Последний свидетель. История человека, пережившего три концлагеря и крупнейшее кораблекрушение Второй мировой - Фрэнк Краке

Пятеро высоких мужчин окружили котлы и заставили остальных подходить по одному. Поскольку у половины заключенных не было ни мисок, ни кружек, те, у кого они были, получили еду первыми. Потом они поделились мисками с остальными. Даже русские подчинились. Вим не мог сдержать улыбку. Нацистам еще не удалось окончательно лишить их человечности.

Он пытался хоть как-то сохранить счет времени, но это было трудно. Когда люк открылся вновь, он получил отправную точку. Он находился на корабле уже около суток. Наверху настала ночь. Ночь, несомненно, будет долгой, но Виму не хотелось об этом думать.

Ночью в грузовом трюме было неспокойно. Группы заключенных, которые в Нойенгамме сформировали движение Сопротивления, строили планы борьбы с охранниками. Среди них были русские и поляки, говорившие по-немецки, голландцы, бельгийцы и французы. Они предлагали разные сценарии, но никак не могли прийти к согласию. Может быть, на следующее утро все станет яснее.

Вим закрыл глаза и постарался заснуть, и вдруг он услышал громкий треск и крики. Русские заключенные отодрали планки в самой нижней точке трюма и добрались до балластных емкостей. Водой удалось наполнить все имеющиеся банки и сосуды. Все смогли напиться от души.

Вим снова предупредил всех, кого смог. Вода могла находиться в емкостях месяцами, а то и годами, Если хочешь умереть быстро, но в страданиях, смело пей. Но разум заключенных был не так силен, как их слабое тело. Всю ночь раздавались громкие стоны, а наутро трупов оказалось столько, что не сосчитать.

25

«Кап Аркона»

Любекский залив, 1–2 мая 1945 года

14 мая 1927 года десятки тысяч жителей Гамбурга высыпали на набережные, чтобы увидеть спуск на воду океанского гиганта. «Кап Аркона» стоил тридцать пять миллионов рейхсмарок, весил двадцать семь тысяч тонн, имел в длину более двухсот метров, а в ширину двадцать шесть. Толпы людей с почтительным изумлением следили, как этот гигант спускается по Эльбе. Для компании Hamburg Südamerikanische Dampfschifffahrts-Gesellschaft – или, короче, Hamburg Süd – это событие ознаменовало возвращение на вершины трансатлантических пассажирских перевозок. Почти все корабли были конфискованы в виде репараций после Первой мировой войны, всего девять лет назад.

Накануне появления лайнера весь Гамбург был обклеен яркими плакатами в честь этого события. Теперь богатые люди могли доплыть из Гамбурга в Буэнос-Айрес всего за пятнадцать дней с остановками на Мадейре и в Рио-де-Жанейро. Максимальная скорость нового лайнера составляла двадцать один узел, что делало его не только самым большим, но и самым быстрым кораблем на этом маршруте.

На корабле имелся теннисный корт, палуба для загара и любования ночным небом, роскошные бальные залы, бассейн и кинотеатр. В каждом классе имелся собственный лазарет, морг, игровые площадки для детей и курительные салоны. Каждое желание пассажиров исполнял экипаж из четырехсот членов.

Всего шестью месяцами позже, 19 ноября 1927 года, корабль отправился в первый рейс в столицу Аргентины. 575 пассажиров плыли первым классом, 275 – вторым и 465 – третьим. На пяти кухнях работали 84 повара, на складе лежало 15 тысяч килограммов мяса, шесть тысяч килограммов птицы, шесть тысяч килограммов рыбы, три тысячи килограммов колбасы и ветчины, 15 тысяч килограммов овощей и зелени, 12 тысяч мешков картошки, 40 тысяч яиц, сотни ящиков со свежими фруктами и огромное количество разнообразного спиртного. И это только на путь туда.

За двенадцать лет роскошный лайнер перевез более двухсот тысяч пассажиров, совершив 91 рейс через Атлантику. А потом началась война.

В 1940 году нацистский военно-морской флот Kriegsmarine реквизировал корабль. Его выкрасили в серый цвет, поставили в польском городе Гдыня, где нацисты организовали базу для подводных лодок, и стали использовать для размещения персонала.

