Влияние морской силы на историю. C предисловием Николая Старикова - Альфред Тайер Мэхан

В этом сражении, называющемся или Соутвольдским, или Солебейским (Southwold Bay or Solebay), Рюйтер выказал такую степень искусства в соединении с храбростью, подобная которой никем не была проявлена на море после его смерти до дней Сюффрена и Нельсона. Его сражения в войну 1672 г. не были осторожными битвами, хотя он руководил ими с осторожностью. Его целью было не что иное, как полный разгром врага соединением удачных комбинаций с яростью нападения. При Солебее его флот был несколько слабее флота неприятеля, хотя и не намного, впоследствии же – намного.

Существенные результаты битвы при Солебее были всецело благоприятны для голландцев. Союзные флоты должны были помогать операциям французской армии высадкой десанта на берег Зеландии. Атака Рюйтера нанесла такой большой урон и вызвала такой расход боеприпасов, что отплытие упомянутых флотов пришлось отложить на месяц; это была диверсия не только важная, но и жизненно важная, при том почти отчаянном положении, в которое Соединенные Провинции были приведены сухопутными операциями. Можно прибавить, как поучительное замечание к теории уничтожения неприятельской торговли, что после нанесения сокрушительного удара превосходным силам неприятеля Рюйтер встретил и довел до порта назначения фронт голландских торговых судов.

Мы должны теперь изложить вкратце ход сухопутной кампании[51]. В начале мая французская армия, разделенная на несколько отрядов, двинулась вперед, прошла по окраинам испанских Нидерландов и направила свое нападение на Голландию с юга и с востока. Республиканская партия, стоявшая у власти в Голландии, пренебрежительно относилась к армии и теперь сделала ошибку, разделив свои силы между множеством укрепленных городов, в предположении, что каждый из них сделает что-нибудь для задержания французов. Однако Людовик, по совету Тюренна (Turenne), просто обложил наиболее важные стратегические пункты, тогда как второстепенные города сдавались почти немедленно после того, как это им предлагалось; армия Провинций, так же как и их территория, таким образом, быстро переходила по частям во власть неприятеля. Через месяц французы были уже в сердце страны, покоряя все на своем пути и не имея перед собой никакой правильно организованной силы, способной остановить их продвижение. В течение двух недель, последовавших за Солебейским сражением, террор и дезорганизация охватили республику. 15 июня Великий Пенсионарий (Grand Pensionnary) получил разрешение Генеральных штатов послать депутацию к Людовику XIV, чтобы просить его назвать условия, на которых он согласился бы заключить мир; пойти на любое унижение перед иностранцем для политика было легче, чем видеть, как противная партия Оранских приходит к власти после его падения. Пока шли переговоры, голландские города продолжали сдаваться, и 20 июня горсть французских солдат вошла в Мюйден (Muyden), ключ к Амстердаму; это были только разведчики; и хотя крупный отряд, к которому они принадлежали, находился уже недалеко от города, бюргеры, впустившие их под влиянием паники, возобладавшей в стране, увидев, что они были одни, вскоре подпоили их и выгнали вон. Более благородные чувства, воодушевлявшие амстердамцев, вскоре охватили и жителей Мюйдена; из столицы поспешил к ним отряд войск, и маленький городок был спасен. «Расположенный на Зюйдер-Зее, в двух часах езды от Амстердама, при слиянии большого числа рек и каналов, Мюйден не только держал ключ к важнейшим плотинам, с помощью которых Амстердам мог окружить себя затопленными пространствами, но также и ключ к гавани этого большого города, так как все корабли, которые шли из Северного моря к Амстердаму через Зюйдер-Зее, проходили мимо его орудий. Раз Мюйден был спасен, а плотины открыты, Амстердам имел время вздохнуть и мог прервать свои сухопутные сообщения при сохранении морских»[52]. Это было поворотным пунктом в ходе войны; но как почувствовали бы себя голландцы, подавленные поражением и несогласиями в совете, если бы в течение роковых двух недель, предшествовавших этому моменту, союзный флот атаковал их берега? От этого они были спасены битвой при Солебее.

