Евнухи в Византии - Шон Тафер

в Багдад вместе со Львом[856]: размышляя о состоянии этого евнуха, Хиросфакт считает, что он родился от двух женщин, так как он был женствен (θηλυνόμενος); кроме того, дипломат обвиняет евнуха в том, что он допускал сексуальные непристойности во время посольства, и утверждает, что он был дурным во всем. Сатирическая песенка Х века высмеивает евнухов патриарха Полиевкта и Василия Лакапина, за то, что у них были сморщенные пенисы и широкие анусы, причем последнее намекает на анальный секс[857]. Пресловутый афоризм, записанный в хронике Кедрина (XII век) касательно правления императрицы Ирины и могущественных евнухов, которые ее предали, звучит так: «Если у тебя есть евнух, убей его; а если его у тебя нет, то купи и убей его»[858]. И в романе XII века «Аристандр и Каллифея», написанном Константином Манассией, говорится, что, хотя гадюка укусила евнуха, умерла змея, ибо кровь евнуха была ядовитее[859]. В жизнеописании своего дяди-евнуха Иоанна, епископа Ираклийского, Никифор Григора заявляет, что святость Иоанна была тем более замечательна, что он как женоподобный евнух был большей жертвой страстей, чем обычные мужчины[860]. Вожделение нельзя было искоренить кастрацией.

Тексты византийских историков рассказывают о евнухах многое благодаря их роли в политике. Они могут демонстрировать враждебность к ним, подобно Аммиану Марцеллину. Лев Диакон, например, высказывает свои чувства по поводу выдающихся придворных евнухов Х века[861]. Константин Гонгилий описывается пренебрежительно как женоподобный (буквально «воспитанный в тени») человечек из Пафлагонии[862]. Иосиф Вринга точно так же поносится как жалкий кастрат с пафлагонских пустошей в реакции Иоанна Цимисхия на степень политической власти этого евнуха[863]. Хроника Скилицы содержит несколько замечаний о женственности, злобе и алчности евнухов. Когда Варда Склир слышит, что паракимомен Василий послал выступить против него Варду Фоку, он рад перспективе встретиться в бою с настоящим мужчиной, а не с «оскопленными мужчинками из женских покоев, воспитанными в тени» (ἀνδράρια ἐκτετμημένα παλαμευόμενα καὶ σκιατροφῆ)[864]. О Константине VIII говорится, что этот император назначал на гражданские и военные должности не достойных людей, а раболепных евнухов-собутыльников, полных всякой мерзостной скверны[865]. Из них Спондилий и Никита из Писидии выделяются как печально известные развратники. Сообщается, что спальничий-евнух, который отличился в бою, напав на сарацин и отвоевав обоз, действовал так не по опытности в военном деле, а из любви к деньгам[866]. Алчность приписывается, безусловно, также Иоанну Орфанотрофу, чье правление представлено как тирания[867]. Паракимомен Василий изображен погрязшим в продаже должностей при Константине VII[868]. Дурной характер евнухов привлекает внимание и в «Истории» Атталиата: рассказ о евнухе – «сатрапе» Болгарии заставляет его задуматься об общих недостатках евнухов[869], он подчеркивает их зависть и лживость[870]. Вспоминается и интригующий инцидент, описанный в «Истории» Вриенния и связанный с евнухом-протовестиарием Иоанном[871]. Этого евнуха назначил командующим войсками император Никифор III Вотаниат, который освободил от этой должности Алексея Комнина. Когда Алексей передал войска Иоанну, то галопом ускакал с поля, – Иоанн сымитировал это действие, за что получил оскорбления от воинов. Вриенний сообщает, что они смеялись над Иоанном и кричали «Клу-клу!», что, по его словам, было обычной реакцией на евнухов, – это явно фигура речи, обозначающая насмешку[872]. Протовестиарий Иоанн вообще выглядит довольно дурно в «Истории» Вриенния: он описан как тщеславный и непостоянный человек[873]. Георгий Палеолог якобы спас его от турок, но, несмотря на свою искреннюю благодарность, он обратился против своего спасителя, так что Вриенний заклеймил его как коварнейшего человека (δολιώτατος)[874].

Положительные взгляды на евнухов в Византии

Несмотря на столь резкие антиевнушеские настроения, высказывались и положительные оценки, причем иногда теми же авторами, что давали евнухам отрицательные характеристики. Например, Скилица мог признать то доверие, которое правители оказывали евнухам, ту преданность, которую они проявляли, и их ценность как специальных агентов. Так, Ореста он описывает как одного из преданнейших евнухов (ἕνα ὄντα τῶν πιστοτάων εὐνούχων) Василия II, – характеристика, примененная им и к Эргодоту (τις τῶν πιστικωτάτων), евнуху Константина VIII[875]. Преданность (или убедительность) Эргодота была такова, что его избрали для особых поручений. Константин VIII собирался отправить его к Константину Далассину, чтобы доставить к императору и сделать наследником. Позднее Иоанн Орфанотроф действительно отправил Эргодота к Далассину, поскольку тот был опытен в таких вопросах[876]. Константин Сарацин известен своей верностью Константину IX Мономаху, а Никифор отличался лояльностью (εὔνοιαν ἐτήρει) тому же императору[877]. Скилица мог давать и более откровенные положительные характеристики евнухам. Петра, раба семьи Фок, который впоследствии сделал выдающуюся военную карьеру, он характеризует как деятельного (δραστήριον) и очень искусного в военном деле[878]. Иоанн Орфанотроф также был известен своим деловитостью и способностями (πρακτικὸς ἄνθρωπος ὤν)[879]. Сергий, евнух Василия II, описывается как человек разумный и искусный оратор (ἄνδρα φρενήρη τε καὶ δεινὸν εἰπεῖν)[880]. Некоторые описания действий евнухов вызывают положительную реакцию, даже если Скилица сам ее не выражает. История спальничего, который сразился с сарацинами, чтобы вернуть свое имущество, включена хронистом в текст, потому что она имеет развлекательный характер, а критическая интерпретация мотивов евнуха встречается только в одной ветви рукописной традиции. В остальном Скилица подразумевает здесь контраст с поведением византийских воинов, но трудно не восхититься мужеством евнуха. Другим евнухом, отличившимся в военной кампании, был Иоанн Философ, один из слуг императрицы Зои[881]: он с большим успехом провел ночную вылазку против печенегов, хотя Скилица просто описывает этот эпизод, не делая Иоанну никаких явных комплиментов. Важно оценивать также, что Скилица может и нивелировать свои положительные оценки евнухов: так, Пётр обладает важным навыками, несмотря на то что он евнух; Орест, возможно, и был предан, но у него не было навыков ведения войны или управления; Константин Мономах сделал Никифора стратопедархом не из-за его военных способностей, а потому, что тот был преданным сторонником императора; хотя Иоанн Орфанотроф – яркая политическая фигура, он всё же управлял тиранически. Несмотря на эти характеристики, очевидно, что Скилица может наделять евнухов положительными качествами.

Явно положительные мнения о евнухах высказывали и другие авторы. Особенно запоминающийся случай связан с парой евнухов-педагогов (одного из них звали Леонтакий), которые фигурируют в «Истории» Вриенния[882]. Эти евнухи помогли Михаилу Дуке (одному из внуков кесаря Иоанна Дуки) сбежать из крепости, где его держал заложником норманнский наемник Руссель де Байё: они должны были бежать ночью и