Линия аллигатора - Чингиз Абдуллаев

— Все в порядке, — уныло повторял Дронго, — все хорошо,девочка, все в порядке.

«Эта вина будет на мне всю оставшуюся жизнь», — печальнодумал он, поглаживая плечо молодой женщины.

— Они захватили меня у отеля, — рассказывала она, — сначалапозвонили и сказали, что с вами случилось несчастье. Я поверила и выбежала наулицу. Они меня захватили и повезли сначала на какой-то склад. Там допрашивалинесколько часов, били. Но я ничего им не сказала. Тогда привезли меня сюда идоверили охрану этому ублюдку. А он приковал меня наручниками к кровати, апотом раздел и…

— Я все понимаю, — гладил он волосы Сигрид — все понимаю.

— Они говорили о каком-то эксперте. Кажется, его звалиНикита. Один из них сказал, что Никита должен следить за своим тестем, чтобытот не наделал глупостей.

— Фамилию тестя они называли? — спросил Дронго.

— Нет. И фамилии этого эксперта тоже не называли. Просто яуслышала, один из них так сказал. Они, очевидно, стали следить за нами послетого, как мы побывали в прокуратуре. Этот Зарыбин им все сообщил.

— Сарыбин, — кивнул Дронго, — он мне все рассказал. От негоя узнал номер телефона той самой квартиры. А потом мне позвонили в отель ипредложили приехать за тобой.

Она напряглась.

— Вы отказались?

— А как ты думаешь?

Она заглянула ему в глаза.

— Вы все-таки поехали, — поняла она.

— Да. Но там тебя не было. Вместо этого я застал на томсамом складе несколько неприятных типов, которые сейчас находятся в больнице.Нет, я их не стал убивать, хотя теперь думаю, им очень повезло. Если бы они мнепопались сейчас, я бы, конечно, их не пожалел.

— А как сенатор?

— Он отказался от расследования. Считает, что ошибался, ипросит меня прекратить всякое расследование.

— Этого не может быть, — возразила она.

— Тем не менее это так, — подтвердил Дронго. — И меня данноеобстоятельство тревожит не меньше, чем загадка смерти его дочери. Лучше тыпойди прими душ и ложись спать. Я постелю тебе в спальне.

— Он не мог отказаться, — не успокаивалась Сигрид.

— Об этом мы поговорим завтра, — пообещал Дронго, — и ещеодно условие. Из дома ты больше не выходишь. Ни при каких обстоятельствах.Завтра утром мне понадобится еще несколько часов, чтобы окончательноразобраться со всеми доставшимися вопросами. Кажется, я что-то начинаю пониматьв этой головоломке.

А ты вспомни, пожалуйста, телефон американского посольства.Тебе срочно нужно позвонить туда и предупредить, чтобы они забрали Роудса изотеля.

Сигрид смотрела на него непонимающе.

— Это уже не просто расследование, — объяснил Дронго, — делозашло так далеко, что не пощадят и сенатора Роудса. Его нужно срочно вывезти изотеля, пока они не опомнились. Ты знаешь домашний телефон Холта?

— Я знаю их дежурный телефон.

— Звони сама. Тебе они быстрее поверят. Можешь рассказатьХолту все, что считаешь нужным. Но главное, чтобы сегодня ночью они забралисенатора из отеля.

Обязательно ночью, иначе утром будет поздно. В этом делезамешаны сотрудники ФСБ и милиции, поэтому жизнь сенатора в очень большойопасности.

— Дайте мне телефон, — сразу поняла все его тревоги Сигрид.

Дронго принес ей аппарат. Уходя на кухню, он слышал, как онаговорит с дежурным офицером посольства. Разговор был долгим. Затем онапозвонила Холту.

Когда он вернулся, она уже закончила и этот разговор.

— Они его заберут, — сообщила она, — мне пришлосьраскрыться, чтобы они поверили мне. Другого выхода просто не было. Но онитребуют, чтобы и я приехала к ним.

— Это необязательно. Здесь тебя не тронут. Можешь небояться.

— А я и не боюсь, — выдохнула она, — больше ничего не боюсь.Все, что могло случиться, уже случилось. А с вами мне ничего не страшно. Вам,наверное, противно сидеть со мной рядом после того типа в синей майке.

— Не говори глупостей, — строго сказал Дронго, — иди примидуш и ложись спать. Завтра у нас трудный день.

Она кивнула и пошла в ванную и через полчаса, надев егомягкую фланелевую рубашку, уже была в постели. Он вошел в комнату, поправилодеяло.

— Спокойной ночи, Сигрид, — улыбнулся он женщине.

— Спокойной ночи, Мигель Гонсалес, — впервые за эту длиннуюночь она чуть улыбнулась.

Он вернулся в гостиную и до самого утра просидел передпогасшим телевизором. Получив столь сильный заряд ненависти, он был настроен набескомпромиссный результат. И к утру его дальнейшие действия были продуманыокончательно.

Шел четвертый час утра, когда два автомобиля подъехали кдому на Лесной. В этот поздний час удалось найти лишь троих оперативников,которые выехали вместе с Самойловым и его водителем на задержание Марата. Быливсе основания полагать, что бандит находится именно в этом доме вместе со своейсожительницей. За время между посещением больницы и визитом на Лесную Самойловуудалось выяснить, что по данному адресу проживает Лидия Хорькова, ранее несудимая, никогда не проходившая в компьютерных данных информационных центровФСБ и МВД. Она работала официанткой в ресторане «Золотой нимб». Этосоответствовало тем сведениям, которые Самойлов получил от Крутикова. Ресторан«Золотой нимб» находился как раз по дороге в аэропорт, чуть дальше того места,где разбилась машина американской журналистки Элизабет Роудс.

Они не стали въезжать во двор, чтобы не пугать соседей и невстревожить преступника, если он действительно находился в доме. Они даже нестали искать участкового, решив обойтись собственными силами.

Квартира была стандартная, на пятом этаже. Уйти с балкона небыло никакой возможности, но Самойлов на всякий случай распорядился, чтобы одиниз оперативников и его водитель остались во дворе и наблюдали за балконом. Сдвумя сотрудниками ФСБ полковник поднялся наверх. Они оказались у мощнойжелезной двери, которая представляла собой непреодолимую преграду дляпроникновения внутрь. Такую дверь нельзя сорвать ударами ноги и просто выбить.Здесь нужен был автоген. Стояла абсолютная тишина, в которой любой шум будетсразу услышан.

Было достаточно позднее время для бандитов и очень раннеедля нормальных людей, встающих утром на работу. Ждать до утра было опасно,следовало придумать какой-нибудь выход сейчас, немедленно.

Полковник много лет работал в органах и знал, как оперативнодействует «почта» преступников. Из любой камеры, даже из камеры смертников, ониумудрялись передавать весточки на волю. И уж тем более Крутиков сумеет передатьсообщение из тюремной больницы, где гораздо больше возможностей. Не говоря уж оего соседе по палате, который также слышал весь разговор. Но даже еслипредположить самое худшее, что может произойти, подобная весточка дойдет доМарата лишь утром. Поэтому до утра ждать было нельзя.