Спасти Каппеля! Под бело-зеленым знаменем - Герман Романов

— Твою мать! — сквозь зубы выругался генерал и посмотрел на свою шинель. Так и есть — точно напротив сердца, метким стрелком был покойничек, виднелась аккуратная дырочка.

Сычев похолодел, но почему он тогда не чувствует боли, и чуть ли не взвыл от страха, торопливо расстегивая крючки. Засунул руку за отворот и тут все понял. Пальцами он вытащил из кармана френча массивный серебряный портсигар — на нем была вмятина.

Генерал сложил в голове два к двум и все понял — «бульдожек» слабоват, не оружие, а пукалка для легкомысленных французов и их мадам с мадемуазель. Офицеры на него только презрительно фыркали — ствол короткий, а патрон слабый. Потому портсигар пуля и не пробила, оставив на толстой стенке вмятину.

— Спаси и сохрани! — громко обратился генерал с молитвой и тут же грязно выругался, помянув эсеров и прочих террористов до седьмого колена. Лишь потом посмотрел на Вологодского, вокруг которого копошились люди. И у ворот была сутолока, а в глаза сразу бросилось лежащее на снегу тело в знакомом черном пальто с барашковым воротником.

Сычев непроизвольно сглотнул — комок в горле исчез. Мысль материальна — подумалось генералу, мечтал на веревку главу МВД подвесить, а его тут же того… Застрелили…

— Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! Вы невредимы?! — Перед глазами материализовался главный адъютант Лыба, с бледным лицом и трясущимися руками.

— Да цел я! — громко отозвался Сычев и протянул капитану портсигар. — Он уберег, от пули защитил!

— Ух! — облегченно выдохнул Лыба и зачастил скороговоркой, возбужденно тряся руками. — Министра внутренних дел в упор, девка какая-то. Орала: «Смерть предателю партии»! Два в голову, а третий в грудь! Наповал!

— А что с премьер-министром?! — Внутри у Сычева похолодело, смерть Вологодского была очень некстати.

— Повезло, Петру Васильевичу, в трех рубашках родился! — ликующим голосом сообщил капитан.

— Пуля касательно переносицу зацепила. Разбила, конечно, крови много. Но цел его высокопревосходительство. Даже контузии вроде бы не получил. Идите к нему, ваше превосходительство, он звал вас!

Сычев на негнущихся ногах резво подбежал к председателю правительства. Вологодский гневно сверкал глазами, прижимая к переносице окровавленный платок.

— Ваше высокопревосходительство! Петр Васильевич! Пожалуйте в машину, вам в больницу нужно!

— Отстаньте от меня, сейчас поедем! — отшил Вологодский суетящихся вокруг него свитских. И повернулся к Сычеву.

— Ефим Георгиевич! Немедленно телеграфируйте полковнику Арчегову о случившемся. Это эсеры! Опять за револьверы и бомбы взялись, террором напугать хотят!

— Эту партию нужно немедленно запретить! Убийцам не место в Сибири! Их нужно стрелять как бешеных собак! — Сычева заколотило от бешенства, он только сейчас осознал, что минуту назад он сам мог лежать на этом снегу — холодеющий и бездыханный.

— Я сам слышал, как эта суч…

Вологодский поперхнулся, закашлялся и смущенно прикрыл рот. Даже сейчас, когда он был готов выругаться, его натура взяла верх.

— Я сам слышал, как эта террористка кричала нам «предатели». Но лучше предать их революцию, которая губит Россию и Сибирь, чем собственными руками принести народ свой на алтарь кровавой междоусобицы!

Вологодский заговорил быстро, с видимым надрывом и трагичностью в голосе. Премьер-министр уже полностью пришел в себя и тут же стал выполнять свой долг, понимая, что сказанные им слова через несколько часов станут всеобщим достоянием, их будут передавать друг другу.

— Они не запугают нас! Зря стараются! Но мы дадим им на эту подлую выходку достойный ответ. Смерть Павла Дмитриевича, этого прекрасного человека, патриота, за свои убеждения познавшего каторгу, но верного своему народу, не останется безнаказанной! И пусть не надеются избежать расплаты! Она настигнет организаторов этого подлого убийства, и гнев народа обрушится на их головы!

Военный министр слушал Вологодского в пол-уха. Только сейчас он понял, что вчера мысль об отставке не зря пришла ему в голову. Момент для этого сейчас очень удобный. Сослаться на покушение и испросить отпуск для поправки здоровья. Заодно назначения на должность атамана родного Амурского войска попросить. Военное министерство, троянского коня и прокрустово ложе для него одновременно, нужно отдать Арчегову. Он молод и справится, за ним поддержка Вологодского и правительства. Тот будет благодарен Сычеву за столь широкий жест, а таким покровительством стоит заручиться. Да и ни одна собака не упрекнет в стяжательстве или трусости, на Амуре партизаны господствуют на большей части территории. И тут генерал неожиданно вспомнил ненавидяще-торжествующий взгляд, что кольнул его в спину несколько минут назад. И вздрогнул от понимания, что яркой вспышкой озарило его. И Ефим Георгиевич закричал:

— Хватайте Калашникова, он не должен уйти!

Черемхово

— Ваше превосходительство! Вам экстренная телеграмма из Иркутска! — Адъютант, бледный как мел, протянул полковнику Арчегову листок бумаги. И добавил звенящим от гнева голосом:

— Я только что говорил с Иркутском по телеграфу!

Командующий армией прочитал телеграмму, нахмурился, заиграл желваками на скулах. Затем спросил адъютанта таким страшным голосом, что граф Келлер, находившийся в салоне, непроизвольно приподнялся в кресле.

— Какие есть подробности?

— Петр Васильевич ранен в переносицу, но пуля зацепила касательно. Довольно сильное кровотечение и легкая контузия. Военному министру генералу Сычеву пуля попала в грудь, но угодила в портсигар. Большой кровоподтек и межреберная контузия. Министр внутренних дел Яковлев убит двумя выстрелами в голову, еще одна пуля попала в грудь. Все террористы схвачены, организаторы тоже. Ими оказались бывшие члены Политцентра Линдберг и Калашников. Они уже дали признательные показания. Яковлев убит по решению ЦК партии эсеров за предательство. И еще одно — генерал Сычев настоятельно просит вас принять у него военное министерство и немедленно прибыть в Иркутск. Вологодский уже одобрил это решение.

— Немедленно отправьте телеграмму Петру Васильевичу от моего имени. Армия возмущена коварным нападением на вас и военного министра. И желает вам быстрой поправки от ран. За подлое убийство министра внутренних дел Яковлева партия социалистов-революционеров должна быть немедленно запрещена. Ее члены должны дать подписку в течение 48 часов. Всех эсеров черновского толка, как союзников большевиков, ведущих подрывную работу в Сибири, объявить вне закона, семьи выслать за границу, а имущество конфисковать. Необходимо запретить любые организации и партии левого направления как деструктивные, ведущие Россию в пропасть. Армия помнит завет убитого эсерами Петра Столыпина, чью судьбу они хотели приготовить и вам. «Им нужны великие потрясения, а нам нужна Великая Россия! Не запугаете!» Поставьте мою подпись.

— Извините, Константин Иванович, — Келлер встал с кресла. — Разрешите и мне поставить свою подпись, я полностью разделяю изложенное вами.