Переговоры продолжались. Бургомистры, – партия, представлявшая капитал и торговлю, – склонялись к подчинению; они боялись разрушения их собственности и торговли. Были сделаны новые предложения, но пока посланцы все еще находились в лагере Людовика, народная и партия Оранских восстали, и дух сопротивления поднялся. 25 июня Амстердам открыл плотины, и его примеру последовали другие города Голландии; это повлекло за собой огромные убытки, но зато затопленная страна и города, уподобившиеся теперь островам, не могли подвергнуться атакам сухопутных сил до замерзания вод. Революция продолжалась. Вильгельм Оранский, впоследствии английский король Вильгельм III, был провозглашен 8 июля штатгальтером и главой армии и флота, а оба де Витта – вожди республиканской партии – были умерщвлены несколько недель спустя.

Сопротивление, порожденное народным энтузиазмом и гордостью страны, было еще усилено чрезмерными требованиями Людовика XIV. Стало ясно, что Провинции должны либо победить, либо погибнуть. Между тем другие государства Европы пробудились, наконец, к сознанию опасности, и император Германии, курфюрст Бранденбургский и король Испании объявили себя на стороне Голландии, тогда как Швеция, хотя и состояла номинально в союзе с Францией, не желала уничтожения Провинций, так как оно послужило бы к укреплению морского могущества Англии. Несмотря на это, начало следующего года, 1673-го, было еще весьма радужным для Франции, и английский король был готов исполнить свои договорные обязательства на море, но голландцы, находившиеся под твердым руководством Вильгельма Оранского и знавшие, что их господство на море непоколебимо, отказались теперь принять условия мира, которые были предложены ими самими за год до этого.

В 1673 г. состоялось три морских сражения – все близ берегов Соединенных Провинций; первые два происходили 7 и 14 июня, близ Схоневельдта (Schoneveldt), от которого они и получили свое название, а третье, известное под названием Тексельского сражения, – 21 августа. Во всех трех случаях атаковал Рюйтер, который сам выбирал для этого время и отступал, когда ему это было выгодно, под защиту берегов. Чтобы достигнуть своих целей и предпринять какую-нибудь диверсию на морском побережье или чтобы подорвать морские ресурсы стесненных Провинций, союзникам было необходимо сначала покончить с флотом Рюйтера. Великий адмирал и его правительство чувствовали это и приняли решение, что «флот должен расположиться в Схоневельдтском проходе или немного южнее, в направлении Остенде, для наблюдения за неприятелем и, в случае нападения последнего или попыток его высадить десант на берега Соединенных Провинций, оказать энергичное сопротивление, противодействуя его планам и уничтожая его корабли»[53].

Английский и французский флоты вышли в море 1 июня, под командой принца Руперта, первого кузена короля, так как герцог Йоркский был вынужден сложить с себя эту обязанность по причине издания тест-акта, направленного против лиц римско-католического исповедания, которым запрещалось занимать какие бы то ни было общественные должности. Французским флотом командовал вице-адмирал д’Эстре, тот самый, который командовал им в битве при Солебее. На случай поражения де Рюйтера в Ярмуте готовы были сесть на суда шесть тысяч английских войск. 7 июня был замечен голландский флот, державшийся близ Схоневельдтских банок. Для вызова его в море была послана отдельная эскадра, но Рюйтер не нуждался в приглашении; ветер благоприятствовал ему, и он последовал за отделенной эскадрой с такой стремительностью, что атаковал ее прежде, чем линия союзников была построена надлежащим образом. В этом случае французы занимали центр. Дело окончилось нерешительно, если так можно выразиться о сражении, в котором слабейшая сила атакует сильнейшую, причиняет ей потери, равные понесенным ею самой, и не позволяет неприятелю достигнуть главной его цели. Неделю спустя Рюйтер снова атаковал противника с результатом, который, хотя и будучи нерешительным (как прежде) по отношению к данному сражению, заставил союзный флот возвратиться к английскому берегу для ремонта и пополнения запасов. Голландцы в этих битвах имели пятьдесят пять линейных кораблей; союзники – восемьдесят один, из которых пятьдесят четыре были английские.