На якоре океанский лайнер простоял до начала 1945 года, а потом трижды ходил в Восточную Пруссию, чтобы до прихода Красной армии вывезти 26 тысяч немецких гражданских лиц, а также больных и раненых солдат. После последнего рейса король южной части Атлантического океана вернулся в Любекский залив и 15 апреля встал на якорь примерно в трех километрах от берега между Любеком и Шарбецем. В последние месяцы войны за состоянием корабля не следили, и он уже не мог совершать дальние плавания.

Несколько месяцев кораблем командовал капитан Генрих Бертрам. Когда корабль встал на якорь, гауляйтер Карл Кауфман приказал принять на борт заключенных, но Бертрам отказался – смертный грех по законам нацистской Германии. Кауфман возглавлял военно-морской флот Германии и был самым влиятельным нацистом в Гамбурге. Он доложил о неповиновении Адольфу Гитлеру и Генриху Гиммлеру.

Каждый раз, когда «Афина» швартовалась рядом с «Кап Арконой» для передачи узников, капитан Бертрам отказывался принимать их на борт. Его поддерживала транспортная компания. У нацистов возникла неожиданная проблема, в результате чего около 2700 заключенных оставались в трюме «Афины». Через несколько дней Бертраму было приказано пришвартоваться в Нойштадте. Эсэсовцы с автоматами дали ему понять, что выбора нет. Капитану показали письменный приказ: если он и дальше будет сопротивляться, его следует немедленно казнить. Бертрам все взвесил:

– У меня жена и двое детей, поэтому я выполню эти преступные приказы.

1 мая «Афина» вновь пришвартовалась к «Кап Арконе». От удара Вима сбросило с его места, и он на четвереньках приземлился в грязи. Он сразу же пришел в себя, и, когда люк открылся, он уже поднимался по железной лестнице, чтобы быть на палубе одним из первых. Он не представлял, что его ждет, но ничего не могло быть хуже этой выгребной ямы, где он провел два дня и две ночи.

Он уверенно ступил на нижнюю ступеньку за двумя русскими, которые полезли первыми. По палубе бегали капо с криками:

– Schnell! Schnell! Быстро! Быстро!

Он на мгновение задержался, чтобы взглянуть на море и видневшийся вдали Любек, но капо врезал ему по локтю дубинкой. Вим вскрикнул, повернулся и только тогда увидел огромный корабль. Казалось, над ним зависла бесконечная серая стена. Поднявшись на платформу на палубе «Афины», он пошел по узким сходням, которые круто уходили вверх. Сходни пружинили, и Вим отчаянно хватался за натянутые по бокам канаты. В восьми метрах под ним легкие волны бились о корпуса кораблей. Вим понимал, что падение будет гибелью. Шаг за шагом он поднимался вверх. Здесь дубинки и хлысты капо не могли его достать – он оказался на ничейной земле, но насладиться этим мог лишь несколько секунд. Еще несколько метров – и он окажется в руках охранников с другого корабля.

Как только он ступил на «Кап Аркону», все началось снова. Капо, эсэсовцы, целая армия пожилых солдат из фольксштурма… Следом за ним по сходням поднимались остальные узники, полные надежд. Две тысячи заключенных оставались на «Афине».

Вим ступил на тиковую палубу. Три могучие серые трубы были устремлены в небо, а над ними высились две большие мачты по обоим концам корабля. Мачты были укреплены тросами. Прежде чем Вим успел подумать, зачем такому кораблю мачты, солдаты из фольксштурма погнали его на среднюю палубу. Там заключенных стали строить группами по пятьдесят человек. Одного за другим их подводили к столу, где клерки записывали их имена и номера. Имя! Виму впервые за много месяцев позволили официально назвать свое имя. Он снова стал Вимом Алозерием. Вопрос был лишь в том, надолго ли.

Капо погнали его на нижнюю палубу. Сбоку от стальной лестницы, ведущей вниз, он увидел груду трупов. Пятьдесят-шестьдесят мертвых тел, сложенных кучей. Вместе с двадцатью другими заключенными он продолжал спускаться все ниже и ниже, пока они не оказались на палубе Е в нескольких метрах ниже уровня моря. Охранники продолжали избивать и орать на них. Вим просто не мог поверить собственным глазам. Вокруг все сверкало и блестело, стены были отделаны дорогими деревянными панелями, паркетные полы блестели. Колонны выглядели так, словно сделаны из цельного итальянского мрамора. Сколько королей, президентов, послов и делегатов международных конференций проходили здесь до него? В каютах узники могли лежать на толстых матрасах на полу и даже на настоящих кроватях. Великолепные лампы и потолки давали такой уютный, теплый свет, что Вим мгновенно