Кости - Джонатан Келлерман

Это сработало. Она злилась все сильнее, думая про то, что Сил вел себя беспардонно, грубо и чертовски неразумно.

Оставил ее сидеть в этой клятой машине.

Когда он вернется, расплата будет жестокой.

* * *

Прошло двадцать пять минут, а от него по-прежнему не было ни слуху ни духу, и гнев снова стал уступать место тревоге.

Чему-то худшему, чем тревога. Это был страх, и Альма не стыдилась признаться в этом.

Пора было применить другую стратегию. Справиться с беспомощностью при помощи действия.

Она вылезла из машины и зашагала к болоту.

Оказалась в полной темноте и остановилась.

Окликнула его по имени.

Ответа не было.

Позвала громче.

Ничего.

Альма сделала шаг вперед, поняла, что ничего не видит, и снова остановилась — где Сил со своим фонариком? Потом сказала:

— Тащи сюда свою задницу и забрось меня домой, будь ты проклят. И не звони, пока я не позвоню тебе.

Удар заставил ее пошатнуться.

Сильный удар твердым кулаком в живот, нанесенный с такой силой, что ей показалось, будто костяшки пробили брюшную стенку.

Боль электрическим разрядом прошила тело, лишив дыхания.

Второй удар пришелся чуть выше уха, и Альма упала.

Последовал сильный пинок в поясницу.

Она сжалась в комочек, молясь о том, чтобы новых ударов не было.

Нападение закончилось так же внезапно, как и началось.

Звук шагов растворился в ночи.

Не было слышно шума мотора, и Альма лежала, думая: «Он смотрит».

Она долго ждала, прежде чем задать себе важный вопрос.

Был ли это Сил?

И если нет, то где Сил?

* * *

Дабоффа пырнули ножом на тропе. Кровь пятнала землю в двенадцати футах дальше того места, где нашли тело Селены Басс. Кто-то озаботился подмести почву вокруг до самого тротуара, скрывая отпечатки ног. Ни случайного волоска, ни физиологических жидкостей — помимо тех, что принадлежали Дабоффу, — ни следов шин по обе стороны дороги.

Рана, нанесенная в спину, была глубокой, нож пронзил левое легкое Дабоффа; удар был настолько силен, что треснуло ребро. Затем, когда Силфорд уже лежал на земле ничком, ему перерезали горло от уха до уха.

— Преступник, вероятно, поднял его за волосы, — предположил Майло. — Вздернул голову — и вжик!

Коварное нападение в темноте заняло не более нескольких секунд. Альма Рейнольдс просидела в машине почти полчаса, и у убийцы было достаточно времени, чтобы замести следы.

Позвав Дабоффа по имени, она выдала убийце свое присутствие. Последующая фраза дала ему возможность засечь ее местонахождение, и он набросился на нее.

Напал на потенциальную свидетельницу, но даже не попытался ее прикончить.

Слишком спешил удрать оттуда.

Он ожидал встречи один на один, но Дабофф, несмотря на сопротивление Альмы Рейнольдс, привез ее с собой, подвергнув смертельной опасности.

— С вами всё в порядке, мэм? — спросил Майло. — Вы сильно пострадали?

Этот вопрос оскорбил ее.

— Я уже сказала, что не пострадала совсем, если не считать моего эго.

Альма выпрямилась, едва заметно вздрогнув.

— Какая же он скотина, — произнесла она, выходя из допросной. — Мне будет ужасно его не хватать.

* * *

Мы с Майло переместились в его офис. Я сказал:

— Дабофф был чокнутым мизантропом, но он поверил кому-то в достаточной степени, чтобы встретиться с ним в темноте. Альма Рейнольдс знает, что он лгал, когда говорил, будто не знает, кто звонил. Приманкой была разгадка всех этих убийств.

— Довольно неуклюже, — ответил Майло. — Почему он на это попался?

— Фанатичный активист обставляет копов и сохраняет священную землю нетронутой?

— Полагаю, так.

— Дабофф не боялся находиться на болоте после наступления темноты. Альма сказала, что он бывал там регулярно — включая тот вечер, когда нашли Селену, ведь он тогда разминулся с преступником лишь на чуть-чуть.

— Может быть, слишком на чуть-чуть, Алекс.

— Думаешь, он в этом участвовал?

— Как ты и говорил раньше, двоим сделать эту работу было бы проще. И речь идет о человеке, неистово любящем болото, вдобавок весьма странном. Вначале мы рассматривали его причастность, но отказались от этой мысли, когда не нашли никаких свидетельств преступной деятельности или связей с Хаком. Может быть, это просчет.

— Он поехал поговорить со своим сообщником? — удивился я. — Тогда зачем взял с собой Рейнольдс?

— Дабофф думал, что это будет короткий разговор, как он и сказал ей. Но его застали врасплох.

— Будет интересно, если имя Хака обнаружится в подписных листах рассылок этой организации — «Спасем Болото».

— Будет интересно узнать, где Хак был вчера вечером. Именно потому я сидел на своей каменной заднице и рассматривал кусты. Никаких признаков того, что он покидал поместье или возвращался туда, — но это мало что значит. Хак мог выехать до моего прибытия и вернуться после того, как я уехал, получив звонок относительно убийства Дабоффа.

— Когда поступил этот звонок?

— Сразу после полуночи. Но это было сильно после убийства Дабоффа. Альма не носит часов, но она знает, что они покинули ресторан вскоре после девяти, а напали на нее примерно в десять тридцать. Это означает, что Дабоффа пырнули ножом приблизительно в десять часов вечера. Она пролежала, боясь пошевелиться, еще с полчаса, потом наконец встала и начала искать Дабоффа. Это было глупо, но адреналин часто мешает мыслить здраво. Найдя его, Альма с криками побежала обратно в сторону улицы. Никто ее не услышал: как ты и сказал, по ночам это место становится призрачным. Поэтому она вернулась к машине Дабоффа, доехала до Тихоокеанского отделения и сообщила об убийстве. Это обращение было зафиксировано в одиннадцать часов тридцать две минуты. Ее усадили в кабинете, приняли заявление, отрядили на болото патрульную машину, подтвердили наличие трупа и позвонили Риду. Он был в Солана-Бич, поэтому позвонил мне. Я как раз в это время отошел отлить, увидел сообщение, перезвонил ему и галопом помчался на болото. Что давало Хаку массу времени и возможностей вернуться домой.

Он потер лицо ладонями.

— Я сглупил, Алекс. Надо было доехать до дома Вандеров и позвонить в ворота. Если Хака и не было дома, возможно, был кто-то еще — горничная, да кто угодно, — но тогда я мог бы узнать точно.

— Тебя вызвали на место убийства, и ты поехал.

— Дабофф все равно уже был мертв, к чему тогда спешить? — Майло выругался. — Да, это была логичная реакция. Она же — полное отсутствие креативного мышления.