Вы хотели войны? Вы ее получите! - Сергей Дышев

«Не дождешься, – подумала она о бывшем муже. – Халявы не будет». Сейчас она вскользь подумала, что ее бывший очень напоминал Леню Голубкова, всенародно «любимого» персонажа, придуманного жуликами «МММ».

Она достала из сейфа и положила на стол заполненный документ, на котором сверху было начертано: «ЗАВЕЩАНИЕ». Потом набрала номер телефона.

– Ленка, привет! – голос вдруг сорвался, дал слабину, она откашлялась. – Ты чего, не узнала, это я, твоя школьная подруга. Да, и самая лучшая. Чего с голосом, да все нормально, не простудилась. Как ты, Ленок? Все нормально у тебя, хорошо? А дети – не огорчают? Ну, и слава богу. Мои?.. – она подавила порывистый вздох. – Моим деткам сейчас... хорошо... Мне вот очень плохо... Да, да, депутатство... гадство... А помнишь, как мы с тобой уроки прогуливали, на выставку моды ходили?

Ленка, конечно, помнила и с удовольствием пустилась в воспоминания. Эмма слушала этот веселый, жизнерадостный бред, кивала, роняя слезы.

– Лена, у меня к тебе большая просьба. Приедь, пожалуйста, завтра ко мне домой. К 12 часам дня. Адрес помнишь?.. Пообещай мне... Ты – единственная, кто у меня остался... Приедешь – узнаешь. И, надеюсь, меня поймешь, – и, чтобы избежать дальнейших вопросов, тут же закончила разговор. В их отношениях это подразумевалось: у Эммы, как у государственного деятеля, каждая минутка была на счету.

Тут же Эмма, не раздумывая, не оставляя времени на колебания, набрала еще один номер.

– Это больница «Скорой помощи»? – в голосе ее вновь прозвучали привычные властные нотки. – Врача Рубцова, пожалуйста, пригласите. Благородова спрашивает... Сергей Иванович? Благородова. Сергей Иванович, постарайтесь меня понять, не перебивая, и сделать, что попрошу. Я решила поставить точку в своей жизни. Надеюсь, вы хорошо понимаете, почему... После нашего разговора я тут же приму яд. Считая вас человеком порядочным и обязательным, прошу вас оформить мою смерть с соблюдением положенных формальностей. Дверь в квартиру я оставлю незапертой. Завещание написано на мою подругу и будет лежать на столе в кабинете.

* * *

Многое чего повидал, работая в больнице скорой медицинской помощи, врач Рубцов. Да, ему не раз приходилось вытаскивать с того света самоубийц, впрочем, большинство были, как он называл их, «демонстранты», пытавшиеся отомстить, наказать, проучить кого-то из своих близких. И он профессионально спасал недодушенных, недотравленных, недостреляных, недорезанных. Но звонок депутата Госдумы был, как ледяной душ в конце смены. Властные женщины – женщины власти – такими вещами не шутят. Он нервозно слушал ее, взъерошивая короткие волосы, порывался перебить.

– Эмма Вячеславна, подождите, давайте поговорим, не кладите трубку, вы же сильная женщина...

– Я всегда в жизни делала все обстоятельно... Доктор... Сергей, вы последний, с кем я говорю. Прощайте, мне пора...

И связь оборвалась, как перетянутая струна. Рубцов выругался, схватил внутренний телефон, набрал дежурную бригаду. Про гибель депутатских детей от наркотиков знала уже вся больница.

– Это Рубцов! Черт возьми... Благородова позвонила, решила с собой покончить. Давайте, срочно в ее адрес гоните. Может, успеете.

* * *

Эмма снова взяла альбом, прошла в зал. В камине трещал огонь. Накануне она сожгла все компрометирующие ее, а также товарищей по партии, коллег по Государственной думе, документы. Много чего пикантного, шокирующего, даже убийственного насобиралось про сытых, холеных уверенных в себе госмужей и госдам, периодично выползающих, как удавы, на телеэкраны, вещающих, кивающих, поучающих, знающих. «Пусть живут, – подумала Эмма. – Туда чернуху все равно не унесешь. Сами, как пробьет час, придут со своими грехами, представ перед Всевышним».

Она любила в одиночестве сидеть у камина, смотреть на языки живого пламени. Но сейчас Эмма не опустилась, как всегда, в кресло. Она наклонилась и аккуратно положила альбом прямо на пылающие дрова. Затем она прошла к шкафу, где хранила детские вещи дочки и сына, достала веселенькое в цветочках платьице Кристины, потом футболочку Глеба с хитрым Микки Маусом, погладила их, прижала к лицу, полному слез...

– Что же вы покинули меня, Кристинушка, Глебушка...

Она положила вещи обратно, закрыла шкаф, вернулась в кабинет. На столе лежали два фотоснимка, сделанные в прошлом году. Эмма сняла с них черные ленточки, прикоснулась к портретам обеими руками.

– Скоро я приду к вам...

Эмма посмотрела в сторону настенных часов, взяла в щепотку с блюдца два приготовленных серых кристаллика, села на диван. Какое-то мгновение она колебалась, потом положила в рот, как обычную таблетку, запила водой. Вскоре почувствовала головокружение, легла на диван и отвернулась к стене.

Яд был сильный, разрушительный, страшный, он сразу с ошметками вырвал ее душу и швырнул в преисподнюю.

* * *

Из больницы «Скорой помощи» с огнями и сиреной по покоренным улицам Москвы летел «реанемобиль»: спасать женщину, которая потеряла все в своей жизни.

Проснувшись рано утром, Родин ощутил безнадежную пустоту. Странная жизнь, когда вокруг выбивало молодых ребят и юных девчонок. Как под фронтальным обстрелом, а его – даже не задело. И на все это имелась первопричина, которую надо было разгадать и устранить.

Ноги сами повели Ивана к храму. Может быть, лики святых на стенах и куполах, дадут хоть временное успокоение и передышку для чего-то важного и серьезного, откроют новый путь в жизни. Пройти очищение смертью близких, чтоб вновь обрести силы.

Иван перекрестился перед входом, вошел в храм и сразу увидел отца Сергия. Он стоял возле большой иконы Божьей Матери, крестясь, тихо молился. Иван поставил за упокой душ четыре свечи. Увидев, что Сергий завершил молитву, подошел к нему.

– Здравствуй, отец Сергий.

Они обнялись.

– Здравствуй, Иван Родионович, – глаза его тепло блеснули, спросил укоризненно: – Ну, а где твоя заблудшая овечка? В церковь с тобой не ходит? Все больше по злачным местам?

– Заблудшая овечка уже на пути к райским кущам, – помрачнел Иван. – Не уберег я...

Отец Сергий охнул, горестно перекрестился.

– Господи, спаси и сохрани ее душу... Как же случилось это?

Иван вздохнул, покачал головой.

– Подсунули ей и двум ее друзьям сильнодействующий наркотик. Врачи спасти не смогли... В Чечне под ливнем пуль людей спасал, уводил из-под огня...

– Помню, командир...

– А здесь, в мирном городе, не смог уберечь ее от наркоты, – Иван отвернулся, чтоб скрыть навернувшиеся слезы.

– Потому как эта зараза пострашней любой пули. А мирного города уже нет. Дьявол начал войну против людей и отливает для них героиновые пули. Но сначала убивает их души.