие директивы. Разбитым, утратившим веру в себя войскам была нужна срочная поддержка со стороны главного командования, был нужен приказ, все равно какой, лишь бы он внушал надежду и придавал отступлению армий какой-то смысл.

Думается, Жоффр понимал все.

Немцы не добились полного разгрома французских войск – ни в Лотарингии, ни в Арденнах, ни на Самбре, но они выиграли сражение и полностью захватили стратегическую инициативу. Им требовалось сделать еще немало точных «ходов», поэтому какие-то практические шансы у Франции оставались. Эти шансы можно было искать на Сомме, на Марне, на Сене, на Луаре, в Алжире… Впрочем, опыт войн 1814 и 1870–1871 гг. указывал, что с падением Парижа, неоспоримого политического центра страны, важнейшего транспортного узла и индустриального центра, сопротивление французских войск будет носить символический характер.