Високосный, 2008 год - Александр Омельянюк
Шрифт:
Интервал:
Уходя с работы, Платон спросил дежурную вахтёршу про уборщицу:
– «Галина Александровна! А Вы завтра утром увидите Нину Михайловну?».
– «Нет, Платон Петрович! Я ведь ночью не дежурю!» – гордо ответила интеллигентка.
– «А! Да! У Вас же ведь есть джентльмен!».
– «У меня есть верный паж!».
Да, да, да! Вы же у нас королева! – не стал Платон продолжать вслух.
Галина Александровна вообще была женщиной бомондящейся, строящей из себя знатока культуры, искусств и нравов.
Платон хорошо запомнил её доброжелательные критические замечания на его писанину. Тогда Галина Александровна метко и чётко уловила и указала ему, что он, по её мнению, пишет сходу, не шлифуя текст, не оттачивая мастерство, ни стиль, ни слово.
– «Это, конечно, говорит о Вашей большой одарённости. Но вы ленивы, Платон Петрович. Над текстом надо работать!».
И Платон работал, но не над старым текстом, а над новой информацией.
Её было столько много, а планы были столь грандиозны, что у него почти не было возможности глубоко вникать в правильность написанного.
И самый большой объём информации, особенно порочащей человеческое достоинство, шёл, естественно, от Ивана Гавриловича Гудина.
Платон как-то спросил у него что-то безобидное. Но тот, всё ещё находясь в обиде, промолчал.
– «Ванёк! Ну, ты, прям, как Зоя Космодемьянская!».
И тут же два голоса слились в один. Алексей добавил всем известное:
– «Перед казнью!».
А Платон успел вставить своё:
– «Перед дефлорацией!».
Тогда же Платон решил всё же раскрутить угрюмого Гудина.
– «Ванёк! Тебя Надька имеет, как Сивку-бурку!».
Тот удивился и хотел что-то сказать, но Платон опередил:
– «Нет! Скорее всего, меня!».
– «Вот, правильно!» – обрадовался Иван Гаврилович.
Однако на следующий день вопрос повторился.
– «А вот и Сивка-бурка прискакала!» – обрадовал всех Платон появлением Гудина.
– «Какая я тебе Сивка-бурка!» – возмутился входящий.
– «А, да! Извини меня, я забыл! Ты же у нас конь! Сивый мерин!» – не унимался Платон.
– «Какой я тебе Сивый?» – снова возник обиженный.
В этот миг засмеялся и Алексей, влезая в полемику старцев:
– «Нет, ты у нас только лишь Мерин!».
А Платон тут же снова добавил своё:
– «Так он ещё не сивый, а сизый! Если посмотреть на него!».
– «Сизый голубочек»!» – не удержалась теперь и Надежда.
– «Ты помнишь, как у Александра Сергеевича про Сивку-бурку? Нет?! Не помнишь?! Напомню!» – снова взял слово Платон, пытаясь разговорить, от обиды на весь коллектив, замолчавшего Гудина.
И Платон начал:
– «Сивка-бурка! Вечно ты, как урка! Встань перед едой…».
– «Ха-ха-ха! Такого у Пушкина нет!» – снова влезла Надежда, демонстрируя всем свою эрудицию.
– «А я разве тебе сказал, что цитирую Пушкина?!» – ответил Платон, подразумевая своего друга Александра Александрова.
Оставшись как-то наедине с Алексеем, Платон сравнил себя и Гудина:
– «Так сравни меня и его! У меня высший космический кругозор, или взгляд из Космоса на Землю! А он дальше чужого ануса ничего не видел, не нюхал!».
Но чаще о старце пеклась Надежда Сергеевна. Когда она предложила Платону Петровичу поговорить об Иване Гавриловиче, тот ответил:
– «Нет! Обсуждается всегда ведь нечто! А это ведь ничто! И что тут тогда обсуждать-то? Нечего!».
Позже Надежда спросила Платона:
– «А чего это ты так ругаешь Гудина и посылаешь?!».
– «Надь, ну представь себе! Он хочет меня представить рабочим, чернорабочим. Вот я его по рабочему и послал. Причём исключительно в ответ на его провокацию. Я же никогда первым не начинаю! Мне эти склоки дипломированного ЧМО на хер не нужны!».
И вскоре Платон разразился гневным стихотворением про Гудина:
«Змей – Гаврилыч»
В последний рабочий день лета Платон задал Гудину совершенно безобидный вопрос по работе. Тот ответил ему что-то короткое и нехорошее.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!