Слушаю и повинуюсь - Мария Сакрытина

– Но мне, в отличие от тебя, от него ничего не будет. Поскольку, в отличие от тебя, я повелеваю маридом, – отозвался визирь, поглаживая кота. – Так что пей, ибни, пей и не беспокойся обо мне.

– И сколько же вам заплатили наемники? – прошипел Амин, поднимая кубок. – Вы же отдадите меня им, пока я еще не умер.

– Они лишь дали мне клетку для моей прекрасной птички. А я им – тебя, – отозвался визирь. – Давай, ибни, не заставляй их и меня ждать.

Амин поднес кубок к губам.

– Будьте вы прокляты.

Визирь широко улыбнулся и, когда Амин залпом осушил кубок, кивнул лежащему на коленях коту. Тот тяжело спрыгнул и, превратившись в мальчишку-царевича, не глядя на Амина, скрылся за дверью.

– Хорошо. Теперь я советую тебе расслабиться…

Амин послушно закрыл глаза, нащупывая на поясе джамбию, которую стражники почему-то при осмотре не нашли.

– И немного подожда…

Амин честно расслабился. И тут же, молниеносно метнулся вперед. Клинок серебристым клыком вонзился в незащищенную грудь, визирь булькнул и, закатив глаза, завалился на бок.

Стены дворца задрожали от далекого нечеловеческого крика.

* * *

Наверное, в глазах потемнело. Если да, Амин это просто не заметил – вокруг было слишком светло, настолько, смотреть было больно.

Пробирался Амин на ощупь, постоянно спотыкаясь на вроде бы ровном месте. Его то и дело бросало то в жар, то в холод – больше, правда, в жар. И неудивительно, учитывая, что чем ближе он подходил к источнику света, тем сильнее раскалялся воздух. Казалось, от жара вскипали даже камни.

Кто-то где-то – быть может, даже близко – кричал, кто-то молил о помощи, но все звуки тонули в непрекращающемся скрипе-стоне. Очень хорошо знакомом Амину скрипе.

Последняя лестница, давшаяся особенно тяжело, – и Амин выбрался на вершину башни. Где-то над головами опасно покачивался позолоченный купол – точнее, то, что от него осталось. Где-то под ногами скрипели пепел и щебень. Краем глаза Амин видел скорчившихся людей, кажется, стражников. Но все внимание юноши было обращено на объятую огнем птицу и того, кого Амин сначала принял за ребенка. Но когда мгновением позже огненный силуэт взмахнул крыльями, и «ребенок» тяжело рухнул на камни недалеко от Амина, юноша заметил, что половина его лица вытесана из камня. Как и бьющий в панике шипастый хвост и покрытые гладкой чешуей руки, которые «мальчик» молитвенно сложил, бросаясь перед фигурой на колени, моля о пощаде.

Амин ясно видел, как взметнулись языки пламени над переливающимися, нестерпимо блестящими золотом крыльями. Потом птица вскинула объятую огнем голову и застонала-закричала – не то победно, не то безумно.

Уже в полузабытьи, Амин, сжав зубы, пошатываясь, шел к ней. Языки пламени вздымались вокруг, танцевали, подбрасывая в воздух пепел. Нестерпимо пахло дымом – и воняло паленой плотью.

Отвернувшись от марида, птица глянула на юношу бездонными золотыми глазами и угрожающие заскрипела. Не рассуждая, слепой от огня, юноша бросился к ней, шепча:

– Валид, не надо, успокойся. Пожалуйста. Пожалуйста, хватит!

Мгновение, слишком короткое для Амина, юноше показалось, что он сжимает в объятиях нечеловечески красивую девушку, богиню, может, саму Аллат. И та смотрит на него непонимающе, удивленно… испуганно.

Потом сознание, наконец, помутилось, и уже в бреду Амину чудилось, что край башни опасно приблизился, а пол и вовсе качнулся, даже кувыркнулся… А потом Амин взлетел – к звездному небу, к колеснице Вадда, и рядом, окутанная серебристым светом, видением парила синяя птица удачи. Амин потянулся – схватить, но птица, не глядя на него, взмахнула крыльями и взмыла выше, к звездам, оставив юношу в холодной темноте. Одного.

* * *

– Ты мог умереть.

– А я еще не?.. – искренне изумился Амин, приподнимаясь на локтях.

Вокруг было сумрачно – не считая пары свечей да огня на алтаре, больше источников света не имелось. Маловато для громадного зала. Настолько громадного, что Амин даже не мог бы сказать, где он начинается и заканчивается.

Амин вздрогнул, когда холодные тонкие пальцы коснулись его щеки, пробежались к подбородку и настойчиво повернули его голову влево.

– Никогда так не делай, – скрипнула девушка, глядя на него золотыми глазами.

Амин торопливо отвернулся – просто потому, что вынести ее нечеловеческую красоту не мог.

Тонкие пальчики на его подбородке сжались, когда красавица нахмурилась.

– Никогда, – повторила она.

– Как прикажешь, госпожа, – не задумываясь, отозвался Амин, замирая. От девушки веяло могуществом, страхом, страстью, древностью. Желанием.

Пальчики разжались. Девушка встала, Амин машинально проследил за ней взглядом и тут же снова отвернулся. У красавицы были переливающиеся крылья, огненные волосы, сгустки пламени вместо ожерелий и браслетов. И совсем не имелось одежды.

– Зачем ты убил этого шакала, визиря? – мгновение спустя поинтересовалась девушка-птица. – Мне казалось, ты ненавидишь смерть, а не призываешь ее.

– Он собирался держать Валида… тебя в клетке, – не поднимая глаз, ответил Амин.

– И ты беспокоился обо мне, даже когда выпил яд? – в скрипучем голосе красавицы мелькнули почти человеческие нотки. Почти.

Амин вздрогнул. Попробовал поднять на нее взгляд, но быстро отвернулся.

– Да.

– Почему?

Амин вздохнул.

– Мы столько раз обсуждали это, Ва… – Он сбился, когда прохладные пальчики вновь пробежались по его щеке, поворачивая, заставляя смотреть. – Я не хотел… чтобы ты… чтобы ты… – крылья птицы сияли теперь лазурью – нестерпимо. И юноша запнулся, из глаз брызнули слезы. Амину на мгновение показалось, что он ослеп.

Красавица подалась к нему и шепнула в распахнутые в тщетной попытки найти слова (или хотя бы голос) губы.

– Спасибо. Цени. Я впервые говорю это человеку. А ты слышал уже два раза.

Амин ахнул, когда губы девушки прижались к его – попытался отпрянуть, но страстное желание, непонятное искушение, вспыхивающее при одном взгляде на красавицу, поглотило его, распахнув крылья, забрало без остатка.

Девушка отодвинулась, и Амин чуть не застонал от досады.

– Спи, глупый человечек, – выдохнула красавица, подцепляя ноготком его светлую прядь и накручивая на палец. – Спи. Ты еще недостаточно окреп.

Амин хотел возразить, но навалившаяся внезапно слабость захватила его, как до этого желание.

– Спи.

– Ты… Валид, – еле ворочая языком, пробормотал Амин. – Ты… феникс…

Девушка лишь улыбнулась, склонив голову набок. Ее золотые глаза сверкнули огнем, и Амин постарался запомнить ее такой, запомнить момент, когда он мог смотреть на такую божественную красоту и не отводить взгляд.